Прошло два года, как в Москве был совершен чудовищный террористический акт. 23 октября 2002 года в на улице Мельникова, в театральном центре на Дубровке в ходе представления мюзикла "Норд-Ост" отрядом под командованием Мовсара Бараева (Сулейманова) были захвачены в заложники зрители, артисты - все, кто находился в здании. За прошедшее время не было недостатка в версиях, но, согласно недавнему опросу "Левада-Центра", население ощущует недостаток в информации. Мы публикуем статью Ольги Трусевич, в которой в критическом жанре обсждается то, что мы знаем сейчас доподлинно о теракте и его виновниках, а информация отделяется от домыслов и подозрений.
Некоторые замечания к статье Джона Данлопа "Захват заложников в Москве в октябре 2002 года", опубликованной на сайте RFE/RL в разделе "Organized Crime and Terrorism Watch" 18 декабря 2003 г.
"К осени 2002 года, к концу третьего года "второй чеченской войны", предпосылки к мирному разрешению конфликта были как никогда велики. На весьма высоком уровне шли переговоры между представителями сторон. Но "партии войны" оказались сильнее. Они вступили в сговор, итогом которого стала грандиозная провокация - захват театрального центра на Дубровке, затем - штурм и гибель всех террористов (а всех ли?). Переговоры с того момента стали невозможны. "Партия мира" проиграла". Такова, в общих чертах, основная идея статьи Данлопа, которую он затем развивает на сорока страницах.
Проследим за ходом его рассуждений - не забывая об одной из "ловушек", подстерегающих нас на этом пути.
Дело в том, что человеку, мало-мальски знакомому с историей и практикой советских и российских спецслужб, трудно отрешиться от заранее сложившегося отношения к их действиям, удержаться от изначального предубеждения. Это обстоятельство, казалось бы, требует особой строгости при отборе фактов и доказательств в ходе расследования недавних событий, так или иначе связанных с деятельностью спецслужб.
Каким же методом пользовался в своем исследовании господин Данлоп?
Контекст
Подводя нас к событиям 2002 года, Данлоп касается происшедших тремя годами ранее, в сентябре 1999 года, взрывов в российских городах.
Но метод - категория всеобъемлющая. Данлоп пишет как о доказанном обстоятельстве: "Имеются серьезные свидетельства того, что в ключевых акциях участвовали либо манипулировали ими официальные лица...".
На самом деле об участии российских спецслужб можно с уверенностью говорить только в отношении событий в Рязани. Там взрыва не произошло, да и готовился, похоже, не взрыв, а "успешная операция по предотвращению взрыва" - после гибели людей в Москве и Волгодонске спецслужбы нуждались в свидетельствах своей успешной работы. В остальных случаях участие спецслужб остается предметом исследования и доказательства.
Также, говоря о событиях 1999 года, Данлоп сообщает о якобы доказанной и общепринятой версии событий о другом "совместном предприятии" российских спецслужб и радикальных чеченских лидеров - о вторжении в Дагестан в августе и сентябре. Эта версия действительно имеет широкое хождение, но никогда не была подтверждена заслуживающими доверия доказательствами; серьезные аналитики ее даже не рассматривают.
Мотивы
Какова была цель террористов? Данлоп утверждает: они вели к тому, чтобы москвичи погибли от рук "борцов с террором". Сами же спецслужбы, по его мнению, заранее подстраховались – "пояса шахидов", бомбы в зрительном зале и заминированные машины были не совсем настоящие, взорваться не могли.
Но незадолго перед захватом театрального центра на Дубровке произошел взрыв заминированного автомобиля у станции метро "Юго-Западная", а затем на улицах Москвы были обнаружены еще несколько начиненных взрывчаткой автомобилей. Говоря об этих невзорвавшихся бомбах, автор говорит как о само разумеющемся факте об отсутствии умысла на их подрыв. Он даже не рассматривает возможность того, что бомбы не взорвались из-за технической неисправности или из-за несогласованности действий террористов. Между тем, как показывает опыт Чечни, при использовании нагруженных взрывчаткой грузовых автомобилей по статистике подрывов террористы достигают успеха менее чем в половине случаев.
