Прошедшие выборы в стратегических регионах позволяют сделать вполне определенные выводы относительно выборов в Государственную Думу 7 декабря. Их особенности будут определять два фактора. Первый – обновленное выборное законодательство. Второй – весьма специфическое состояние, в котором партии и политики выходят на выборы. Эти два фактора и хотелось бы обсудить. Цена вопроса такова: Россия имеет шансы не ответить на исторические вызовы, потому что во-первых, ей заткнули рот и, во-вторых, отвечать может оказаться нечего.
О новом предвыборном законодательстве говорилось много, в основном, что вешняковские законы открыли дополнительные возможности для использования административного ресурса. Это важная, но частная проблема. Самое главное же в том, что господин Вешняков то ли по настойчивым просьбам из администрации президента, то ли из собственной благоглупости продавил избирательное законодательство, которое лишает возможности обсуждать содержание избирательного процесса. Если, например, в ходе своей избирательной кампании «Единая Россия» объявит, что намерена удвоить ВВП, присоединить Украину и отдать Курилы японцам, то эти важные для страны тезисы не смогут обсудить ни эксперты, ни обозреватели, ни граждане – такое обсуждение может быть признано агитацией.
Единственная возможность, которая предусматривается законодательством: другая партия может в своей же программе или в агитации, оплаченной из собственного избирательного фонда, начать как-то возражать. Теперь вопрос: а зачем это нужно другой партии? Ведь обсуждать тезис соперников значит рекламировать их за счет собственных средств. В этом пункте Вешняков послужил тому, с чем якобы боролся: вся критика будет осуществляться вчерную – листовками и газетами без регистрации. И критика эта будет отнюдь не содержательной, а «сливом компромата» и «обливанием грязью».
Борьба с «черными технологиями», если всерьез ставить такую цель, – это вопрос не избирательного законодательства, а гражданско-правового и уголовного. Нужно совершенствовать законы и правоприменение в этой области. А избирательное законодательство должно обустраивать общественную дискуссию, стимулировать артикуляцию политического содержания. Вешняков убил здравую часть выборов и усилил незаконную и вредную.
Переходим ко второму фактору. Ни одна из партий не заявила исторических целей для страны. Ладно, исторические (в перспективе 30-50 лет), но и среднесрочные (лет на 5 лет) цели недоформулированы – в основном предлагаются лозунги типа «за все хорошее, против всего плохого». И даже в тех программах, в которых есть содержательные тезисы, касающиеся реформ и изменений законодательства, все равно нет связи этих тезисов с проектами на долгосрочную и среднесрочную перспективу, нет и целей, понятных избирателям. То есть бессодержательный характер партий бьет в одну точку с нововведениями Вишнякова, лишая избирательный процесс интриги.
Что и показали выборы в Петербурге. 70% избирателей не пришли голосовать в первом туре и чуть больше – во втором, не потому что результат казался предопределенным и не потому, что все уехали за город собирать грибы. Хотя и это, конечно, имело место. Но ключевая проблема: не удалось обозначить интриги выборов, их значения для города и горожан. То же самое будет и с выборами 7 декабря. Избиратель просто не сможет разобраться в том, зачем ему идти голосовать, какие судьбоносные решения будут связаны с тем или иным составом Думы, как эти выборы повлияют на курс страны.
В условиях низкой явки (процентов 30, или даже 40, если чиновники в регионах будут затаскивать на выборы в приказном порядке), с коммунистами и жириновцами, скорее всего, ничего плохого не произойдет. Их избиратель никогда не голосовал за содержание. А вот что будет с остальными – это большой вопрос. И за успех коммунистов будут в равной степени ответственны и Вешняков, и бессодержательные партии.
Между тем, содержание и интрига в этих выборах работать могли бы – уже существуют первые попытки сформулировать цели, соразмерные стране. Здесь необходимо в первую очередь апеллировать к выступлению Владимира Путина перед Федеральным Собранием весной этого года и к последним речам Анатолия Чубайса на съезде СПС и перед питерскими студентами.
