22 сентября Государственная Дума приняла постановление "Об объявлении амнистии в отношении лиц, совершивших преступления в период проведения контртеррористических операций на территориях субъектов Российской Федерации, находящихся в пределах Южного федерального округа". Приняла сразу в трех чтениях. Парламентарии вполне предсказуемо решили не откладывать дела в долгий ящик и поддержать инициативу Путина, особенно не разбираясь, что к чему. Президенту виднее… И новая амнистия немедленно вступила в силу. Не дожидаясь понедельника. Уже в субботу, 23 сентября, текст постановления был опубликован в «Российской газете».
Оперативность, а проще говоря – торопливость парламента вполне понятна. Уже с июля, со дня смерти Шамиля Басаева, боевиков призывают сдаваться, говорят о новой, очень успешной амнистии. А параллельно разные нехорошие, непонятливые критиканы бубнят: «Какая амнистия? Нет никакой амнистии! Без постановления Думы амнистии не бывает. Боевики просто сдаются под личные гарантии. Ситуация внеправовая…». Дума, наверное, и рада бы была это досадное недоразумение устранить немедленно, но пребывала на каникулах. Потому пришлось подождать до сентября.
Вот и дождались. Есть у нас теперь настоящая амнистия. Новенькая, блестящая. Бери – не хочу. И все по закону.
Впрочем, новизна амнистии сомнительна. От предыдущей, принятой 6 июля 2003 года, через несколько месяцев после проведения референдума по Конституции Чеченской Республики и незадолго до триумфального избрания в президенты Кадырова-старшего, нынешняя амнистия мало отличается. Наверное, основное различие в том, что та действовала лишь в Чечне и Ингушетии, а эта – чуть ли не по всей территории Северного Кавказа. Здесь и Дагестан, и Северная Осетия, и Кабардино-Балкария, и Карачаево-Черкесия и даже Ставропольский край. Впрочем, оно и понятно: территориальный охват должен соответствовать постепенно расширяющейся зоне «контртеррористической операции». В остальном – картинка знакомая. Пойти под амнистию могут и боевики, и сотрудники силовых структур. Тяжкие преступления из амнистии исключены. Причем, как и в 2003, это исключение касается не только таких действительно непригодных к амнистии деяний, как похищение людей, пытки, заложничество, но и покушение на жизнь сотрудника правоохранительной структуры, военнослужащего и т.д. (ст. 317 УК РФ). А в этом по идее любой участник НВФ так или иначе замешан. Иначе неочевидно, чем он в своем формировании занимался, кроме забот по хозяйству. В общем, можно поздравить и боевиков, и себя самих с очередной амнистией, которая не особенно и нужна. Ведь просто «участники», претендующие на то, что ни в чем другом не замешаны, без всякой амнистии могут явиться с повинной и получить справку об освобождении от уголовной ответственности в соответствии с примечанием к 208 статье нашего замечательного Уголовного Кодекса…
Нет, конечно, если подойти к вопросу дотошно, что-то новенькое, по сравнению с 2003 годом, в амнистии найдешь. Например, тогда из амнистии наряду с изнасилованием исключались и «действия сексуального характера» (ст. 132), а теперь повинные в этих действиях могут попробовать амнистироваться. А вместе с ними могут рискнуть и граждане, замаравшиеся «торговлей несовершеннолетними» (ст. 152). Но объяснить эти изумительные «новшества» можно только одним – составители проекта постановления просто забыли записать пару преступлений в стандартный список, а парламентарии такое упущение банально ушами прохлопали: очень торопились вопрос закрыть и вчитывались невнимательно (или вообще не читали – к чему утруждаться-то?). Зато в список исключений была «до кучи» добавлена статья 279 – организация вооруженного мятежа или участие в мятеже с целью свержения власти, изменения конституционного строя, а также нарушение российской территориальной целостности. То есть то, в чем, как и в покушении на должностное лицо, априори любого боевика обвинить можно – было бы желание.
