«Мусульманин не может быть террористом, а террорист – мусульманином, и в соответствии с исламскими критериями никто не может дать благословения на подобные действия», – говорит известный турецкий богослов, мыслитель и общественный деятель Мухаммед Гюлен (1). Ведь Коран обязывает нас проявлять великодушие ко всем людям и вообще ко всему сущему, он приравнивает убийство одного невинного человека к убийству всего человечества (Коран, 5:32) (2). И тому, кто, покушаясь на одно из самых ценных созданий Аллаха – человека, убивает его, предстоит испытать такой гнев Божий, словно он убил всех людей. Ни одно из преступлений Коран не сопровождает столь страшными угрозами: «Тому, кто преднамеренно убьет верующего, наказание – вечные муки адские. Аллах разгневан на него, проклял его и уготовил ему муки невиданные» (Коран, 4:93). Великий мусульманский ученый, авторитетнейший знаток скрытых и явных смыслов Корана Ибн Аббас в свое время писал, что тот, кто преднамеренно убьет человека, никогда не будет прощен и никогда не будет принято его раскаяние, и он навечно останется в аду. Как следует из Корана, человек, совершивший террористический акт, не просто «заказал» себе место в аду, но и заслужил вечное проклятие. Помимо этого, убийство невинного человека приравнивается в Коране к тягчайшему из грехов – безбожию (Коран, 25:68; 61:51).
Теоретики современного шахидизма, конечно же, знают эти положения «Книги книг» исламской веры [Корана]. Поэтому зачастую они уповают на высокие принципы самопожертвования, которое позволено в условиях войны, когда необходимо ценой жизни и крови защищать свои ценности, свою Родину, наконец, своих родных и близких. Да, в Коране много написано о войне, военном праве и даже военном искусстве. «И сражайтесь на пути Аллаха с теми, кто сражается с вами, но не преступайте, – поистине, Аллах не любит преступающих» (Коран, 2:190). Фраза «те, кто сражается с вами», в этом аяте (стихе) чрезвычайно важна. Она означает, что война может вестись лишь с тем, кто с тобой воюет, а местное население под этот статус не подпадает. Мусульманские правоведы с самого начала были едины во мнении, что убийство не участвующих в войне женщин, детей, стариков, монахов, всех молящихся в храмах, слепых, парализованных и т.д., является «харамом», т.е. тяжким преступлением и великим грехом. Посланник Аллаха говорил: «не трогайте тех, кто не участвует в войне, и не оскорбляйте своими действиями человеческое достоинство тех, кто уже убит». Он запретил следовать очень распространенному тогда обычаю «мусла», согласно которому убитому отрезали уши, нос, язык, голову и т.д. Он также запретил убивать людей, предварительно привязывая их к чему-либо (например, к столбу), и превращать их таким образом в мишень. Этот запрет распространялся даже на домашних животных – к примеру, запрещалось точить ножи на глазах у своей жертвы. Пророк требовал, чтобы во время боя мусульмане не теряли человеческого достоинства и не забывали об элементарных принципах морали. «Только истинно верующий может воевать так, как это достойно человека», – говорил Мухаммед.
«И вот, если посмотреть на события нашего времени через призму Корана, то, конечно же, мы увидим, что многое из того, что делается сегодня под именем ислама, никак не соответствует заветам Пророка», – констатирует ситуацию Эргюн Чапан – видный богослов, главный редактор научного журнала в области ислама «Ени умит» (3).
Действительно, последние события заслуживают особого внимания – не находимся ли мы в преддверии очередной эскалации террора одиночек-смертников, которые способны совершить самый жестокий акт именно под знаменем ислама? Иран заявил, что уже имеет 40 тысяч смертников, обученных и готовых действовать. Определены и потенциальные цели шахидов, которые лишь ждут сигнала, чтобы вступить в «смертельную схватку» с «американским агрессором и сионистским врагом». Началась массовая вербовка террористов в странах бывшей Югославии, ряде других европейских государств. В специально подготовленном совместном 250-страничном докладе разведслужб США и Хорватии особо отмечается, что «белые мусульмане», то есть уроженцы Европы, рассматриваются руководителями террористов как основная «ударная сила». Они, дескать, имеют неарабскую внешность, им легче раствориться в европейских городах и осуществить террористические нападения».