Послание президента к Федеральному Собранию – это, конечно, только проба, попытка разместить в политической коммуникации осмысленные цели. Отсюда присутствие кроме реальных задач – фикций. Например, пресловутое удвоение ВВП за 10 лет. Если мы хотим удвоить ВВП, который считается нашей статистикой, то нет проблемы – хоть завтра, нужно просто посчитать реальную экономику, а не административную фикцию (Григорий Гриценко на «Полит.ру», как мне кажется, об этом и высказался, просто недостаточно артикулировано). Реальная экономика побольше не то, что в два раза, а скорее – в три. Таким образом, удвоение показателя – это вообще не цель. Но если мы говорим об удвоении ВВП как о росте экономики, то это можно рассматривать и как осмысленное высказывание.
Это проблема управленческого языка и поиска предмета управления. Конечно, нельзя говорить, мол, хотим чтобы экономика росла в два раза – непонятно, о чем это. Применяется термин из экономической науки – ВВП. Но оказывается, что в нашей стране и этот термин непонятно какой предмет подразумевает под собой – по разным оценкам, объем теневой сферы не меньше 60-70%.
Целью, имеющей ясный управленческий предмет, могло бы стать создание, например, за те же 10 лет состоятельного населения. Это значило бы, что нужно перестать говорить о фиктивных доходах, которые непонятно как учтены в официальной статистике. Все доходы населения следует сделать легальными и счетными. Конечно, не бывает, чтобы граждане показывали 100% доходов, но теневая доля должна быть не 70%, а максимум 30%. Этой цели можно добиться только одним способом – предложить стране такую налоговую систему, в которой показывать доходы было бы выгодно и удобно. И банковскую систему, которая была бы выгодна и удобна для населения. И когда мы поймем сумму реальных доходов, а также – что теневая часть тоже легко считаема и не превышает 30% от светлой, то можно будет ставить задачу роста этого параметра. Подобная цель могла бы структурировать все управление в стране, сделать его осмысленным.
Объем инвестиций – тоже достаточно понятный критерий. Но для работы с ним нужна кардинальная реформа валютного законодательства, чтобы можно было свободно ввозить и вывозить деньги. И чтобы инвестор понимал, что он заплатит терпимые налоги и вывезет прибыль, когда захочет, а не когда разрешат. Ограничения на вывоз капиталов всегда работают прежде всего как ограничения на их ввоз – никто не ввезет ни копейки, если не будет знать, что сможет при желании ее вывезти.
Самая многообещающая фраза в президентском послании была не о ВВП, а о реальной конвертируемости рубля. Одна сторона проблемы, как мы только что говорили, – это валютное регулирование. Вторая – это вопрос о том, почему мы наши товары, включая нефть и газ, продаем за доллары или евро. Потребители должны покупать у Центрального Банка рубли и платить за получаемые товары этими самыми рублями. Мы, таким образом, избежим многих проблем, и, самое главное, – проблемы оттока реальной прибыли в федеральную резервную систему США или Центральный Банк Евросоюза, то есть прекратим сохранять российский капитал в долларах и евро.
Теперь о последних речах Чубайса. В первую очередь следует заметить, что Анатолий Борисович проблему бессодержательности выборов вполне понимает. Его выступления и направлены на то, чтобы с правого фланга задать рамки для исторического самоопределения страны. То, что должна была сделать партия, вместо нее делает один политик (из разговоров с предвыборными управленцами СПС я понял, что они собирались вести обычную, имиджевую рекламную кампанию – без смысла и целей).
Чубайс четко понял главное требование момента: нужно начинать думать в долгосрочной перспективе (на 50 лет в его формулировке). И если политическая элита не освоит такой тип перспективного мышления в ближайшие год-два, то и России не будет. Указание на необходимость освоения этого мышления – главная функция доклада Чубайса. Именно этим он и важен. Само же содержание чубайсовских целей (про либеральную империю) не является кардинально новым: нужно прекратить политиканство по отношению к СНГ и осуществлять планомерную и размеренную экономическую экспансию. Это среднесрочная цель. А с самой «либеральной империей» нужно еще разбираться – не до конца понятно, что это значит. В том числе и потому, что неясно, чем является Россия сейчас.
В своем историческом анализе Чубайс почти не коснулся главного – вопроса о том, как складывалась Российская Федерация. Совершенно не был обсужден тезис Ельцина «Берите суверенитета, сколько сможете унести». Россия ведь до сих пор остается заложником этого тезиса и принципа внутреннего устройства страны, который тогда был заложен.
