В Новоусманском райсуде Воронежской области состоялся повторный допрос советника гендиректора «УГМК-Холдинга» Петра Ямова — ключевого свидетеля по уголовному делу экоактивиста Михаила Безменского и казачьего атамана Игоря Житенева, обвиняемых в вымогательстве у УГМК 26 млн руб. Дело рассматривается в райсуде уже во второй раз. Господину Ямову вчера пришлось пять часов отвечать на вопросы защиты, дополнительно представлять доказательства преступных намерений обвиняемых и пресекать клевету в свой адрес.
Перед допросом свидетеля обвинения суд успел заслушать вторую часть протокола стенограммы встречи Михаила Безменского и Петра Ямова, состоявшейся в Воронеже 22 июля 2013 года в офисе УГМК. Именно на этой встрече Безменский представил свое мнение о дальнейших действиях в отношении протестного движения. Оглашение протокола заняло больше времени, чем ожидалось, и прибывший к десяти утра представитель УГМК до начала заседания ожидал вызова в Toyota Land Cruiser 200, на которой приехал в суд.
Ответы на вопросы гособвинителя управленец начал с рассказа о работе в «УГМК-Холдинге» в должности советника гендиректора Андрея Козицына, а затем прояснил детали встречи 22 июля. Тогда Михаил Безменский, по словам Петра Ямова, сообщил ему, что весь протест организован им, Игорем Житеневым и экоактивистом Константином Рубахиным (больше года назад получил политическое убежище в Латвии). Господин Ямов уточнил, что Безменский хотел за помощь получить содействие при выдвижении на пост главы Поворинского района, деньги и «подарок к дню рождения»: «К концу беседы он достал счет за автомобиль Audi стоимостью более 8 млн руб. и попросил его оплатить». Поначалу Петр Ямов якобы отказался, но, посоветовавшись с коллегой Юрием Немчиновым и непосредственным руководителем Олегом Мелюховым, перечислил для начала 500 тыс. руб.
Ответы на вопросы гособвинителя и представителя УГМК заняли у явно торопившегося Петра Ямова около получаса. Но защиту интересовало многое, так что судье пришлось объявлять несколько перерывов. Во время одного из них Ямов и Безменский встретились у главного входа в здание суда. «Он сказал мне, чтобы я готовился к длительному сроку. Я решил не отвечать на это и просто сказал, что прощаю его за все», — сообщил позже „Ъ“ Михаил Безменский.
Защита задавала господину Ямову вопросы около пяти часов. Он успел рассказать, что «не опасается ничего», оценил ущерб от поджога лагеря геологов в 2013 году в 60 млн руб. и объяснил, что попытки прекратить «противоправные действия» с помощью спонсирования активистов были обусловлены возможным отзывом лицензии и ущербом в 450 млн руб. «А если бы Безменский нейтрализовал Рубахина как одного из лидеров протестов, оставила бы УГМК ему машину?» — спросил адвокат Игоря Житенева Сергей Бутусов. «Сомневаюсь», — ответил господин Ямов.
Неторопливость защиты раздражала Петра Ямова, и во время вопросов Михаила Безменского он не выдержал. «Уточните, какие именно угрозы и требования я озвучивал в отношении УГМК?» — спросил обвиняемый. «Михаил, вы слишком трусливы, чтобы озвучивать угрозы», — заявил представитель компании.
Владимир Коновалов, сотрудник пресс-центра МВД России: «Участники организованной группы, являющиеся активистами общественных организаций, таких как „В защиту Хопра“ и „Стоп Никель“, потребовали от представителя компании „УГМК-Холдинг“ денежные средства за прекращение протестных акций на участках медно-никелевых месторождений федерального значения в Воронежской области, а также угрожали умышленной порчей имущества металлургической компании. На протяжении нескольких месяцев они проводили несанкционированные митинги, осуществляли беспорядки и поджоги, в результате чего компании „УГМК-Холдинг“ был причинен ущерб на сумму более 60 миллионов рублей».