Но Данлоп делает вывод: террористы рассчитывали прежде всего на убийство российских граждан именно своими же спецслужбами, и ссылается при этом на статью Павла Фельгенгауэра. Последний, однако, не уточняет в своем предположении, что было главной целью террористов, а что второстепенной. Разумеется, организаторы теракта на Дубровке, будучи знакомы с практикой российских силовых структур, могли предполагать, что те своих щадить не будут. Но со сценарием штурма они определенно знакомы не были (об этом свидетельствует, например, обнаруженная, но не использованная веревка с узлами - если готовили бегство, то почему не бежали?).
Далее Данлоп говорит как о доказанном факте, что на Дубровке практически все размещенные там террористами взрывные устройства - включая все мощные и смертоносные бомбы "на самом деле не могли сдетонировать". Во-первых, в отношении всех устройств это отнюдь не доказано. Во-вторых, автор путает детонацию от любого внешнего воздействия с подрывом от устройства управления. Остается надеяться, что здесь, как и в некоторых других пассажах, где полностью отсутствуют слова "возможно", "предположительно" и т.д., мы имеем дело с некачественным переводом с английского на русский.
Со ссылкой на "Коммерсантъ" Данлоп пишет об отсутствии батареек во взрывателях бомб. Между тем это, во-первых, отнюдь не достоверно установленный факт, но лишь версия. Во-вторых, если даже и так, это могла быть временная мера для предотвращения случайного подрыва, а кто вынул батарейки, теперь Бог весть - возможно, саперы уже после штурма.
Так же Данлоп пишет о "несработавших" "поясах шахидов" как о результате предварительного вмешательства спецслужб - это едва ли не главное "доказательство" их преднамеренного участия. Однако далеко не все "пояса шахидов" были изготовлены должным образом: летом 2003 года в Тушино в поясе одной из двух шахидок сработала лишь ничтожная часть пластита, остальное не сдетонировало - из-за низкого качества "изделия". Кроме того, техническая исправность или неисправность взрывных устройств по значимости уступают "человеческому фактору". Например, летом того же 2003 года взрывное устройство Заремы Мужихоевой, посланной взорвать большой ресторан на Тверской вполне сознательно не было ею взорвано, хотя было полностью исправно. Данлоп невнимательно прочитал свидетельства заложников о штурме. Там есть совершенно точные указания на поведение террористов после пуска газа и на главную причину отсутствия подрыва здания. Террористы-мужчины в прилегающих к зрительному залу помещениях приготовились защищать себя с оружием в руках, а женщины пассивно ждали развязки, пытаясь или заснуть от газа, или смешаться с заложниками, или в крайнем случае покончить с собой, не причиняя вреда более никому ("стокгольмский синдром" наоборот? - к сожалению, мы этого не узнаем...).
Можно было бы назвать везением то обстоятельство, что не было массовой гибели людей при подрыве заминированных автомобилей на улицах Москвы, смертниц с "поясами шахидов" и бомб в самом театральном центре на Дубровке, при обрушении перекрытий и балкона зрительного зала. Теперь, после Беслана, мы знаем - могло быть хуже. Но, во-первых, 129 погибших - это ведь тоже запредельное число. Но, во-вторых, вряд ли это исключительная заслуга наших спецслужб. И вряд ли Данлоп хотел, чтобы именно так выглядело - но превратности метода, подмена столкновения множества воль и смыслом с потоком случайностей на стройную конструкцию заговора подталкивают читателя именно к такому выводу.