В путинской внутренней политике эта проблема присутствует, но второй после вопроса об отношениях с крупным бизнесом. Государство, конечно, должно прояснять эти отношения, правда, не такими методами и с ясным пониманием, чего именно оно хочет добиться от корпораций. Разумная задача такова: олигархи должны сами занять публичную позицию и объявить цели, к которым они стремятся – лично, а не от лица корпораций. Когда Ходорковский лично финансирует как минимум 4 партии, претендующие на места в парламенте, он чего этим добивается? Повысить безопасность и устойчивость собственного бизнеса или сделать что-то для страны? Ответа на этот вопрос нет – и прежде всего от самого Ходорковского. И если в целях олигархов будет что-то для страны важное, кроме вопроса о прибылях их корпораций, то это и станет предметом общественной дискуссии и политической конкуренции.
Но на мой взгляд ситуация с регионально-вотчинным устройством страны гораздо опаснее неурегулированных отношений власти и крупного бизнеса. На региональную политику России посажен семейно-клановый тип управления, вовсю эксплуатируются самые низкие пропагандистские приемы на грани сепаратизма и национального чванства. Это все угрожает целостности и управляемости России и не позволяет проводить никакие общегосударственные проекты.
Проблема кажется почти неразрешимой, потому что на протяжении всех последних лет самым абсурдным образом смешивается логика регионального управления и межнациональная проблематика. В управленческой логике и будучи в трезвом уме нельзя понять, почему российские области являются субъектами федерации. В советское время области были нарезаны по числу коммунистов на территории. Вначале 90-х области должны были уравновесить сепаратизм российских окраин и национально-территориальных образований. А теперь это является источником власти в Российской Федерации.
В логике межнациональных отношений непонятно, почему, например, Татарстан или Башкирия отстаивают свое исключительное право защиты прав титульных национальностей в своих республиках. Откуда следует, что у татар в Татарстане должны быть другие права и возможности, чем у представителей других национальностей или у татар в других регионах России? У всех граждан должны быть равные права. И у наций – тоже. Тезис о национальных правах, привязанных к отдельным территориям внутри страны, – вредный и отсталый.
Национальные права должны быть защищены. И татарин, и якут, и русский должны иметь равные возможности свободно перемещаться по стране, его гражданские и национальные права должны быть защищены в Казани равно как и в Москве. Права наций – это прежде всего право на язык и культуру. А права на территорию или экономические ресурсы должны быть у граждан, а не у национальностей.
Если мы хотим построить современное государство, нужно говорить о национальных общинах, а не об административно-территориальном устройстве по национальному признаку. Нужно говорить о том, что в России есть крупная татарская община, якутская община, еврейская община, украинская община и русская община. Совершенно непонятно почему в многонациональном государстве есть нации, имеющие право на территорию и ее богатства, а есть нации, такого права не имеющие. Невозможно построить экономику, в которой эксклюзивные права на экономические и природные ресурсы имеют нации.
Вообще-то, исторически и функционально у России не так много регионов. На мой взгляд, – пять. Первый – Центральная Россия: европейская часть и Урал. Никаких исторических и функциональных особенностей внутри этого региона нет. Второй регион – Сибирь, третий – Дальний Восток. Можно выделять два специфических региона – Калининград (анклав исторически позднейшего происхождения) и Российский Кавказ (историческая функция этого региона состояла в обеспечении безопасного транзита в кавказские провинции Российской империи).
Вопрос же о либеральной или какой-либо другой империи в первую очередь зависит от того, какую внутреннюю форму примет сама Россия. России нужна такая внутренняя форма, которая бы позволяла двигаться вперед. И только второй вопрос – какого типа отношения могут быть у России с соседями. Это показывает ситуация с Белоруссией. Если мы Белоруссии предложим стать 90-ым регионом, она при любом руководстве скажет «нет». Если же речь пойдет о союзе, в котором участники имеют равные права, тут уже «нет» скажет Россия. Любые интеграционные проекты будут сталкиваться с этой проблемой.
И любая попытка поставить исторические цели будут сталкиваться с проблемами роста экономики и внутреннего устройства Российской Федерации.
