Производственная проблема. Писать приходится об ощущениях накануне выборов, учитывая при этом, что колонка выйдет после. Иными словами, приходится анализировать итоги, будучи участником неоконченного процесса. Вряд ли это реальная проблема, но немножко сбивало с толку заклинание о том, что ничего еще не предрешено: а ну как ошибешься и вылезет какой-нибудь джокер! Но нет, конечно, это напрасные надежды, и будут все тот же грязный снег, лицемерные рожи в телевизоре и никакой джокер, скорее всего, уже не вылезет. Впрочем, один из итогов уже известен и вряд ли будет подлежать пересмотру. Это полное разрушение смысловых коммуникаций, производимое как сознательно, - агитбригадой «за то, чтобы все осталось как есть», - так и сопутствующее в логических цепочках, где ни у кого нет корысти.
Эта мысль мне пришла в голову во время той радиопередачи, из которой ушел Глеб Павловский. Конечно, с точки зрения журналистики вопросы уважаемой дамы Альбац - типа «вы это серьезно?», «вы точно это серьезно?» - после какого-то, неважно какого ответа собеседника вряд ли можно назвать очень профессиональными. Из таких вопросов не может родиться знание (например, знание о том, кто и когда дал чекистам по лбу).
Альбац (провоцируя): «Глеб Олегович, а не вы ли пару лет назад писали статью о том, что чекисты, клан чекистов захватывает администрацию, власть?» Павловский (злясь): «Ему дали по лбу, этому клану, сегодня он ни фига не захватил. И теперь работает как все остальные».
Но и реакция мэтра пропаганды побеждающей со ста или около того процентным рейтингом стороны, мягко говоря, странна. Разве не в том задача пропагандиста, чтобы работать на всех, в том числе и недружественных дискуссионных площадках? Разве не в том задача, чтобы заткнуть, заглушить, пусть даже чепухой (что чекистам дали по лбу), вражеский эфир? Ведь буквально через несколько дней та же тема встала в несколько ином ракурсе в интервью загадочного Шварцмана. Оказывается, не только не дали им по лбу, наоборот, они рулят в оффшорах. Где рэкетом, где угрозами прибирают к рукам бизнесы. А главное, охраняют теневые сверхдоходы высших сановников, тех самых радетелей за народное счастье, что выставляют впереди себя агитбригаду «за то, чтобы все осталось как есть».
Интуитивно понятно всем, что Шварцман не врет. Иначе не убивали, не арестовывали бы там направо и налево. Ну, так дали и не дали по лбу? - вот бы разобраться, ведь получаются совсем разные качества государства, разное гражданское поведение предполагающее. Однако в этом и есть феномен последовательного разрушения всех и всяческих коммуникаций. Не только нет никакой возможности разобраться, но и поставить вопрос по адресу. Павловский уходит. А оставшиеся в студии – Афанасьев, Сатаров, Альбац – друг с другом всегда согласны. Коммуникация прекращается.
Точно так же диалоги застревают и глубоко в народе. Вот мелкий представитель правоохранительного блока власти экспромтом вступает в дискурс с точно таким же мелким представителем оппозиции, пропагандирующим на улице за «марш несогласных». В каком-то смысле это тоже эмпирический поиск консенсуса! Если, конечно, считать эмпирикой так же и сломанную руку Гозмана. Но оппозиционер попался неподкованный, он искренне не понимал, что от него хотят. А объяснить в рамках тех же предвыборных месседжей (мы за демократию или куда?) власть в лице исполнителей не в состоянии!
Их диалог записан на мобильник.
- Че вы тут распространяете? - Здравствуйте. Пожалуйста, "Марш несогласных". - Ммм… Я понял. Сумку и со мной. - На основании чего? - Я вам поясню, чуть позже.. - Ну тогда сразу представьтесь, пожалуйста. - Я сейчас вам лицо просто набью и все. - Представьтесь пожалуйста! - Лицо просто набью и все!...Пройдемте.