Мирный процесс
Говоря об имевших место летом 2002 года переговорах между российскими и чеченскими представителями, Данлоп придает слишком большое значение контактам представителя Масхадова Ахмеда Закаева с российскими политиками. "Политический вес" Ивана Рыбкина, Руслана Хасбулатова, Юрия Щекочихина, Асламбека Аслаханова явно завышен. Они не имели никаких официальных полномочий, либо значимого статуса. Да, среди них были депутаты Госдумы - но это в 2002 году уже почти ничего не значило. То, что Аслан Масхадов придавал существенное значение этим переговорам, означает лишь отсутствие какого-либо более реального политического процесса.
Ниже Данлоп цитирует сообщение с сайта Кавказ.org, в котором критикуют Хасбулатова и Аслаханова. Конечно, орган чеченских радикалов как орудие пропаганды будет пытаться торпедировать любые попытки переговоров, но их основной объект критики - "свои", представители умеренных сепаратистов, например, Ахмет Закаев. Вряд ли даже чеченские радикалы принимали всерьез Аслаханова и Хасбулатова - настолько, насколько это пытается представить нам Данлоп. Трудно поверить, что для пресечения подобной активности им понадобился новый Буденновск.
Знаменательно, что Данлоп называет "многообещающей мирной инициативой" событие еще менее значимое - встречу Абдул-Хакима Султыгова, чиновника без существенных полномочий, с депутатами парламента Ичкерии в Знаменском. Султыгов был тогда только что назначен на должность и пытался найти себя, - но эти его попытки быстро пресекли. Данлоп почему-то называет "участием" в переговорах присутствие же в Знаменском представителей ОБСЕ, хотя с их стороны не было ни участия, ни полномочий, ни какого-либо желания вмешиваться в какие-то события.
Но, тем не менее, Данлоп делает глубокомысленный вывод о том, что "некоторые правительства стран западной Европы, а также США начали принимать участие в поисках решения казалось бы неустранимого конфликта" - на совершенно, увы, пустом месте.
Наконец, на общественное мнение теракт на Дубровке повлиял не столь значительно, как указано у Данлопа. Оно качнулось в конце 2002 года в сторону продолжения военных действий всего на 10%, а затем в начале 2003 г. вернулось к прежнему состоянию.
Участники
Доказывая причастность российских спецслужб к организации теракта на Дубровке, Данлоп приводит многочисленные, по его мнению, доказательства того, что его организаторы, руководители и исполнители были агентами российских спецслужб. Один когда-то служил в спецвойсках, другого готовили и тренировали офицеры спецназа, а третьего задолго до теракта арестовали и посадили в тюрьму, а на Дубровку доставили прямо из-за решетки.
Руководитель
Так же, как о чем-то новом говорится о сотрудничестве Шамиля Басаева с российскими офицерами спецназа ГРУ во время войны в Абхазии в 1992-1993 годах, в связи с чем называется некий Антон Суриков. Действительно чеченские отряды, как и казачьи формирования, были использованы российскими силовыми структурами на стороне Абхазии в войне против Грузии. Басаева, кстати, тогда оценивали как очень способного ученика и исполнителя, - лишенного, впрочем, какой-либо инициативы.
Однако далее Басаев, очевидно, был не более подконтролен российским спецслужбам, чем Усама бен Ладен - спецслужбам американским, поддерживавшим его в ходе афганской войны (а "Хамас", в свое время рассматривавшийся как противовес арафатовской Организации освобождения Палестины, подконтролен спецслужбам израильским). Куда уместнее было бы более корректное утверждение: прошлые и нынешние действия Басаева используются, спецслужбами России в том числе.
Между тем, возвращаясь к событиям лета 1999 года, Данлоп говорит о встрече Басаева, Волошина и Сурикова на юге Франции летом 1999 года. История эта совершенно легендарна. Газета "Версия" опубликовав ее разок, затем сама постеснялась дальше развивать. У предполагаемых участников, включая Басаева и Волошина, обнаружились алиби - их видели в это время в других местах (хотя подробного расследования эта легенда не удостоилась). Данлоп, впрочем, легенду даже развивает: обычно ведь в этом контексте фигурирует не Суриков, а Вячеслав Сурков, тогдашний заместитель Волошина. Но Данлоп, похоже, не чувствует разницу.