Сегодня особую активность на европейском «рынке» проявляют палестинские и иранские агенты. По мнению Guardian, европейские шахиды нужны им прежде всего потому, что с европейским паспортом легче проникнуть в Америку и Израиль. Последний же, признается представитель иранской группировки «Комитет поминовения мучеников всеобщего исламского похода» Мухаммед Самади, является «главной мишенью» исламского джихада. «Израиль – первая цель. Для нас это поле боя. Все евреи для нас – мишени, неважно, военные или гражданские». Если же будут нанесены удары по ядерным объектам Тегерана, то, как пишет Тhe Sunday Times, «европейские смертники» совместно с «батальонами мучеников» из Ирана будут атаковать американские и британские цели не только в регионе, но и во всем мире (4).
Примечателен еще один факт: с конца прошлого года в Палестинской автономии (ПА) действует подписанный ее главой Махмудом Аббасом новый закон о денежной компенсации семьям шахидов. Звание «шахида», говорится в документе, является наивысшей честью для погибшего мусульманина. В Палестине его присваивают любому террористу-смертнику, которого считают героем, павшим за Родину. Семья каждого шахида получает ежемесячное пособие от правительства Палестинской автономии в размере 250 долларов. Если шахид был женат, его семье полагается надбавка в размере 50 долларов, а если у него были дети, жена смертника получает ежемесячно еще по 15 долларов на каждого ребенка. Закон предписывает целый набор «почестей и наград», которые положены семьям за «героические» поступки их сыновей и дочерей. Среди них и так называемое единовременное пособие в сумме не менее 25 тыс. долларов (реальная сумма начисляется в зависимости от «цены» поступка, т.е. того, сколько «врагов» было уничтожено). «Нет большей чести, чем быть матерью шахида», – заявляет в эфире телеканала палестинских новостей мать Лютфи Саади, ставшего убийцей пяти израильтян. При этом ведущая мило улыбается и кивает головой в знак согласия (5).
Добавим, что у пришедших к власти хамасовцев суммы выплат шахидам на порядок выше. Что это, если не открытое поощрение терроризма, притом за деньги международного сообщества, в том числе и российские? Министр финансов ПА на днях заявил корреспонденту «Известий», что «для полного счастья нам нужно 170 миллионов долларов», и выразил надежду, что Россия не ограничится 10 миллионами «на социальные и гуманитарные нужды палестинского населения», – от России ждут «ежемесячных перечислений», от чего отказались США и Евросоюз (6). Куда пойдет львиная доля этих денег – не вызывает сомнения, ведь в ПА нет ни экономики, ни сельского хозяйства, даже вода «привозная» – жертвует проклятый Израиль, который вот-вот будет «сброшен в море» доблестными воинами Ислама!