Самое интересное тут не то, что в 21 веке в России по-прежнему находится повод хватать карбонариев с листовками, как будто бы мы не дожили до Интернета, а как сами себе объясняют акторы вовлеченность в те или иные виды конфронтации. Там был еще совершенно потрясающий вопрос, будящий воспоминания в стиле ретро: «вам строй что ли не нравится?». Но ведь точно так же и нам самим хотелось бы понять, какой у нас строй, чтобы действовать в соответствии с этим знанием. Однако тезис «лицо просто набью и все!» - мгновенный революционный скачок в качество, в котором есть место лишь танкам напротив Белого дома. Ведь демократия, если она есть, предполагает публичное взаимодействие сторон, - и здесь нет повода для антагонизма. Нормальная умная тирания, наоборот, блокирует коммуникации, но при этом обычно заинтересована, чтобы сами коммуникации оставались в полном порядке. Мы же разбомбили мосты смысловых трансфертов не только противника, но и вообще все мосты до кучи.
Русский феномен – в самоцельном подрыве коммуникаций с обеих сторон. Причем, «План Путина» - глобальный подрыв, осуществляемый все той же немногочисленной, но влиятельной телебригадой, в последнее время демонстрировавшей пугающую небритость и бессонную воспаленнность глаз, как будто не о победах мудрого руководства шла речь, а горела земля под их ногами. Но проще не спорить с ними. Проще согласиться. Проще поверить. Проще участвовать в объявленной мобилизации. Взять под козырек. Однако дальше самое интересное. Выборы пройдут, и 3 декабря «план»… рассосется. Отмобилизованному населению снова нечем будет заняться. Фигурально выражаясь, в заявленной логике оно должно быть обеспечено полковыми кухнями, разбито на сотки, соткам приданы начальники, и все это должно закрутиться какой-то, желательно, полезной деятельностью. Но начнем с того, что никто никогда и в мыслях не держал привезти кухню… Цены поднять, да, держал, а кухню привезти – нет, ни держал.
Накануне Антон Носик писал в своем ЖЖ.
«Был с утра на прекрасном брифинге ЦИКа в Росбалте. Позицию Центризбиркома в отношении блогов понять не удалось, хотя я несколько раз переспрашивал и уточнял. Получил от Игоря Борисова брошюру с разъяснениями ЦИК, но там всё ещё больше запутано, чем в устной речи. Из нескольких пунктов письменных разъяснений следует (и Борисов это подтвердил), что российское законодательство о выборах явным образом распространяет себя на всю территорию планеты Земля. В Америке, по мнению Борисова, с 3 ноября по 2 декабря с.г. должны отменить Первую поправку, заменив её Законом РФ Об основных гарантиях избирательных прав. Будто бы это предусмотрено договорами 1975 года и уставом ОБСЕ».
Это не стеб. «Понять не удалось» - ключевой сигнал современной России, которым обмениваются все еще оставшиеся в своем уме наблюдатели. Невозможно, например, понять предложенную властью коммуникацию по проблеме нашего недавнего прошлого. Ведь если даже принять все идеологические декорации на веру: и то, что была ужасная олигархия (а сейчас ее как бы нет, привет от Шварцмана), и то, страна лежала в руинах на краю пропасти, и то, что чекисты со своим крюком нас куда-то вытянули, - необходимы подробности, как они это сделали конкретно. Конкретика тут очень важна!
Неужели имеется в виду то, что в начале 21 века в России они снова – с благими, конечно, целями - наладили тайную слежку за всеми депутатами, прослушку всех политиков, всех судей, всех членов Совета Федерации?
Неужели имеется в виду, что где-то и сегодня секретно копится компромат, чтобы быть использованным в последующей сомнительно легитимной зачистке общественного поля. От криминала, агентов влияния, террористов, нежелательных прозападных партий, излишне влиятельных бизнесменов, слишком самостоятельных губернаторов, раскачивающего лодку парламента. Неужели в само понятие этих мероприятий входит снятие фактора непредсказуемости выборов?
Пусть так! И пусть мы примем на веру, что именно такие действия целесообразны в условиях угрозы безопасности государства и конкуренции с США. Однако уместен вопрос дальнейшей коммуникации: так будет продолжаться и дальше, как долго? Ограничена ли компетенция чекистов во времени, существует ли план вернуться когда-нибудь к закону, к разделению властей, к свободным СМИ? В чем «План Путина» в этом аспекте?
И вообще, это уже установлено, что демократия и безопасность государства противоречат друг другу? Может быть, чекисты все неправильно поняли. Они должны были защищать не абы какое государство, а именно демократическое государство? Просто в условиях разрушенных смысловых коммуникаций им этого никто не объяснил?
Никто не объяснил, и третьего декабря 2007 года «мы снова проснулись в другой стране». Даже особенно не заметив это.