Командир
Далее Данлоп ссылается на журналистку Анн Нива, которая, в свою очередь, со ссылкой на российских военных сообщает об аресте Мовсара Бараева, и далее делает вывод о содержании его под стражей. На самом деле российские военные сообщали не об аресте, а о ликвидации Мовсара Бараева, причем целых три раза. Анн Нива ошиблась при цитировании, и еще более ошиблась, принимая всерьез официальные отчеты российских военных.
Как нечто новое и значительное Данлоп преподносит версию о том, что Мовсар Бараев был номинальным, а не фактическим руководителем теракта на Дубровке. На самом же деле это вполне обычная практика, военно-тактический ход - так, в январе 1996 года в Кизляре и Первомайском на первом плане находился Салман Радуев, а реальным военным руководителем был - Хункар-паша Исрапилов.
Родственник
Говоря о личности командовавшего на Дубровке Мовсара Бараева, Данлоп касается и его родственника Арби Бараева, и заявляет о связи последнего с ГРУ. Это последнее утверждение - очевидная фантастика. Безусловно, имеются многочисленные свидетельства связи Арби Бараева с российским спецслужбами, но все эти подозрения касались другого ведомства - ФСБ. Эту проблему, в частности детально исследовал журналист Рустам Калиев. Однако утверждение о связях Бараева с ГРУ - очевидное изобретение Данлопа. Кстати, Бараев был ликвидирован именно спецназовцами ГРУ, чеченцами из батальона Саид-Магомеда Кокиева.
Взрывник
Одним из первых Данлоп называет Армана Менкеева, арестованного в Москве осенью 2002 года - якобы Менкеев, как внедренный агент, готовил те самые принципиально не работающие взрывные устройства, а потом за службу был освобожден из-под ареста.
Данлоп считает очевидным, что прошлая служба Менкеева в частях ГРУ автоматически означает, что осенью 2002 года он также выполнял задания российских спецслужб. Утверждение весьма спорное: во-первых, в чеченских отрядах вообще были бывшие военные, спецназовцы, сотрудники спецслужб. Во-вторых, если допустить связь Менкеева со спецслужбами, неясно, кто он - осведомитель, выполняющий для прикрытия некоторые задания террористов, или же агент-провокатор, сам организующий по заданию руководства террористические акты для группы А.Хасханова? Данлопу известно, что Менкеев изготавливал взрывные устройства в 2001 году, что привело к провалу операций боевиков. Но из текста никак не следует, что он продолжал эти занятия в 2002 году. Арман Менкеев освобожден из-под стражи, как выясняется далее, не в апреле 2003 года, а 20 октября 2003 года - то есть, провел целый год в тюрьме, и освобожден, когда следствие по событиям на Дубровке было практически завершено. Куда более логично предположит, что задержанному Менкееву приписали причастность к теракту на Дубровке для улучшения отчетности, но потом поняли, что его действия в 2001 года не удастся распространять на 2002 год.
Исполнители
Как о свидетельстве причастности российских спецслужб к организации теракта на Дубровке Данлоп говорит о том, что две женщины из отряда Бараева были арестованы в сентябре 2000 года. На самом деле такой арест, действительно, мог подвигнуть женщин к участию в теракте - поскольку, если и имел место, то скорее сопровождался не вербовкой, а изнасилованием.
Можно так же - без оценки достоверности - сослаться и на другую версию, высказанную журналистом Юлией Юзик в книге "Невесты Аллаха". Она утверждает, что нередко ложные сведения об аресте распространяли родственники женщин - то ли чтобы подтвердить невиновность своих дочерей, то ли чтобы оправдать свое собственное бездействие, когда их дочерей насильно увозили из родного дома вахаббиты.