«Воины Аллаха» впервые «засветились» в мировом масштабе в 1983 году, когда взлетели в воздух казармы американских и французских десантников в Бейруте. Через 10 лет 20-летний палестинец Ишам Хамад обвязал вокруг тела 10 кг тринитротолуола, подъехал на велосипеде к израильскому блокпосту в самом центре сектора Газа и привел в действие «адскую машину». Все израильские военнослужащие погибли, сам же исполнитель был разорван на тысячи клочков. По сути, этот инцидент стал первым широко разрекламированным «актом самопожертвования» в безумной истории Ближнего Востока. Тогдашний израильский премьер Ицхак Рабин негодовал: как этот «дикий зверь» и «варвар» мог появиться в Палестине (7). Но очень скоро число таких «варваров» стало множиться. Самым «модным» лозунгом на палестинских территориях стал клич: «Мы выложим дороги в рай черепами евреев». При этом, что примечательно, каждый, кто шел на сознательную смерть, знал положение ислама о том, что самоубийство, чем бы оно ни оправдывалось, в принципе запрещено в мусульманской религии. «Тот, кто намеренно убьет себя, будет наказан вечным пребыванием в аду», – говорится в одном из хадисов Пророка. «И они не поклоняются иным богам, кроме Аллаха, и не лишают жизни душу, которую Аллах запретной для убийства сотворил… А те, кто творит это, тот встретит тяжкое воздаяние» (Коран, 25:68). «…И не убивайте самих себя…» (Коран, 4:29). В соответствии с нормами ислама, самоубийца не может попасть в рай, поэтому правоверный мусульманин никогда не пойдет на самоубийство.
Напрашивается вопрос: неужели шахиды, считающие себя богоугодными людьми, не читали Коран, не слушали пятничных проповедей в мечетях, не пытались проникнуться высокой философией Священного писания? Они читали и слушали – но в итоге оказались в плену тех исламских «философов» (в кавычках), которые, опираясь на тексты Корана, взяли из них лишь те строки, которые угодны их политическим амбициям, которые могут превратить нормального человека в натасканного зверя, способного совершить самый гнусный поступок, в душе считая это делом Аллаха. «Очень важно, чтобы мы изучали религиозные книги в их истинном и точном контексте, пишет профессор Музаммиль Сиддик, в свое время президент Исламского Общества Северной Америки (ISNA). – В случае когда они читаются вне их истинного контекста, их смысл часто искажается и представляется в ложном свете. Верно также и то, что иногда встречаются мусульмане, которые манипулируют отдельными аятами из Корана в интересах насилия и террора. Они сознательно опускают ту общественную и военно-политическую обстановку, на фоне которой, согласно Корану, позволялось убивать человека. Жесткие стихи типа «убей неверного на своем пути» были открыты Богом Пророку Мухаммеду в то время, когда на мусульман постоянно совершали нападения немусульмане из Мекки. Они делали все для устрашения и запугивания мусульманской общины Медины. Можно даже сказать, применив современный жаргон, что на Медину совершались постоянные террористические нападения, и именно в этой ситуации мусульманам было дано разрешение давать отпор «террористам».
Далее профессор отмечает, что подобное явление (призыв к насильственным действиям) встречается не только в исламе – это верно также в отношении текстов других религий: «Я могу привести десятки стихов из Библии, которые несут в себе чрезмерно насильственный смысл, если они вырваны из их исторического контекста. Данные библейские тексты в разное время использовались экстремистскими христианскими группами: крестоносцы использовали их против мусульман и евреев; «революционеры» – против деспотичных правителей, нацисты – против евреев; совсем недавно сербские христиане использовали их против боснийских мусульман; сионисты постоянно используют их против палестинцев» (8).
Действительно вырванные из контекста цитаты Ветхого и Нового Заветов такие же жестоки, как и коранические высказывания. К примеру: «…А в городах сих народов, которых Господь Бог твой дает тебе во владение, не оставляй в живых ни одной души» (Второзаконие 20:10-17). Или: «…И так убейте всех детей мужеского пола, и всех женщин, познавших мужа на мужеском ложе, убейте; а всех детей женского пола, которые не познали мужеского ложа, оставьте в живых для себя» (Числа 31: 17-18).
