Не знаю, как вы, а я в принципе человек аполитичный, и обычное течение жизни понемногу берет свое. Но по инерции последних 7-10 дней какие-то отголоски происходящего – то в телевизоре, то в Интернете, то за чашкой кофе с приятелями – привлекают внимание.
Например, пришла по почте (обычной, не электронной) агитка от мэра Москвы Собянина с сентиментальным пожеланием голосовать за «ЕР», чтобы гарантированно сохранить московский бюджет.
Трогательно. И как-то сложилась картина целого.
Давайте (преодолев понятную брезгливость) припомним доводы в пользу «Единой России», обильно озвучиваемые ее членами. Они сводятся к освоению бюджетных денег. Это мы, мол, выделили столько-то на строительство такой-то трассы (тоннеля, газопровода). Это мы дали столько-то Чукотке, а столько-то Москве. Повысили пенсии пенсионерам и реставрировали Большой театр.
Давайте в качестве рабочей гипотезы на десять минут предположим, что партия власти не ворует бюджетные деньги. Что она просто, честно и искренне предлагает, обсуждает, одобряет и принимает бюджет РФ. В итоге получается длинный ряд цифр (в процентах), отходящих различным отраслям, регионам и проектам. Теперь каждая из этих цифр становится несомненной, реальной и деятельной заслугой «ЕР». Если (вдруг!) кто-то заменит их у руля страны, то и плакали ваши денежки. Все цифры опадут, как осенняя листва. Согласитесь – примерно такая интонация заклятий уважаемых членов партии.
А теперь давайте без эмоций, просто и конкретно рассмотрим суть дела.
Абсолютный вал по-прежнему зависит (в основном) от цен на нефть. Модернизация остается только модным словом. Никакого реального участия в заработке денег партийная фразеология и партийная дисциплина не принимают. Пирог готовится внепартийно (из наших с вами налогов). Партия только нарезает его на сектора.
Но проценты, как ни крути, в сумме дают 100. Не больше и не меньше. Допустим даже, партия власти навострилась принимать ювелирный и в каком-то смысле оптимальный бюджет, лучше, чем альтернативный – например, версию ЛДПР. Но в альтернативном далеко не все цифры ниже. Какие-то – ниже, какие-то – выше. Более того, так как второй вариант тоже дает в сумме 100%, отклонения вверх и вниз в сумме одинаковы. Потренируйтесь разбить 100% для простоты на три графы так и сяк – убедитесь сами.
Поэтому агитация в честном изводе должна выглядеть так: «Мы («ЕР») построили (точнее – одобрили бюджетную цифру; деньги заработал народ, а построили строители) вот эту дорогу сквозь тундру. Альтернативой было построить 3 больницы и 2 вокзала. Их мы не одобрили. Граждане РФ, чью жизнь облегчила дорога, голосуйте за нас! Граждане РФ, для которых важнее были эти больницы и вокзалы, извините и голосуйте против!»
То есть мораль проста: нельзя каждый процент из бюджета выдавать за свою абсолютную заслугу. Поделили бы иначе – ну, были бы другие проценты, в сумме не больше и не меньше. Повысили пенсии – вроде бы, хорошо. А за счет кого повысили пенсии? Это же 100%.
В своем роде показательно, что в подведомственной Собянину Москве некоторым жителям почта доставляет выборную агитку через 10 дней после выборов. Наш прежний мэр, как известно, потерял доверие одного москвича, и то далеко не коренного. С.С.С. моего доверия, например, пока не заработал. Лучшее, что он сделал, - не изгадил пока что полученное наследство. Как-то прискорбно мало, чтобы учить нас, за кого голосовать.
Вышли спокойные народные массы на разрешенный митинг с лозунгами «За честные выборы!» И тут же несколько фигур городского бомонда разного пола ударились в истерику. Мол, мы всё понимаем, конечно, но безопасность дороже. Разве вы не знаете, куда ведет русский бунт?! За февралем непременно наступает октябрь. Ну, они, понятно, быдляки, но вы же, господа, вы же не звери! Нет уж, противно, конечно, но давайте успокоимся, разойдемся по домам. Перетерпим – не в первый раз, дай Бог, не в последний. Словом, как в известном анекдоте: пусть говно, пусть зеленое, зато жив остался.
Что на это сказать…
Что далеко-далеко не каждый народный протест приводит к необратимым и тягостным революционным последствиям. Что в жизнь как раз цивилизованных и стабильных западных стран возможность и реальность открытого протеста тех или иных социальных групп входит не как нарушение порядка, а как его важный элемент. Что в жизни нашей страны народный протест августа 1991 года сыграл решающую конструктивную роль. Что его, так сказать, агрессивной инерции победы не достало даже на быстрый суд над КПСС и ГКЧП (и слава Богу). Что революций (особенно, не поддержанных НАТО) – по пальцам перечесть, а различные демонстрации и митинги происходят в мире буквально ежедневно.
С другой стороны, опыт именно нашей родины красноречиво свидетельствует, что отсутствие какого-либо общественного протеста отнюдь не настраивает власть на благостный и гуманитарный лад. Что при полном параличе общества государство пускается на такие изощренные, фантастические издевательства над своим народом, что мама дорогая. И даже согласно букве закона, сигнализировать о нарушениях этого самого закона – не только лояльный поступок, а даже обязанность гражданина. Вот я, например, минуя Интернет и телевизор, из первых рук, от живого человека доподлинно узнал, что в Челябинске директоров школ обязали вызывать родителей учеников и агитировать – догадайтесь, за кого? правильно. И даже была сумма отступного за это – то есть директор откупается, чтобы не агитировать. Что, это нормально?
Знаете, есть такая полузабытая категория, как гордость за свою страну. Опуская символические поводы для этого чувства (типа победы на ЧМ по хоккею), не только наша, но любая страна не часто предоставляет такой повод. Мои товарищи, давние эмигранты в США, до сих пор вспоминают последствия событий 11 сентября – бескорыстие, взаимовыручку горожан Нью-Йорка. Думаю, эти дни, когда многим жителям России оказалось, по меньшей мере, не всё равно, мы будем долго вспоминать.
Буквально слышу ехидное уточнение: смотря, чем это кончится. Рискну сделать прогноз: кончится небольшими улучшениями в сфере общественной жизни.
Сидим умеренно большой компанией в кафе. Говорим, смеемся. Подходит официантка, вполголоса просит потише смеяться: за соседним столом – поминки. Понимаем. Практически не смеемся. В наступившей тишине слышно, как иногда смеются за соседним столом. Что ж; на поминках иногда смеются – это входит в ритуал. Их смех никого не обижает.
Время от времени заглядываем за колонну. Вот осталось три человека за соседним столом. Это уже, можно считать, не поминки, а хвост поминок. Приходим к выводу, что можно смеяться. По заказу, однако, как-то не смеется. Расплачиваемся, уходим.