Таким образом, нынешняя амнистия снова сводится к сдаче под личные гарантии. Если тебе пообещают, что ничего на тебя не повесят, кроме непосредственно участия, – иди сдавайся и получай справку. Если не пообещают – никаких шансов. Кто пообещает? Да все тот же Рамзан Кадыров. Правда, формально за применение амнистии отвечают не республиканские власти, а Министерство Обороны, ФСБ и МВД (т.е. структуры прямого федерального или, в случае МВД, двойного подчинения). Но в Чечне теперь из полулегальных «кадыровцев» были сформированы батальоны внутренних войск «Север» и «Юг». А МВД, «усиленное» людьми республиканского премьера Рамзана Ахмадовича, лояльно в первую очередь ему, Кадырову. И проводить в жизнь амнистию будут в основном его люди…
Что это означает на практике?
Новая амнистия, безусловно, даст возможность окончательной легализации тем бывшим боевикам, которые уже некоторое время воюют на стороне Кадырова, но предыдущей амнистией не успели или не захотели воспользоваться, поэтому формально могут быть привлечены к ответственности за различные прошлые «подвиги». Соответственно, амнистия поспособствует специфическому процессу «кадыровской стабилизации».
Что еще?
Официальная амнистия даст новый виток своеобразному «социалистическому соревнованию», открывшемуся в Чечне летом этого года. В рамках соревнования главы администраций и отделений милиции всеми силами пытаются доказать народному любимцу, что именно на подведомственной им территории боевики сдаются наиболее активно. Победители, видимо, получают премии и ценные подарки. Как в своё время получали после выборов те, у кого «лучше всего проголосовали». Ситуация частенько доходит до абсурда. С настоящими боевиками договариваться сложно. Поэтому начинают тащить «под амнистию» молодых ребят, которые толком ни к чему не были причастны. И защитить которых некому.
*****
Вот показательная история.
В поселке Катаяма на окраине власти мучительно пытаются «амнистировать» двадцатишестилетнего Ибрагима Газиева, а он пока – ни в какую. По совершенно, надо сказать, идиотской причине – боевики ему, видите ли, не импонируют и противно подписывать документ, что он с ними как-то связан. Неприятности в семье Газиевых начались еще давно, в марте 2005 года. Тогда знакомая девушка, тоже жительница Катаямы, сняла на видеокамеру Ибрагима, его двух младших братьев Хасана и Хусейна и разных других соседей. А в одном из домов на улице жили парни, подозревавшиеся в приверженности к радикальному исламу и связях с НВФ. Один из них тоже попал на любительскую видеозапись и сделал себе копию кассеты. Когда в его доме проводился обыск, милиция изъяла злосчастную кассету, после чего стала проверять всех засветившихся там ребят: «Если этих ваххабитов знаешь, значит и сам замешан». Ибрагим с братьями еле-еле выкрутились. Ну, да история долгая. Только чуть-чуть расслабились, и тут этим летом как началось: «Либо амнистируйся, либо никакой жизни тебе не будет, так что – лучше по-хорошему…».
Интересно, что правоохранительные органы не пытаются привлечь Ибрагима к ответственности за какое бы то ни было серьезное преступление. Единственное, что от него требуется, – улучшить статистику по явке с повинной членов НВФ. При этом Ибрагиму и его родственникам доходчиво объясняют, что обязательным условием явки с повинной является сдача автомата. А так как никакого автомата ни у Ибрагима, ни у других членов семьи нет, оружие требуется купить специально для амнистии. Даже, кажется, дают наводки, где и как отовариться. Жители поселка говорят, что сегодня в Чечне это – устойчивая практика.
На том, чтобы Ибрагим «пошел под амнистию», настаивают и начальник РОВД Старопромысловского района Делимханов, и его заместитель Руслан Баудинов, и участковый Дажмулай Шовхалов. Родственники и соседи говорят, что они угрожают: если Ибрагим не явится добровольно, его «поймают и убьют», причем уже не милиция, а сотрудники ОРБ-2. Особенную активность проявляет глава администрации района Хож-Бауди Эстамиров, который, по словам тетки Ибрагима Сациты Уцимиевой, бьет себя в грудь: «Я уже 30 человек сдал. Пусть этот тоже сдается и несет автомат… И начальник РОВД и участковый нам тоже говорят, что Ибрагим должен сдаться как НВФник. И для этого надо сначала в администрацию прийти с автоматом, который положено сдать, а уже оттуда его повезут оформлять. Ну, а автомат купить придется. Потому что без него нельзя…».