Почти в каждой религиозной системе есть положения, которые дают повод для прямо противоположных действий. Проблема сводится к тому, какие именно положения священных текстов будут восприняты (или навязаны) верующим в качестве идейных ориентиров. Добавлю к этому, что сама двойственность религии (как и природы терроризма в целом) сказывается сегодня и на политических оценках отдельных проявлений террористического характера и самих террористов. Даже в материалах Контртеррористического комитета ООН покойный ныне Хаттаб нередко именовался не иначе, как «исламским революционером-профессионалом», а в телевизионных выступлениях отдельных депутатов Государственной Думы России то же самое можно услышать о современном «террористе №1» Усаме бен Ладене. Среди чеченской диаспоры в Москве он нередко находится в тройке «самых популярных исламских лидеров современности». Российские нацболы называют его «милым интеллигентным человеком», которого, пожелай он приехать в Москву, стоило бы «встретить с объятиями и цветами!» (9).
Террористы-смертники – не новость в исламской истории. Первые исламские камикадзе появились в конце XI века на территории современного Ирана. Это так называемые асассины (в переводе с арабского – «употребляющие гашиш»), своеобразная тайная организация шиитской секты исмаилитов, созданная для борьбы против династии Сельджукидов и богатых горожан. Во главе организации стоял шейх. В его распоряжении имелись фанатичные послушники – фидаи (буквально – «жертвующие собой»), которые беспрекословно выполняли все его приказания вплоть до убийств. Позже они появились в Сирии и Ливане. В течение почти 200 лет асассины наводили страх и ужас на огромных пространствах мусульманского мира. Они покоряли и уничтожали города, их страшились не только местные владыки, но и их войско. Иранские асассины были разгромлены монгольским ханом Хулагу в 1256 году. В Сирии и Ливане окончательно их добил египетский султан Бейбарс в 1272 году. При этом асассинское движение, как говорится, «выкорчевывалось с корнем» – поголовно уничтожались все родственники, друзья и близкие каждого обнаруженного (живым или мертвым) асассина. Асассином у египетского хана считался каждый, кто шел на самоубийственный теракт, в результате которого погибал хотя бы один мирный житель.
Мощным детонатором возрождения идей асассинов стала египетская «Ассоциация братьев-мусульман». В 20-40-х годах прошлого века ее основатели и идейные вожди Хасан аль-Банна и Сейид Кутб разработали комплексную систему джихада (священной войны) и так называемую теорию «искусства смерти». Их теоретические разработки легли в основу современного шахидизма; ими руководствуются в повседневной жизни лидеры и наставники почти всех исламских террористических организаций – от суннитских «Аль Каиды» и ХАМАСа до шиитских «Хизбаллы» и «Исламского джихада». Одна из основных посылок идеологии «Братьев» заключается в тезисе: «Аллах – наша цель, пророк наш вождь, Коран наша Конституция, джихад наш путь, смерть на пути Аллаха – наше высшее желание» (10). Отцы-основатели современного фундаментализма в корне пересмотрели понятие джихада, переведя его из плоскости личного духовного усилия верующего на пути познания Аллаха на уровень вооруженной борьбы с неверными, а более всего – со всеми инакомыслящими мусульманами. «Отступник должен быть убит, даже если он не в состоянии сражаться, тогда как неверный в подобном случае смерти не заслуживает», – декларировал С. Кутб. Джихад он понимал значительно шире, чем просто «оборонительную войну»: «Ислам, устремляясь к миру, не имеет в виду тот дешевый мир, суть которого сводится лишь к тому, чтобы обезопасить территорию, на которой проживает население, воспринявшее исламское вероучение. Ислам желает такого мира, под сенью которого вся религия полностью бы принадлежала Аллаху, то есть чтобы люди, все люди под сенью этого мира поклонялись только Аллаху…».
Вооруженную борьбу против неверных главные идеологи «Братьев» расценивали не как политический экстремизм или терроризм, но как обязательную для каждого мусульманина вооруженную борьбу против неверных. Под неверными (кяфирами) они подразумевали не только немусульман, но и тех мусульман, которые обвинялись в отступничестве (куфре). Убить последних считалось «высшей честью» для каждого правоверного, убийство ценой собственной жизни почиталось вдвойне.
