Страх нападает с порога межобластной туберкулезной больницы (МТБ) Воронежа. Сначала мне страшно просто дышать, потом боязно жать руки врачам, наконец, ужасно неприятно пить чай из казенных чашек. Я побывала в больнице-тюрьме, по периметру высокий забор, три слоя колючей сетки, сверху на нее накручена проволока с шипами - это чтобы вам не было страшно. И уже оказавшись внутри больничной зоны (как и в любой тюрьме или колонии, пространство в МТБ разделено на две части: спецчасть, где расположены кабинеты начальства, бухгалтерия, столовая сотрудников, и основную часть – территорию заключенных) я отказываюсь надевать маску (и никто из персонала не пытается меня переубедить) - не потому что страх прошел, просто я точно знаю, что маска не защитит от туберкулеза, что от этой болезни не защитит ни мытье рук, ни общение с исключительно социально надежными людьми, ни здоровый образ жизни и горы витаминов. Я точно знаю, что у человека, который попадает в тюрьму, шансы заболеть туберкулезом выше, чем у меня, однако заключенный – это не болезнь на всю жизнь, а скорее, клеймо. Заключенный выходит из тюрьмы, становится свободным человеком и живет моей и вашей жизнью: пользуется общественным транспортом, ходит в обычную поликлинику, возможно, даже питается в общественной столовой.
Я все же пью через силу горячий чай из местной кружки в кабинете начальника МТБ полковника Олега Александровича Тимошенко, потому что привычка проветривать все помещения, а у начальника больницы стоит допотопный советский кондиционер, не оставляет мне выбора: или дыши сладковатым больничным отравленным воздухом или, озябнув, согревайся посредством чая. С туберкулезом полковник борется уже тридцать лет: седой старик с желтыми от постоянного курения усами и тяжелым взглядом. Он знает, как лечить эту болезнь, знает ее хитрости и возможности, знает симптоматику и различные варианты хода процессов распада тканей, то есть он знает своего врага в лицо, но совсем недавно, еще в начале девяностых, смотреть врагу в лицо – это было единственное, что ему и его сотрудникам оставалось, потому что денег на лечение не было, не было денег на зарплаты врачам, не было даже операционного спирта: неприкосновенный запас, бутылка со спиртом, вспоминает доктор, в отделении хирургии ждала одного, может быть двух срочных больных, не более.
О туберкулезе специалисты знают практически все: возбудителем болезни является микобактерия, открытая немецким ученым Робертом Кохом, в честь него же названная. Палочка Коха устойчива к внешней среде: способна сохранять свои свойства в земле, в снегу, во льду, устойчива к воздействию спиртом, кислотой и щелочью. При активной форме туберкулеза палочка Коха быстро размножается в легких больного и, пожирая человеческие ткани, разрушает легкие, отравляя организм человека продуктами своей жизнедеятельности, выделяя в него токсины. При отсутствии лечения смертность от активного туберкулеза доходит до 50% случаев в течение одного-двух лет. В остальных 50% нелеченный туберкулез переходит в хроническую форму. Хронический больной живет много лет, продолжая выделять микобактерии и заражать окружающих. По данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), палочка Коха наличествует в организме каждого третьего землянина, просто она спит.
Разумеется, самая комфортная среда для болезни – это тюрьмы: скученность, отсутствие вентиляции, сырость - факторы, благотворно влияющие на распространение туберкулеза. Но есть еще такие факторы как курение, алкоголизм, стресс, плохое питание, наследственность, слабость иммунитета – все то, что мы можем испытать на себе, не преступая закон, сидя в уютном теплом доме, в мягком кресле. Полковник Тимошенко рассказывает историю одного своего старого больного, которого он лечил, будучи гражданским врачом: кажется, начальник какого-то крупного производства, “солидный человек со средствами”, в последнюю очередь вспомнили о туберкулезе – болезни зэков, однако же почтенный начальник производства заболел именно туберкулезом легких, повергнув в шок родственников и подчиненных. Это к тому, что расхожее утверждение, будто туберкулез - болезнь социальная, весьма условно. Болезнь распространяется в тюрьмах – значит, количество человек, заразившихся туберкулезом на воле, тоже будет расти (сейчас официальная статистика – каждый десятый заключенный болеет туберкулезом).
МТБ – исключительная больница: опытный начальник, хорошее финансирование за счет области, как следствие - лучшие в области показатели лечения болезни, один из них – закрытие полостей распада – 74%. Статистика заболеваемости за 1999 г. – 2400 человек, 2000 г. – 2459, 2001 г. – 2474, 2002 г. – 1576, 2003 г. – 1200. По России количество больных туберкулезом заключенных - около 80 тыс. человек. Одно из главных достижений руководства больницей – разделение больных с разными формами и степенью заразности.
Полковник Тимошенко рассказывает, что препаратами больница укомплектована на десять лет непрерывного лечения, среди них и препараты второго ряда. Препараты второго ряда необходимы тогда, когда на препараты первого ряда организм не реагирует, то есть вырабатывает резистентность (сопротивляемость, устойчивость по отношению к ним), сокращенно ТБ-МЛУ-1 и ТБ-МЛУ-2 множественно-лекарственно-устойчивый туберкулез (монорезистентная к одному антибиотику и полирезистентная к нескольким). Около четверти всех больных активным ТБ в местах заключения страдают ТБ-МЛУ, не поддающимся лечению стандартными препаратами первого ряда. Фтизиатры различают первичную устойчивость – когда больной заразился устойчивой формой туберкулеза и вторичную – чаще всего она наблюдается у хроников и появляется из-за нерегулярного лечения и применения препаратов.