Подобную версию, кстати, какое-то время распространяли относительно шахидок, взорвавших себя в конце августа 2004 года в Москве и в самолетах. Точно так же, говорили об арестах некоторых участников теракта в Беслане как о доказательстве причастности спецслужб - не упоминая, впрочем, о возможном освобождении за выкуп ввиду коррупции в российских силовых структурах.
Данлоп также пишет, что одна из террористок (фамилию ее он не называет) перед тем, как оказаться на Дубровке, находилась в заключении, в колонии на территории России, где ей предстояло пробыть еще долгое время. При этом ссылка дается на статью уважаемого Юрия Петровича Щекочихина (к сожалению, покойного) в "Новой газете". Однако, во первых, дальнейшее расследование "Новой газеты" не принесло подтверждений этому сообщению (хотя и не опровергло его). Во-вторых, Юрий Щекочихин, бывало, первоначально принимал на веру многое из того, что ему сообщали не проверенные им самим источники.
Как о серьезном свидетельстве причастности спецслужб к теракту Данлоп ссылается на, в общем, ничего не значащую фразу журналиста Александра Хинштейна о милицейской коррупции в московском бывшем "военном городке" на Иловайской улице. Там свободно поселились некоторые из прибывших в Москву будущих участница теракта. Очевидно (а теперь еще более очевидно!), что коррупция в милиции - явление диффузное и низовое, не связанное со спецслужбами.
Наконец, Данлоп принял на веру сообщение о том, что трое арестованных чеченцев, приехавших в Подмосковье из Пензы, были освобождены - более того, он считает, что это спецслужбы отпускают своих агентов. Но чеченцы эти действительно были совершенно непричастны к событиям и арестованы московской милицией для отчетности. Отпущены они были не без вмешательства правозащитников. Таким образом, поспешное заявление представителя МВД Тараторина о том, что арестовано пятеро причастных к Дубровке было типичным преувеличением своей деятельности и арестами большой части невиновных людей, так как и эти трое чеченцев и Заурбек Талхигов к подготовке и проведению теракта оказались непричастны. Такие заявления Тараторина, представляемого Данлопом как порядочного и компетентного сотрудника МУРа, которому спецслужбы не дали расследовать дело, позволяют скорее подозревать в нем "оборотня в погонах".
Отстутствующий
Едва ли не самое главное "доказательство" участия спецслужб в подготовке теракта на Дубровке - интервью некоего Теркибаева Анне Политковской, где он сам об этом говорит: "да, был там, и ушел..." Однако сам тон этого интервью вызывает в памяти Хлестакова: "им писан Юрий Милославский, он "Россияду" сочинил, наитьем тайным в день Полтавским бить шведов он Петра учил"... Действительно, в Чечне знают Теркибаева как авантюриста и циника (вернее, знали - он с тех пор погиб в автокатастрофе). Он работал и в масхадовских, и ваххабитских, и федеральных СМИ. В ходе второй чеченской войны он неоднократно находился в составе российских делегаций в Европе, и - что особенно важно! - в странах Востока. Его основной целью была дискредетация сепаратистов, и уже по этому он не мог быть включен в состав отряда, шедшего на Дубровку, а если сунулся бы - был бы убит. В ходе событий на Дубровке Теркибаев действительно направлял сообщения в СМИ со своего мобильного телефона... который, однако, выдал его местонахождение - город Баку. Типичный самозванец, таких много во всякую смуту. Почему-то вспоминается самозванный матрос Фёдор Баткин из времен Гражданской - добро бы назвался адмиралом, но матросом - зачем? А просто привык быть на всякой свадьбе женихом и на любых похоронах - покойником...
Таким образом, едва ли не главный тезис Данлопа - о сплошной заагентуренности отряда Мовсара Бараева н спецслужбами (и не спецслужбами даже, а какой-то одной - иначе они бы перессорились) повисает в воздухе.