При разработке концепции «искусства смерти» («Фанн аль-Мовт») за исходный постулат была взята фраза: «Бог предоставляет благородную жизнь той нации, которая знает, как умереть благородной смертью». «Смерть как возможный исход джихада есть искусство, а Коран повелевает людям любить смерть больше, чем жизнь. Если бы философия Корана о смерти не заменяла любовь к жизни, то они ничего бы не достигли. Победа может быть только с мастерством искусства смерти. Тот, кто умирает и не сражался, тот, кто шел на врага без веры в устах, тот умирает смертью джахилийца [безбожника]», – писал Х.аль-Банна (11).
Развивая далее «модели» египетских «Братьев», духовный наставник ХАМАСа (Движения исламского сопротивления, которое победило на парламентских выборах в Палестине в январе с.г.) шейх Ахмед Ясин смог превратить теорию в практику. «Добровольная смерть во имя божественной цели» становилась чуть ли не повседневным явлением палестинской действительности. «У народа, у которого нет танков и вертолетов, должны быть камикадзе» (12), – говорил он, не забывая при этом призывать в ряды шахидов «мучеников за веру» из числа женщин и детей (13).
Ясин был политиком, но политиком жестоким, хитрым и изощренным. Он сразу же понял, что создать видимость организованной войны с «сионистским агрессором» ему не удастся. На пути стояли не только мощные спецслужбы Израиля, но и нежелание большинства исламских масс бряцать оружием без достаточной мотивации. Поэтому он, пользуясь низкой «религиозной культурой» части местных мусульман, стал по-своему интерпретировать коранические суры о самопожертвовании, не упоминая о том, что все они относятся к состоянию реальной войны и применимы только в отношении солдат противника. Он усвоил одно: теракты самоубийц будут «прославлять» роль исламистского движения в палестинской борьбе. Более того, «смертники-бомбы» самим актом самопожертвования будут расширять масштабы исламского сопротивления, привлекать в его ряды все новых и новых адептов, готовых на все ради внедренных в их сознание идей священной борьбы во имя неземных благ. При этом руководитель ХАМАСа понимал, что внедренные в сознание людей идеи шахидизма должны предоставлять их носителям своего рода сакральную санкцию на осуществление террористической деятельности, которая должна пониматься ими не как уголовное преступление, но как «священная война за веру» – джихад. Идеолог шахидизма часто повторял, что нет более эффективного способа нанести ущерб врагу, посеять страх в его рядах и сорвать его планы, кроме как использование смертников-шахидов, – и всё это при минимальных потерях.
Постепенно на территории самой Палестины, а также в Ливане, Сирии и Иране начали создаваться специальные лагеря (в определенные периоды времени их насчитывалось до 30), в которых, наряду с подготовкой обычных боевиков (в том числе и женщин), шел тщательный отбор потенциальных смертников. После того как человек добровольно давал согласие на собственную жертвенность, что не поощряется Кораном, он сразу же поступал в распоряжение специально подготовленного священника, в задачу которого входила окончательная коррекция психологического состояния подопечного. Ему в доходчивой и непринужденной форме разъяснялось, что теракты в «настоящей обстановке» являются необходимыми и оправдываются религиозными законами жизни мусульман. Напоминали, что человек создан и живет, чтобы служить Богу. Жизнь – это лишь средство служения Богу. Джихад – это безусловное служение Богу, и смерть в результате джихада есть апогей такого служения. Для мусульман не существует цели выше, чем жизнь во имя Аллаха и смерть за него. Земная жизнь – это «мгновение ока», по сравнению с потусторонней вечной жизнью после смерти; жизнь важна только как средство выполнения предназначения человека – борьбы во имя Бога. Жизнь является только переходом к небесам или аду. В таком случае сам теракт в ходе осуществления исламского джихада считается общественным долгом. Те, кто принимают участие в джихаде, выполняют гражданские обязанности. Когда мусульмане оказываются под чужеземной оккупацией, каждый из них обязан бороться против врага любым доступным способом.