Как признается Михаил Безменский, за участие в мероприятии протестующим заплатили по 500 рублей. Сравнительно небольшие расходы окупились сполна. Основной задачей организаторов было заставить руководство добывающего предприятия заплатить за прекращение бунта. Оппозиционеры регулярно делали топ-менеджерам комбината деловые предложения.
Когда руководство комбината все же согласилась на переговоры, к представителю предприятия делегировали Михаила Безменского. За погашение антиникелевого протеста просили 15 миллионов рублей.
Запись переговоров, имеющаяся распоряжении сотрудников Главного управления экономической безопасности и противодействия коррупции МВД, (ГУЭБиПК) легла в основу уголовного дела.
В ходе разговора собеседники касаются и других участников правозащитного движения. Конкретные имена не упоминаются, но речь идет об отчетах перед некими столичными партнерами. Следователи не исключают, что сумма, которую требовали активисты, предназначалась для финансирования похожих акций в Москве, а Безменский выступал только в роли посредника.
Всего у представителей металлургической компании Безменский вымогал 24 миллиона рублей. Получив первый транш в 9 миллионов, Безменский приехал за второй частью суммы и оказался в наручниках. На допросе он заявил, что деньги предназначались Игорю Житенёву — атаману Национальной культурной автономии, который агитировал казаков громить поселения геологов. Атамана Житнёва задержали в Борисоглебске сразу после того, как он получил свою долю за прекращение народных волнений.
Атаман и сам регулярно составлял компанию Безменскому во время встреч с руководством комбината и зачастую приходил пьяным, о чем свидетельствуют видеозаписи.
Впрочем, следователи уверены, что Безменский и Житнёв — только самая вершина айсберга. Задержанные признались, что все команды они получали от помощника депутата Госдумы, теперь уже бывшего справедливоросса Ильи Пономарёва — Константина Рубахина.
По некоторым данным, став лидером оппозиционных организаций «В защиту Хопра» и «Стоп Никель», Рубахин планировал даже занять кресло мэра Воронежа, но не вышло. Тогда, как считают эксперты, он решил действовать другим методом. Основной задачей стало поставить под сомнение авторитет действующих властей. Громкие заявления о том, что строительство горно-обогатительного комбината не соответствует международным экологическим стандартам, Рубахин повторял при каждом удобном случае. Помощник депутата Пономарёва уверял, что завод стране не нужен, потому что в регионе якобы нет квалифицированных специалистов.
Своим кампаниям Рубахин старался придать публичность и международную огласку. На все акции приглашались иностранные журналисты.
Михаил Безменский о работе Рубахина: «У него база есть в ноутбуке с рассылкой на много-много интернет-адресов, разные издания, журналы, газеты. Самым дорогим журналистом был представитель Washington Post — за 120, по-моему, тысяч плюс билеты».
Если же репортерам тема оказывалась не интересна, в ход шла тяжелая артиллерия. Организаторы акций искусственно раздували интерес к проблемам в Воронеже за счет своих знакомых за границей. Кадры, якобы демонстрирующие общемировые протесты, привозились в Воронеж и использовались организаторами, чтобы подогреть настроения толпы.
В свою очередь ученые, в том числе гидрогеолог Дмитрий Виницкий, еще до скандального разоблачения усомнились в бескорыстности защитников Хопра. Инженер с многолетним опытом не раз пытался встретиться с Рубахиным и объяснить, как именно происходит добыча цветных металлов, но тот так и не решился вступить в диалог.
Дмитрий Виницкий, инженер-гидрогеолог: «Вы есть сброд горлопанов и жуликов, не способных отвечать за свои слова! Вы затеяли эту лабуду с протестами исключительно из-за финансирования, в том числе из-за границы. Если вы готовы ответить за свои слова, если вы мужчина, я готов с вами встретиться и сравнять все ваши доводы с землей!»