Ибрагим пока наотрез отказывался амнистироваться: «Не пойду. Пусть так убьют, если хотят. Я не могу сказать, что участвовал. Это было бы, будто я с Радуевым, с Басаевым и Хаттабом вместе. А я этого не делал и не могу на себя взять. Против совести не пойду!». Последнее время парень дома не ночует, а повестки из милиции игнорирует, потому что боится, что если явится в УБОП, куда его вызывают для дачи объяснений, то его не отпустят, пока не добьются ложного признания. Переговоры – как с сотрудниками милиции, так и с главой администрации района – вместо него вели его мать и тетя. Теперь, когда официальная амнистия вошла в силу, местные власти станут разве что еще настойчивее, и упорный противник самооговора, наверное, все-таки сломается. Принципы – принципами, но жизнь дороже, и не век же по чужим домам прятаться…
*****
А в высокогорном селе Дай Шатойского района, не дожидаясь официальной амнистии, явились в повинной братья Батаевы – Кудус и Зайнди. Эти двое пришли в шатойский РОВД и сдали свои автоматы. Покаялись, что содействовали боевикам из банды Солоева (есть такая банда в соседнем Итум-Калинском районе) – передавали им продукты, подвозили иногда на машине, куда скажут. Оба были освобождены от уголовной ответственности (участие в деятельности НВФ, не отягченное другими криминальными деяниями) и в начале сентября получили постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, датированное 30 августа.
Их старший брат Магомед (Мохамед) Бадаев рассказывал, что именно он уговорил Кудуса и Зайнди сдаться: «Два года назад они где-то месяцев шесть боевикам помогали – продукты им носили. Ну, и дальше их боевики беспокоили. И чем постоянно жить в страхе, я им посоветовал под амнистию идти. Как раз сейчас эту амнистию объявили, Патрушев, там, Кадыров… Я им сказал, раз такой случай – надо использовать. Хорошая эта власть или плохая, но жить-то надо… 23 июля, в пятницу, сам отвез их в отдел, в Шатой. Там начальник новый, Адам [Арсалиев], и главные в криминальной милиции, Саид-Ахмет [Минкаев], давали гарантии. И у других, которые им сдавались, нормально было… А парни не убивали, ничего плохого не делали. Ну, хлеб давали, мясо давали…
Автоматы у них, правда, свои. В смысле те, которые сдали. Но у нас тут уже столько лет столько разных формирований, что без своего оружия, сами понимаете… Себя-то как защитишь?».
Кудус и Зайнди сейчас дома. Оба живы-здоровы. Но угрозы со стороны прогневавшихся боевиков до них уже доходили. И если что – никто не защитит. Кроме того, и официальные структуры могут через некоторое время снова догнать, какое-нибудь преступление повесить. От этого освобожденные от уголовной ответственности не застрахованы.
Так и живут – между двух огней: «Явиться под амнистию – неудобно. Не явиться – опасно. И все равно будут люди смотреть косо. Днем – одни на танках и БТРах. Или на машинах. Ночью другие с автоматами и пулеметами – вези их в Шатой, туда-сюда. Тяжело посреди всего этого. Вот сосед, Умар, – купил было коз, баранов. А ему стучат в окно бородатые посередь ночи: давай барана. Он дать не решился. Так те ему пригрозили: пока машину сожжем, а потом еще хуже будем. Он подумал, собрался и уехал отсюда вниз, в Самашки. А нам-то ехать некуда…».
*****
В том же Шатойском районе, но несколькими неделями позже, в августе, «амнистировалась» птица другого полета – Курбан Шамилев по прозвищу Хромой Лис – нога у него прострелена неоднократно, хромает сильно: «Все, кому ни лень, в эту ногу стреляют. Первым отец еще, случайно вышло. А потом пошло-поехало…».