Тут же потенциальному шахиду сообщалось, что после выполнения возложенной миссии он попадет в «безграничную милость» Аллаха. Смертнику внушалась мысль о том, что его намерения чисты, существует великая дистанция между возложенной на него сакральной миссией и самоубийством по личным мотивам. Его смерть будет безболезненной (как укус комара), и он даже не почувствует, как попадет в райские гущи. Когда важность и значимость жизни в этом мире в сознании террориста становились бессмысленными, по сравнению с важностью и значимостью миссии шахида, он считался вполне пригодным для выполнения любого задания.
Ясин всячески поощрял использование женщин в качестве смертниц, хотя некоторые его соратники считали, что роль женщины состоит в том, чтобы рожать и воспитывать детей, которые в будущем станут шахидами. Отдельные ортодоксы настаивали на том, что для женщин нет места в непосредственной вооруженной борьбе, тем более в жертвенности. К тому же с точки зрения шариата женщина не имеет права появляться на улице одна, без сопровождения мужчины – мужа или родственника, тем более со взрывчаткой. В этом споре победили аргументы духовного наставника. Они сводились к тому, что противнику значительно труднее обнаружить и нейтрализовать женщину, чем мужчину. Женщине легче пробраться с поясом шахида в стан врага (напомним, что для хамасовцев врагами были все иудеи, христиане и собственные кяфиры – как военные, так и гражданские), минуя порой полицейские посты и контрольно-пропускные пункты.
Деятельность смертников достигла апогея к середине 1990-х годов. Только с апреля 1993 года по март 1996 года было совершено 32 громких теракта, в результате которых погибло 127 и ранено 638 израильтян, в основном гражданских (14). При этом каждое преступление расценивалось большинством палестинцев как достойный подражания героический поступок. Портретами очередного смертника украшались дома и улицы, общественные места и даже отдельные учреждения Палестинской автономии. На каждом повороте продавались всевозможные сувениры с изображением «героя», в дом его родных несли подарки (лишь позже израильтяне начали сравнивать с землей жилище смертника), отцу или матери передавались крупные суммы пожертвований. Рядовые хамасовцы свято верили словам религиозных наставников о том, что смерть «мученика» вознесла его выше, чем в переполненный Пантеон смелых моджахедов, – в святая святых, «по правую руку от Аллаха». В раю у него будет 72 жены-девственницы, и сюда же он сможет пригласить после смерти 10 своих ближайших родственников, даже если они совершили небольшие грехи.
Тут же шла запись новых «добровольцев». Известны случаи, когда родители сами записывали своих детей в ряды будущих шахидов. Слово «ирхаб» (террор) приобретало в Палестине «воистину величественный смысл», писала ливанская газета «Аль-Лива». Оно овеяно «революционно-исламской страстью» намного романтичней, чем террор «французских революционеров и российских большевиков» (15).
В палестинских мечетях верх взяли воинственные проповеди, в которых восхвалялись террористы-смертники и содержался прямой призыв к насилию и смерти. Нередко проповеди транслировались по местному телевидению, их «основные моменты» публиковались в палестинских газетах. Вот почти дословный перевод выдержки одной из пятничных молитв в секторе Газа: «Разве вы забыли ту женщину-смертницу… которая отомстила за смерть своего брата и жениха, убив десятки сионистов. Они сами открыли для себя ворота в ад. Эти сионисты получат еще больше трупов. Когда Аллах позволяет нам одержать над ними победу, мы не будем к ним милосердны... Мы удивлены тем, что делает сионистское государство с нашим народом. Они мстят за смерть своих трусливых солдат, которые были разорваны на кусочки здесь, при въезде на юг Газы в квартале Зайтун. Они видят, как наши дети играют в футбол головами и частями их солдат. Наши дети не боятся расчлененных трупов и крови, так же как и не боятся наши женщины и наша молодежь…» (16). И эти слова, повторюсь, произносятся в святая святых мусульманской обрядности – в молельном месте.
