Власть в России, как водится, единственный (нужное вписать). Все, за что ни возьмись, у власти получается. Даже оппозиционный митинг. Это ведь одна из главных картин года: Лимонов, которого ражие омоновцы силой волокут на митинг оппозиции.
Нужно признать, что и с единением граждан у власти получается лучше, чем у любых иных сил, в подобном единении заинтересованных. Или симулирующих, что тоже случается, интерес. У власти в руках простые технологии: достаточно, как выясняется, просто не заметить явной уголовки. Отпустить убийц каких-нибудь, списать стрельбу по избитым, лежащим на земле людям на самозащиту, - и пожалуйста. Стихийным образом возникают многотысячные митинги, каких профессиональные политики давно уже и в эротических снах не созерцают, перекрываются шоссе. Происходят вещи, вовсе, казалось бы, невозможные: фанаты столичных клубов стоят бок о бок, а не стенка на стенку, как это обычно принято, и не собираются, вопреки традициям, друг друга бить. Просто требуют пугающих в своей понятности вещей: чтобы их, например, не убивали просто так на улицах. Чтобы убийц – наказывали.
Не в первый, кстати, раз это выясняется, но власть все продолжает и продолжает работать на объединение граждан. То есть не ветку уже даже пилит, на которой сидит, пилят они там не ветки, это общеизвестно, а яму, что ли, целенаправленно углубляет, в которую не вчера свалилась. Чтобы не выбраться. Чтобы уж наверняка. Если подумать, есть в этом какой-то, пусть извращенный, гуманизм.
Но объединяются, как показали события, связанные с убийством Егора Свиридова, не только фанаты. Не только друзья и знакомые очередного погибшего, не только потенциальные жертвы. Газеты стало читать интересно и увлекательно. Телевизор смотреть – приятно. «Ведомости» не отличить от «Вестей». Русский фашизм поднимает голову. Фанат погиб в драке болельщиков. Болельщики какого клуба убили фаната, - не пишут. Потому что никакого. Врут, потому что. Но святого же ради дела.
Фанаты действительно кричали про Россию для русских. Это маркер. Дальше в ситуации можно не разбираться. Предпочтительно не разбираться. Для одних погружение в детали чревато крушением картины мира, правильной, либеральной картины, внутри которой меньшинство, - в нашем случае, национальное, - всегда претерпевает от большинства и требует защиты. Тут проще, разумеется, власть обвинить в негласной поддержке фашиствующих, так, кажется, принято выражаться, молодчиков. Как будто следователь, пытающийся замять дело об убийстве, не власть. А власть – только омоновцы, которые не решаются без внятного приказа напасть на толпу здоровых мужиков, превосходящую их числом раз в десять. И руководствуются при этом, естественно, мыслями о социальной близости с толпящимися. Чем же еще.
Для других – для тех, кто себя от государства не отличает, и любую ситуацию способен за две минуты уложить в схему типа «Россия в кольце врагов» - погружение в детали чревато неприятными мыслями о коррупции, например, о трещинах в памятнике дружбе народов, и так далее. Проще за серой толпой ревущих парней, которые, хоть и кричат сомнительные лозунги, но не требуют при этом ничего, кроме соблюдения базовых законов (ведь даже в самых диких обществах не принято безнаказанно убивать прохожих на улице) увидеть привычную тень какого-нибудь врага. Из Лондона, из Тбилиси, да мало ли врагов у отечества. Странно, что до сих пор не увидели, но если история получит продолжение, - а фанаты обещают новые митинги, - найдут непременно.
А ведь все, казалось бы, так просто. Власть не в первый раз демонстрирует слабость и трусость. Бьет, поднятия рейтинга для или просто самоутверждения ради, тех, кого не боится. Тех, чьи требования, очевидно, мобилизующей силой не обладают. И теряется каждый раз, когда сталкивается с серьезным отпором.
Ведь следователь, пытающийся замотать дело, в котором в качестве преступника выступает представитель диаспоры, - он, к печали русских националистов, не антирусский заговор плетет. Он – типичный представитель этой самой власти, слабой и трусливой. Он руководствуется простым соображением – диаспора за своего будет бороться. Возможен отпор. А значит проще спустить дело на тормозах, если повезет, еще и взятку за это получив. Взятка тут, заметим, не главное, просто приятное дополнение. Главное – страх.
История с бандой Цапков, которую терпели годами, кормясь от нее и в нее врастая, - она ведь структурно идентична рассматриваемой. А Цапки – любой черепомер из озабоченных вам это подтвердит – этнически безупречны. Хоть сейчас с иконой и хоругвью в первый ряд на Русский марш.
А когда, как в нашем случае, представитель власти в попытке избежать конфликта наталкивается на конфликт еще более масштабный, - он теряется. Прячется. За спины сотни омоновцев например. И даже им не отдает, парализованный банальным страхом, никаких приказов. Надеясь, что само все как-нибудь рассосется.
А перед ним – эти парни, у которых друга убили. Просто так. И убийц его попытались отпустить. Они ищут объяснений происходящему, и находят самые простые. Для многих неприятные. Откровенно отдающие фашизмом. А где им взять, кстати, других-то? В газетах, которые пишут про то, как один фанат другого в драке завалил, то есть, выражаясь без обиняков, врут?
Или вы ожидали, что они усядутся читать Адорно и Хоркхаймера в поисках ответа на простой свой вопрос? Юргенса и Гонтмахера? Так зря.
И вывод из вышесказанного простой: есть риск, что проект единения нации, вытекающий из властной трусости, и подкрепляемый враньем гражданского общества, враньем, причем, направленным на себя же, алармистским по форме, но успокоительным по факту, - он состоится.
И это вообще никому не понравится.
