Большая Кремлевская пресс-конференция даст новый виток рассуждениям на тему «who is mr. Putin». Предлагаю поставить вопрос иначе: в чем состоит ресурс его политики? Политически ресурс Путина – в радикализме. Он пришел с фразой «мочить в сортирах», продолжил «равноудалением олигархов» и все еще удерживает полную инициативу на всем российском политическом поле "назначаемостью губеранторов" и национализацией "Юганска". Все остальные - «силовики», «либералы» - борются не в публичном поле, а прямо по Достоевскому – за душу этого человека. В общественном сознании он – автор всех политических преобразований, и радикальность этих реформ питает его политический рейтинг.
Но этот ресурс заканчивается, и серьезной ему угрозой является ситуация на рубежах России. Терракты, источник которых в общественном сознании удалось локализовать в Чечне – выколотой точке отечественного пространства, Прибалтика, которая, вступив в ЕС, откровенно плюет на мнение России, Грузия, Украина – все это угрозы режиму Путина. После Украины об этом сегодня говорит уже не только Бжезинский, но и Саакашвили.
Путин понимает эту угрозу и электорально с нею работает. Его риторика становится все жестче, а тема национальных интересов России в постсоветском мире звучит все звонче. Но за пределами страны, в отличие от России, где все реальное противостояние Путину сведено к бюрократическому саботажу, есть другие субъекты, гораздо более мощные, чем Россия. ЕС и США видят территорию бывшего СССР как зону своего влияния, и у России не хватает умения и ресурсов для того, чтобы этому противостоять.
Неудачи или то, что подается как неудачи (например, Украина) внешней политики России могут быть конвертированы в ресурс для идеологической борьбы к 2008 году. И то, что сейчас уже есть попытки с разных флангов - как СПС, так и «Родины» - воспользоваться этим ресурсом, делает вопрос о том, куда пойдет вектор российской власти после 2008 года, драматичным, как мхатовская пауза.
В России к 2008 году будет востребован радикализм и радикальная идеология. «Радикальней, чем Путин» – будет главным посылом победной президентской кампании. Для этого, как показали Украина и Ющенко, даже необязателен какой-либо кризис, достаточна убедительная моральная риторика, которая ляжет на широкие массы недовольных существующим положением вещей. Стабильность тут даже опасна, поскольку порождает опасения, что существующий порядок вещей будет зафиксирован навсегда, и люди навсегда будут закреплены в их сегодняшнем неудовлетворительном для большинства социальном положении.
В чем будет заключаться этот радикализм? В России будет востребована державная идеология. И это - объективный факт: население будет ждать радикального ответа на последнее историческое поражение XX века, национальное и социальное унижение, продолжающееся в XXI. И это - не признак какой-то специальной ущербности народа, как, увы, еще многие думают. Даже те наши соседи, что ориентируются на "европейский выбор" опираются на ту же, державную, а местами и националистическую идеологию, просто у них энергия освобождения и самостоятельности направлена, в основном, против Москвы, а не против Запада.
Но содержание реальной политики внутри этой идеологии может оказаться разным.
Первый путь - в России будет усилен крен на создание полицейского государства (под лозунгом централизации и концентрации ресурсов для адекватного ответа на грозящие России внешние вызовы). Полицейское государство будет со всеми своими прелестями: сильный контроль над бизнесом, укрепление роли армии и спецслужб, усиление распределяющей функции государства, уменьшение гражданских свобод (сохранение прописки, дальнейший контроль над медиа и т.д.). Путь наиболее легкий, поскольку несостоятельным и несвободным населением легче управлять. Ближнее зарубежье мы при этом потеряем, так как при организации «бархатных революций» России будет приписана роль «империи зла» и главного пугала на постсоветском пространстве. А агрессивность во внешней политике будет признаком слабости.
Второй путь – использование ресурсов населения России – в подавляющем числе образованного и городского населения (а значит, готового к новому экономическому рывку). Это потребует либерализации налогового законодательства и условий ведения бизнеса, поощрение мобильности населения, вывода населения из тени экономических отношений, минимизацию коррупции, усиления роли судов, образования и т.д. Это значит, что будет востребовано право как способ защиты собственности и свобод, право как атрибут гражданина, в случае России - гражданина империи. Во внешней политике это будет означать партнерскую и даже союзническую риторику, существующую подчас с жесткой конкуренцией - как сейчас происходит в отношениях США и Европы.
Для политики в ближнем зарубежье это означает, что Россия должна стать образцом стандарта жизни на территории бывшего СССР, а в дальнейшей перспективе – конкурировать на этом поле с Европой. Это предельно тяжело, но не так уж и невозможно - следует ожидать снижения жизненных стандартов в самой объединенной Европе. Во-первых, ей нужны экономические ресурсы для конкуренции с Соединенными Штатами, а на фоне стагнирующей экономики их придется вынимать из социального сектора или, во всяком случае, перестать их туда инвестировать. Во-вторых, у Европы пропала необходимость идеологической конкуренции с СССР, чья система социальных гарантий служила вызовом и толчком для развития в Европе «государства всеобщего благосостояния». В первую очередь, это должно отразиться на странах-новичках Евросоюза, которых «старая Европа» не намерена дотягивать до своего уровня благосостояния: Франция и Германия суть иное, нежели Польша и Литва.
Эффективность политики России в ближнем зарубежье в ближайшие и последующие годы будет зависеть от ее экономического и социального роста, ее отношения к своим гражданам. Кто-то задал вопрос: «Если США претендуют на строительство однополярного мира, почему мы не выбираем американского президента всем земным шаром?» В 2008-м россияне могут сделать выбор за все постсоветское пространство, не оставив соседям иного пути.