Развязка
Сомнительной выглядит версия о том, что теракт был первоначально назначен на 7 ноября, и лишь в последний момент срочно перенесен на 23 октября. Из вполне очевидных соображений исполнители террористического акта должны были прибыть в Москву за короткое время до его начала. Ведь каждый лишний день, во-первых увеличивал вероятность их обнаружения не "предупрежденными" спецслужбами и, во-вторых, при длительном пребывании в городе поведение смертника становится непредсказуемым.
Но ведь Данлоп доказывает "совместную операцию" российских спецслужб и исламских радикалов, так что досталось и другой стороне.
Как на еще одно подтверждение "заговора", Данлоп ссылается на сайт Утро.ру - один из рупоров российских официальных пропагандистов, которые постоянно по поводу и без повода говорят о присутствии в Чечне арабских наемников. Не следует вкладывать какой-либо дополнительный смысл в эти рефлекторные высказывания, равно как и в цитируемое далее заявление Путина о "Международных террористах" - они лишь прикрывают этим свою беспомощность. Лидеры и спикеры радикалов, например, Мовлади Удугов, тоже говорят иногда: мы-де в рядах мирового террора, у нас-де представители мирового террора (читай: "мы - крутые!"). Удугов, Путин и прочие говорят это порознь: у одних работа - поднимать знамя "мировой исламской революции", у других - оправдывать "фактором международного исламского терроризма" свою неспособность побороть доморощенный террор и, кроме того, крутить роман с Западом. Но все это совпадение риторики никак не может служить доказательством прямого сговора между радикалами и спецслужбами.
В этом ряду как на доказательство Данлоп ссылается на видеозапись выступления Масхадова, перехваченную ФСБ 23 октября 2002 года и использованная для подтверждения его якобы причастности Масхадова к теракту. На самом деле, эта плёнка содержала заявления о подготовке "крупномасштабных войсковых операций" по типу августа 1996 года - захвата Грозного. Нельзя не согласится с тем, что в подобной дискредитации Масхадова были в равной степени заинтересованы и российские официальные лица, маргинализовывавшие чеченского президента и чеченские экстремисты, "повязывавшие" его соучастием в теракте против гражданского населения. Однако это не свидетельствует о предварительном тайном сговоре росссийских силовиков с чеченскими экстремистами.
Для подтверждения теории о преднамеренном и спланированном со стороны российских спецслужб характере и о театрализации происходящего Данлоп с доверием относится к сообщению газеты "Московский комсомолец" от 28 октября 2002 года, где со ссылкой на "несколько источников в спецслужбах" утверждается: "в сок, который пронесли к заложникам парламентеры, без их ведома было подмешено вещество, которое должно было смягчить токсическое действие газа". Подобная "информация" не имеет никакого отношения к действительности и преследовала тогда единственную цель: как-то реабилитировать спецслужбы за массовую гибель заложников. Дал бы себе труд Данлоп выяснить - когда и из каких запасов заложники пили сок: это было более чем за сутки до штурма, и сок был взят из театрального буфета. От переговорщиков была принята лишь минеральная вода, в которую трудно что-либо подмешать. Ее пили вечером, не менее чем за 6 часов до штурма все - и более всех, конечно же, не заложники, а террористы. Что касается средств облегчения действия газа, то им не были снабжены не только заложники, но даже идущий сразу вслед за штурмующей "Альфой" бойцы СОБР и спасатели ГО и МЧС, которые потом с отравлением попадали в больницы.