Препараты второго ряда в сто раз дороже, чем обычные, вероятность же излечения ими больного значительно ниже. Уже выявлена новая форма вируса, устойчивая к препаратам второго ряда, называется “супер-жучок” (superbug).
Осложняет ситуацию эпидемия ВИЧ: ВИЧ-инфекция провоцирует ускоренное развитие резистентных форм ТБ. У ВИЧ-инфицированных больных открытая форма туберкулеза довольно часто развивается без проявления симптомов, она не всегда выявляется даже с помощью рентгеноскопии, тем более - флюорографии, которая до сих пор считалась самым надежным способом выявления ТБ.
МТБ Воронежа – хорошая больница. Затягиваясь папиросой и щурясь от едкого дыма, начальник Тимошенко рассказывает, что лечение больных туберкулезом и СПИДом – “не такое уж неблагодарное дело”. В МТБ четыре человека, в организме которых живет сразу два смертельно опасных вируса. Они содержатся в отдельной камере на четверых размером 4 на 4 метра. Я захожу в эту крохотную камеру, в нее набивается еще 3-4 человека персонала, чтобы получше разглядеть заезжих московских правозащитников, нас же интересуют больные. Их мы, кстати, оторвали от чефира – на столе остывала трехлитровая банка самого популярного тюремного напитка (чефир, а точнее его распитие из общей банки по кругу – один из факторов, влияющих на распространение туберкулеза). Все они заразились ВИЧ, по их словам, через иглу. Туберкулез подцепили уже будучи кто в СИЗО, кто в колонии. Когда полковник Тимошенко говорит, что лечить “тубиков”, инфицированных ВИЧ, не бесполезное занятие, это не значит, что они получают специальные лекарства, повышающие иммунитет и проч. Их лечат только от туберкулеза, но лечат, а не оставляют умирать от двух вирусов сразу, как происходит в большинстве тюрем и больниц для зэков в стране.
Переминаясь с ноги на ногу в тесной комнатке, мы прощаемся с четырьмя ее обитателями, всеобщая суета, мы, как обычно происходит в таких ситуациях, желаем больным выздоровления: “Не отчаивайтесь, лечитесь”. Они почти хором отзываются: “Мы не отчаиваемся, безнадежными считаете нас вы, мы так не думаем”.
Туберкулез таинственен. Начальник одного из терапевтических отделений больницы Надежда Хорошова рассказывает об одном из своих больных, лечение которого проводится по полной программе, но динамика идет отрицательная. Причина неясна. Доктор придает огромное значение воле заключенного к выздоровлению: “Бывают слабаки по жизни, вроде бы лекарства все принимают, не отказываются, но безразличны к диагнозу, к болезни, а кто-то борется, появляется положительная динамика, выздоравливают”.
Хорошова очень похожа на столичного врача из частной клиники: аккуратный маникюр, профессиональное мелирование, из-под ослепительно белого халата выглядывает действительно модная по здешним меркам кофточка. Хорошая больница. По сравнению с коллегами на гражданке доктор Хорошова получает в два раза больше – не 3 тысячи рублей, а 6. Но жизнь как-то дороже – дороже кофточки, маникюра, спрашиваю Надежду Егоровну, зачем она пошла работать в “систему”, не страшно ли ей? Без вызова в голосе, спокойно и рассудительно она объясняет мне, что ей конечно страшно, она не хотела бы заразить свою семью или заболеть сама, но жизнь сложилась так, что работать в “системе” оказалось выгоднее. Доктор продолжает: “Я люблю свою работу. Мне это интересно. Интересно лечить больного, наблюдать эффективность лечения”. – “Вам не страшно лечить зэков?” Доктор резонно отвечает, что на гражданке, работая в местном диспансере, она сталкивалась с этими же людьми, которые освободились и встали на учет.
В год в больнице фиксируются 2-3 случая заболевания туберкулезом врачей или тюремщиков (два раза в год весь персонал проходит флюорографическое обследование). Их здоровье не застраховано. Они получают инвалидность и продолжают работать в больнице. Ведь это выгодно.
А еще известно множество случаев отказа от лечения. Все просто: если ты попал в тюрьму на длинный срок, заболел туберкулезом, то лучше дотянуть дело до инвалидности, тогда по выходу из тюрьмы есть шанс жить “нормальной жизнью”, то есть получать за группу инвалидности деньги.
Полковник Тимошенко по окончании обхода снова приглашает нас пить чай. Смотреть на стакан с чаем не могу, поэтому быстро, обжигая рот кипятком, его выпиваю, пока доктор объясняет причины всплеска туберкулеза в пенитенциарных учреждениях в конце 1980 гг.: “Началось разрушение системы лечения больных туберкулеза где-то в 1969 году, еще при советской власти. Я учился тогда на 4 курсе мединститута. Нам сказали на занятиях по политэкономии: ”Ребята, в стране наступил развитой социализм”. А туберкулез – социальное зло. И основ для туберкулеза в стране нет. Вот и бороться с туберкулезом перестали, стали сокращать противотуберкулезные службы, диспансеры. А потом, в конце 80-х случился всплеск”. Приказали быть здоровыми – не получилось.
Туберкулез в нашей стране победить невозможно, об этом говорят фтизиатры и эпидемиологи. Но с туберкулезом можно и необходимо бороться. МТБ, нашпигованная лекарствами первого и второго ряда на десять лет лечения вперед, больница, в которой не задерживают зарплату и лечат туберкулез у ВИЧ больных – явление исключительное. Несколько десятков туберкулезных больниц для заключенных - прямая противоположность этой исключительной больнице. И еще, конечно, нужно бояться: не проволоки с шипами и не рукопожатия зэка, а императивной логики государства, которое строго приказывает нам быть здоровыми, спортивными и богатыми, не особенно заботясь о реалиях нашей жизни.