А вот как настаивал «мученика» один из идеологов ливанской «Хизбалла» шейх Р.Харба: «Ты начнешь жить только тогда, когда убьешь свое «я». «Я» – это замаскированный сатана. Убей его, и ты будешь спасен. Мусульмане счастливы потому, что они могут полностью уничтожить свое «я». В исламе есть ответы на любые вопросы. Что должен делать человек, так это повиноваться правилам и не задавать вопросов» (17). «Мы и впредь будем предпринимать операции с участием воинов, готовых пожертвовать собой, – говорится в одном из последних коммюнике «Хизбалла». – Таким образом мы дадим отпор не только агрессии Израиля, но и грязной кампании США, Франции и Ватикана против мусульман на Ближнем Востоке… Эта кампания завершится провалом, поскольку эпоха Крестовых походов отошла в прошлое после распространения духа мученичества. Существование Израиля – это прискорбное событие. Сионистское образование должно быть уничтожено» (18). Духовный лидер «Хизбалла» шейх Хусейн Мухаммед Фадлалла признает, что операции смертников, взрывающих себя вместе с израильтянами, будут продолжены, поскольку они – «составная часть нашей священной войны. Если устранить условия, порождающие сопротивление, то не будет и самого сопротивления», в том числе операций смертников». При этом условие одно – ликвидация Израиля как государства (19).
Именно в ливанских лагерях прошла «обкатку» групповая система подготовки смертников, людей молодых, как малограмотных, так и с высшим образованием. Будущие камикадзе находятся вместе, общаются, поддерживают друг друга. И когда приходит нужный момент, не могут «дать слабину». Ведь получится, что они предали коллектив. Широко используется ритуал предсмертных записей на видео, иногда это продолжается в течение нескольких дней. Ведь запись должна быть краткой, изобиловать патриотическими фразами и цитатами из Корана. Как правило, окончательный вариант рецензирует наставник. Непосредственно перед самой акцией совершается обряд очищения. Все это настраивает человека на теракт-самоубийство и психологически отрицает путь к отступлению.
Перед лицом неизбежной смерти будущего шахида религиозные наставники подчеркивают обыденность реальной жизни. Жизнь является только переходом к небесам или аду. В таком случае сам теракт в ходе осуществления исламского джихада считается общественным долгом. Те, кто принимают участие в джихаде, выполняют гражданские обязанности. Когда мусульмане оказываются под чужеземной оккупацией, доказывают идеологи джихада, каждый из них обязан бороться против врага любым доступным способом (20).
Вот рассказ одного из несостоявшихся смертников, который, как пишет уже цитированная нами ливанская газета, стал на правильный путь после беседы с «нормальным» священником. Он не отрицает, что подготовка шахида – это сложный процесс изменения сознания, конечным результатом которого является приведение его в такое состояние, когда он воспринимает окружающий мир как нечто враждебное, заслуживающее не только презрения, но и уничтожения. И сделать это можешь ты один, во имя своих товарищей по борьбе, ты их последняя надежда. Не волнует, что подумают о тебе эти жалкие людишки, не входящие в твое братство. Завтра тебя все поймут и оценят твой подвиг. А сегодня тебе остается снарядить шахидский пояс или направить в цель грузовик со взрывчаткой». Человек, «слабо знающий Коран, крепко верил в правдивость слов своего хозяина и слепо шел на гибельное дело», – делает вывод газета (21).