Как свидетельство отсутствия у террористов реальных требований Данлоп ссылается на рассказ Григория Явлинского. Он при этом, однако, не указывает, что, во-первых, Явлинский был пущен оперативным штабом на переговоры лишь с целью оттягивания времени, и, во-вторых, что ему бараевцы не высказали внятной позиции ожидая приезда официального представителя правительства. Это отнюдь не означает, что у Бараева этой позиции не было или террористы не требовали начала мирных переговоров по Чечне. Они достаточно ясно излагали вполне реальные требования другим переговорщикам. А то, что их требования изначально и заведомо были нереальны - пущенный ФСБ миф для средств массовой информации. Требования эти включали неделю превентивных действий российских силовых структур перед собственно мирными переговорами, и были расписаны подробно на ближайшие три дня после заявления о намерении вывести войска. Если бы российское руководство пошло бы хотя бы на демонстрацию выполнения требований в какой-либо части, то, возможно, затем операцию по нейтрализации террористов удалось бы провести с меньшими потерями среди гражданских лиц, не говоря уже о хороших предпосылках для начала процесса общего мирного урегулирования. Теория Данлопа об изначальной полной злонамеренности планирования операции на Дубровке, как о средстве для достижения цели продолжения военных действий, что выгодно спецслужбам России, при детальном анализе поступков и переговоров Бараева не проходит. На этот счет имеются соответствующие свидетельства очевидцев из числа как заложников, так и переговорщиков.
Маленький штрих: не указана принадлежность даже тех персонажей, которые не скрывали свое место работы: так, Павел Кудрявцев, который "информировал" журналистов о якобы расстрелах заложников - вовсе не представитель ФСБ: официально, по крайней мере, он представитель Администрации президента.
Подробности штурма, время, когда пустили газ, бутылка коньяка в руке убитого Бараева и прочее дается Данлопом со слов самых недобросовестных представителей СМИ, часто пользующихся специальными "утечками" из спецслужб или просто со слов людей, "очевидцев", которым вдруг захотелось приврать для поднятия собственной значимости. Таковым, видимо, является утверждение адвоката Трунова в октябре 2003 г., что по его данным кроме погибших скончалось еще примерно 40 заложников. Что это за данные и кто эти люди, он, не смотря, на неоднократные обращения к нему поэтому поводу так и не открыл. Нет так же и никаких подтверждений сообщений газеты "Версия" о 300 или погибших вместо 129, о которых сообщалось официально.
Автор использует совмещение в одном абзаце в ходе цитирования сообщения госканала РТР явно лживой информации о поголовном пьянстве среди террористов как о причине, по которой не взорвались взрывные устройства - с описаниями убойной силы этих устройств. Для чего? Для доказательства того, что спецслужбы врут в каждом своем слове и устройства могли быть и не столь смертоносны? Крайне сомнительный прием. Автор здесь даже не употребляет выражения "могли быть" не столь смертоносны, а прямо выдает ничем не доказанный комментарий в скобках - "К этому времени - если не раньше - российские власти должны были уже точно знать, что взрывные устройства в зрительном зале не были способны сдетонировать".
Безусловно, теракт на Дубровке 23-26 октября 2002 года подорвал саму возможность мирного урегулирования чеченского конфликта, если под таковым понимать переговоры представителей российского федерального центра с представителями Аслана Масхадова. Безусловно, это оказалось на руку и российской партии войны, и чеченским экстремистам. Однако для доказательства этого сорокастраничный доклад Джона Данлопа не нужен - более того, вреден. Автор подменяет критический анализ свидетельств и различных возможных версий событий тенденциозным и некритическим выдергиванием "удобных" сообщений без оглядки на их правдоподобие.
Впрочем, в данном тексте отмечены отнюдь не все, а лишь наиболее характерные свидетельства, скажем так, неполного знакомства господина Данлопа с предметом, - что, однако, как раз и позволило ему оставаться всецело в рамках одной выстраиваемой версии.
Так или иначе, остался не доказан тезис о масштабном тайном сговоре двух "заинтересованных" в срыве мирного процесса сил - российской и чеченской "партий войны". К сожалению, не доказано и наличие самого мирного процесса летом - осенью 2002 года...