Известный публицист, чья нынешняя позиция вызывает у меня чувство искреннего сострадания в связи с обнаружившимся у него раком совести, намедни жаловался, что неумная и агрессивная пропаганда правящей корпорации уже приводит к тому, что и внутри нее возникают серьезные опасения - как во внушительной будущей победе, так и бесповоротной легитимности после. У меня таких опасений нет, впрочем, не так уж важно, почему этот уважающий себя аналитик эксгибиционистски переживает по поводу недостаточных успехов временщиков, прихватизировавших общественную жизнь в стране. Мне трудно разделить его тревогу хотя бы потому, что нет никакой уверенности, что подсчет голосов будет производиться в пределах ограниченной нечестности, как почему-то уверяют многие. Важнее, однако, сама констатация, пусть и сделанная в форме набата. По-видимому, несогласие с официальной линией наконец начинает обретать характер мировоззрения, чего, например, никак невозможно было представить ни в 2004-ом, ни тем более – в 2000-ом году, и это пугает власть.
Вспомним хотя бы те далекие времена и «споры друзей», почему они голосовали за Путина. Вспомним Путина той поры. Его первые публичные выступления, когда он появлялся не среди коллег-чекистов или в окружении оплаченной группы поддержки, а на Съезде учителей задавал тренд на поголовную образованность брошенного в рынок населения. Тогда мы убеждали сомневающихся, что именно этот молодой, трезво мыслящий полковник из элиты спецслужб (то есть не из тех заплечных дел мастеров КГБ, а из разведки, почти что западников, поскольку сам род работы – ха-ха - предполагает косвенную западнизацию), в состоянии провести страну между Сциллой и Харибдой – тоталитаризмом и анархией.
Нам казалось вполне закономерным, что в 2001 году Путин первый протянул руку Америке после трагедии 11 сентября, заложив основу самому мощному в мире либерально-демократическому союзу на все времена. К Америке много претензий, но невозможно, например, мечтать о демократии и европейском социализме, вычеркивая ее из рассмотрения, поскольку Америка и Западная Европа связаны бесчисленным количеством культурных, экономических и просто родственных связей. Потому что, планируя «китайскую модель развития» для России, пока что невозможно запланировать китайскую демократию для России или китайский социализм для России, поскольку их нет и в помине.
В общем, младо-Путину прощалось все. Хотя «прощалось» тут неверное слово, его никто ни в чем всерьез никогда не винил. И «рязанский сахар», который имел право оказаться обычным сахаром из свеклы. И закрытие НТВ, которое имело право произойти за долги. И экспроприация ЮКОСа, которая имело право случиться исключительно в связи с уклонением от уплаты налогов. На самом деле, все имело двойственное толкование, а на толкование в пользу обвиняемого президент РФ имел точно такие же права, как и любой обвиняемый в мире.
Мы даже были не против государственного регулирования. Но регулирования, конечно, не всего и вся, а в пределах полномочий государства. Пусть бы себе государство регулировало свой суд, своих милиционеров, свою коррупцию, свою бюрократию, – ту, которая обязана была сидеть «в одном окне» и молниеносно решать все вопросы. Но уж, во всяком случае, не то, что нам смотреть, что нам писать, что читать, какие товары предпочитать, кого выбирать, с чем соглашаться или, как тут придумал МЭРТ… покупателей в продмаге. Чтоб дополнительно ограничить свободу покупки по возрасту и психической дееспособности покупателя, как будто ни детям, ни психам не нужно кушать, - такое и в страшном сне не придумать. Регулировать можно до бесконечности вплоть до количества электронов на орбите.
Но на самом деле, мы и сегодня готовы все простить «мистеру Пу» - только вернись! Одумайся, скажи, что все эти изверты про врагов народа и шакалов вокруг зарубежных посольств – одно лишь подражание американскому предвыборному шоу., «Такое подражание – как внешне было по картинке - американским предвыборным шоу в каком-нибудь Далласе - так примерно: девочки ноги задирают, выступают какие-то брутальные телеактеры, телеведущие, потом махают флагами, и под рев выходит Сам», - как сказал тут Радзиховский.
Однако морок почему-то не кончается, и все новые бойцы поступают на службу к режиму, конкурируя друг с другом в показной искренности. Я приблизительно представляю себе, что творится в головах Маркова, Никонова, Фадеева, Астахова и иже с ними, какое они находят оправдание, оказавшись на одной стороне с Прохановым и Володиным. Неглупые люди, ни на грамм они не верят своим словам. По всей видимости, они считают, что делают благородное дело тем, что, говоря с режимом на одном с ним языке, они успокаивают и просвещают его одновременно.
Нет, не надо запрещать ВСЕ партии, - надувая щеки, вещает Жириновский, имея в виду прежде всего себя, - это будет плохо смотреться. Нет, не надо ограничивать права и свободы среднего класса, - уверяет Фадеев, - это будет плохо для ваших же корпоративных доходов. Все нормально, но изоляционизм вреден, - с подкупающей серьезностью твердит Никонов, все-таки предпочитая быть экспертом мирового уровня, а не партийным подпевалой. Однако опасно дергать Сталина за усы, и кто кого воспитывает в конечном итоге, большой вопрос. К тому же вы жулики, господа! Подрядившись на софт-пропаганду, вы, между прочим, сделали невозможной честную работу медиа и честную аналитику, вы вытолкнули из профессии более-менее порядочных людей, вы украли их гонорары, вы сломали их жизни.
Впрочем, и вас еще можно простить, если выучитесь чаще говорить «нет». Мировоззренческий раскол проходит совсем рядом. По отношению к Западу – широкое сотрудничество или конфронтация. По отношению к обществу – открытость или «суверенность». По отношению к правам человека – условность или безусловность. По отношению к демократии – реальность или декоративность. По отношению к допустимости лжи и пропаганды в политике – безусловен гласный нравственный запрет. Это для Запада культура политических шоу имеет несколько веков истории, формой вовлечения простых людей в политику и адаптации их к демократическим процедурам. Как джаз - для потомков рабов. У нас же… нет простых людей. Россияне пока еще слишком образованы, слишком внутренне скованы и слишком себе на уме. Они генетически помнят, чем заканчивается любой гражданский протест, неискренни, и ловят в этих шоу только одно – за кем и сила, чтобы мимикрировать под источник агрессии.
Но и предать потом они тоже могут очень легко. Мы не та нация, чтобы заигрываться.