Идеологи исламистов объясняю необходимость шахидизма в современной Палестине следующими «объективными причинами»:
а) идет борьба между ныне слабым миром ислама и сильным врагом. В такой обстановке обязанность вести джихад лежит на всех мусульманах и может осуществляться любыми средствами;
б) методы борьбы, использовавшиеся до сих пор, не были эффективными, потому что враг обладает лучшим оружием, его разведка и превентивные меры стали более эффективными. Большие трудности существуют и в выполнении заданий: переход, переброска оружия, взрывчатки, других сил и средств через границу с Израилем;
г) для того чтобы нанести врагу максимум потерь и посеять страх в его сердцах, следует прибегать к шахидизму, используя эффективные в этих целях взрывчатые материалы. Самоубийца проникает в центры скопления людей на машине или несет взрывчатку на своем теле и взрывается в соответствующий момент;
д) ведение борьбы другими методами (диверсии, засады, установка фугасов и т.д.) должно продолжаться, особенно если это способствует успеху. Однако враг повысил свою боевую готовность и качество методов противодействия таким атакам. Одновременно более успешной операция считается тогда, когда жертвами становятся не только те, против кого (вооруженные силы) данная атака была направлена, но также старики, женщины и дети. Теракты против гражданского населения оправдываются тем, что все без исключения израильтяне являются «врагами мусульман»;
е) обеспечивается возможный минимум потерь мусульман (гибнут лишь один-два, реже – три мученика). Одновременно такие акции воодушевляют мусульман, восстанавливают их честь, возрождают мусульманскую гордость, вызывают боевой энтузиазм, вселяют веру в силу и мощь ислама. Самая важная цель акции: триумф ислама, а шахиды получат достойное вознаграждение за спасение сотен мусульманских женщин, детей и стариков – они попадут в рай (22).
Таким образом, современный шахидизм – прежде всего, именно политический феномен. Мусульманин не имеет права применять насилие, выходящее за рамки допускаемого исламом. Ислам же призывает мусульман к тому, чтобы они не убивали самих себя, воздерживались от мерзостей и преступлений, что говорит о высоком духовном потенциале, заложенном в текстах Корана и Сунны Пророка Мухаммеда. Все это дает основание утверждать, что терроризм или шахидизм, связанные с чрезмерным насилием, не имеют ничего общего с нормативным, ортодоксальным исламом. Вышеназванные явления могут быть отнесены исключительно к ультрарадикальному исламу (радикальному исламизму).
Террор – это преступление против человечества. «Религия» и «террор» – два абсолютно несовместимых понятия, потому что все религии отрицают и проклинают террор. Террор, пишет доктор богословия профессор Б.Карлыага, – не только сам по себе грех. Одновременно с этим он несет в себе «пять других грехов: террорист совершает преступление как по отношению к Создателю, так и по отношению к человечеству в целом, и к конкретным людям, и к себе самому, и к обществу, членом которого он является.
Право на жизнь считается принадлежащим не самому рабу Божьему, а Аллаху. По этой причине нарушение права Аллаха не может быть прощено, и в отношении него не может быть достигнуто соглашение, как в связи с какими-либо правами, затрагивающими отношения между людьми. Оно не может быть отнято или изменено людьми или организациями. Лишь Аллах может простить покушение на свое право».
Одиночные или массовые самоубийства, которые совершаются в последние годы вместе с террористическими актами, осуществляемыми иногда с целью протеста против современных условий, а иногда для того чтобы быть услышанными, продолжает ученый, также считаются в исламе грехом. Человек не имеет права поступать так ни по какой причине. Часть таких действий происходит из-за неправильного понимания или толкования веры, часть – из-за отсутствия необходимых и достаточных религиозных знаний (23).
Отсутствие знаний или их недостаточность и ложность питают одержимость, которая, в свою очередь, готовит почву для фанатизма. Фанатизм же приоткрывает двери для террора. Особенно в случае, когда отсутствие знаний касается веры и положение становится еще более безвыходным. Люди, не обладающие правильными знаниями в отношении своих верований, не могут установить верное соотношение между ценностями, в которые верят, и жизнью, которой живут. В этой ситуации они отдаляются от реальности и начинают совершать действия, не подвластные разуму, – либо, полностью презрев ценности, которыми располагают, приобретают комплекс неполноценности. И то и другое – ни что иное, как отклонения от нормы.
Примечания