Известный человек. Когда сдавался – был у Кадырова праздник. По телевизору показывали, гордились… Обе войны воевал, и с Гелаевым непосредственно дело имел, и с Басаевым, и с Хаттабом. Человек известный… Теперь говорит, исключительно провиантом обеспечивал – и их, и всех других, кто нуждался. И больше ничего. Что ж, пусть говорит. Иначе, действительно, какая явка с повинной…
Сидит Хромой Лис у себя дома, гостям только рад, рассказывает не без удовольствия: «Уже, вот, две недели, как вернулся. Почему решился? Устал я от всего этого. И от такой жизни. И о тех слухах, которые обо мне были, будто я изверг, будто людей похищал… Я, конечно, давно мог прийти. Но вообще, я же все это время на равнине жил, со своими правами ездил, это несложно было. На равнине – не в горах. Легко. Как-то меня все это напрямую не касалось. Но тут брата забрали. И я понял, что меня это тоже коснется. И тут уже вернулся… После того как взяли брата, я тут же очень близко сюда подобрался. Я, кажется, о них [тех, с которыми надо было договариваться об амнистии] больше знал, чем они обо мне. И мне важно было самому прийти, а не чтобы задержали. И я машину оставил и осел дома, на равнине. Два-три дня находился у себя, не выходил. Они об этом не подозревали, там меня не искали. А я сына и жену послал сюда, в Шатой, чтобы он поговорил с Саид-Ахметом [Минкаевым], он здесь начальник криминальной милиции, и мне от него через родственницу передавали, что я могу вернуться под гарантии. Они до всего договорились. Решили, где меня утром их водитель заберет. И так пару дней – ночью я дома ночевал, а их водитель меня в Шатой, в РОВД привозил разговаривать. Он меня забирал, отвозил – все, как я назначал. И нормально все. Вернулся, живу. Брата тоже отпустили. Кончилось все. Что об этом говорить?».
Для него – кончилось.
И для Магомеда Хамбиева, бывшего ичкерийского министра обороны.
И для других «серьезных людей» – тоже.
Ведь у них серьезные гарантии.
Их главная гарантия – сам Кадыров. И пока Кадыров в силе – их не тронут.
*****
Но вот что делать людишкам поменьше? У которых гарантии не такие серьезные?
Вот, в селе Старые Атаги есть такой Руслан Шептукаев. В феврале этого года его уговорил знакомый из ФСБ явиться с повинной – когда-то Руслан, действительно, сотрудничал с боевиками. ФСБшник зарабатывал себе звездочки. Наверное, заработал. А через полгода, в сентябре, Шептукаева забрали в Грозный, в ОРБ-2 – бывший РУБОП, бывший «шестой отдел». От него требуют, чтобы он признался в серьезных преступлениях. Прокурор Чечни Кузнецов, комментируя это дело, сказал, что освобождение от уголовной ответственности – это не амнистия. И возможно, что новые претензии к Шептукаеву могут быть правомерны.
Вот теперь есть амнистия. Но таким, как Шептукаев, нынешняя официальная амнистия ситуации не улучшит. Если им захотят предъявить обвинения в тяжких преступлениях – как, скажем, в покушении на сотрудника силовых структур, статья 317 Уголовного кодекса, смотри начало статьи, – эти обвинения будут предъявлены, несмотря на справку об амнистии.
Далее, как во всеми любимой книжке о бравом солдате Швейке: «Вы думали, эта Комиссия вам поможет? Нет, эта Комиссия вам не поможет!».
P.S. Дьявол, как всегда, кроется в деталях. Коллеги обратили внимание на одну особенность последней амнистии: не амнистируется статья 357 УК – геноцид, но не исключена (т.е. подлежит амнистии) ст. 356 УК – "применение запрещенных средств и методов ведения войны", которая может включать в себя преступления против человечности и военные преступления. Эта "деталь" выводит из-под ответственности по крайней мере нескольких отечественных генералов, чьи действия – бомбардировки и обстрелы населённых пунктов, из которых не были выпущены жители, расстрелы колонн беженцев – были признаны преступлениями решением Европейского суда по правам человека.
