Среди достаточно большого набора контр-санкций, введенных российским Правительством в ответ на санкции ряда западных стран, почему-то наибольший интерес вызвал запрет на прекращение поставок рыбной продукции из Норвегии. «Из продажи исчезнет красная рыба!» - таким было наиболее распространенное объяснение этого внезапно возникшего интереса. Ну, а та, которая останется (не норвежская), естественно, сильно подорожает.
На первый взгляд, такая реакция кажется чересчур панической. Конечно, норвежские рыболовные компании поставляют на российский рынок достаточно большое количество рыбы, и это не только форель, семга и лосось, но и менее благородные сорта – сельдь, мойва и скумбрия. Однако российские рыболовы, и рыбопроизводители других стран вылавливают достаточное количество ихтиологической продукции, чтобы можно было не сильно беспокоиться из-за того, что от рынка отлучили одного из многочисленных поставщиков.
Так, по данным, которые недавно озвучил министр сельского хозяйства и продовольствия России Николай Федоров, ежегодный улов всех сортов рыбы у нас составляет 4.5 млн. тонн, ежегодное потребление рыбы - 3,44 млн. тонн. Импортируется 700 тыс. тонн (в том числе из стран, импорт продукции которых попал под запрет - 457 тыс. тонн), а экспортируется на 1,8 млн.т.
Отдельно, из Норвегии, которая попала в фокус всеобщего внимания, импортируется 180 тыс. тонн, что на фоне общего размера улова и потребления рыбы внутри России кажется совсем ничтожной величиной.
Кроме того, цена импортной рыбы сама по себе достаточно высока – та же семга продается в розничной торговой сети по цене в районе 1000 рублей за килограмм и, понятное дело, не может входить в рацион питания широких слоев населения, которое вынуждено ориентироваться на более традиционные треску, минтай, сельдь, пикшу и тому подобные сорта рыб.
Поэтому - как можно предположить, глядя на эти данные - Россия может легко и практически незаметно пережить исчезновение с ее внутреннего рынка как рыбной продукции Норвегии, так и такой же продукции других стран, попавших под контр-санкции. Тем не менее, шум, возникший вокруг этого, казалось бы, незначительного эпизода торговой войны, имеет под собой некоторые основания.
Начнем с того, что хотя Российская Федерация может совершенно спокойно полностью обеспечивать себя рыбной продукцией, в том числе и «благородными» сортами рыб, сделать это в полном объеме, с охватом всех потребителей, достаточно трудно. Трудно, потому что львиная доля этой продукции вылавливается на Дальнем Востоке; а доставка по железной дороге на Урал и в Европейскую часть России приводит к резкому удорожанию продукции.
Точных данных по стоимости перевозки под рукой у нас нет, но вот по сообщениям местной, дальневосточной прессы, упаковка готовой продукции, произведенная из импортного рыбного сырья, продается в магазинах в Центре России по цене 150 руб./шт., а аналогичная упаковка с отечественной рыбой дальневосточного происхождения будет стоить уже 350 руб./шт. Понятно, что такая разница в цене вызвана разными транспортными расходами; и также хорошо понятно, в пользу какой продукции сделает свой выбор потребитель.
Так же стоит отметить, что норвежская рыбка продаётся в более качественной упаковке - вакуумном пакете. Это позволяет хранить продукты несколько дольше. А за счёт того, что они сделаны из лавсана и полиэтилена можно в очередной раз выиграть в цене.
Поэтому наш рыбный рынок оказался разорван на две части. Сибирь и Дальний Восток снабжаются рыбой местного улова, а его остаток, иногда составляющий больше половины, идет на экспорт. А Европейская часть России, наоборот, получает некоторые сорта рыб по импорту, так как возить их с Дальнего Востока очень дорого, а добыча российских компаний в морях, прилегающих к Европейской части страны, не может покрыть ее потребностей.
Другой стороной нашего рыбного рынка является особенности производства лосося, форели и семги в Норвегии. Эти сорта рыб не вылавливаются рыболовецкими судами в открытом море, а выращиваются в садках, установленных в ее многочисленных фьордах. Специфический климат, вызванный прохождением Гольфстрима, позволяет поддерживать оптимальную температуру морской воды для выращивания рыбы, а близость к берегу дает возможность постоянно подкармливать ее специально подобранными комбикормами. Все это вместе делает улов практически гарантированным, что отличает в лучшую сторону норвежскую рыбную промышленность от аналогичной промышленности других стран, которые во многом зависят от случайностей поведения постоянно мигрирующих стад морской рыбы.
Аналогичными возможностями обладает только рыболовная промышленность Чили, на которую теперь, вроде бы, пытаются переориентироваться наши торговые сети. Однако стоимость доставки ее продукции такая же высокая, как и с Дальнего Востока, поэтому данное мероприятие выглядит не очень перспективным.
Поэтому естественно, что перерабатывающие предприятия, торговые сети и предприятия общественного питания предпочитают заключать контракты с абсолютно надежным производителем, чем с производителем, поставки которого зависят от капризов природы. И именно этим обстоятельством, разумеется, вместе с дешевизной транспортировки, и объясняется популярность норвежской рыбной продукции в России.
Правда, специалисты в области ихтиологии предупреждают, что количество получается в ущерб качеству. Нахождение рыбы в садках и кормление комбикормами является достаточно вредным как для самой рыбы, так и для ее потребителей, потому что эти комбикорма содержат не самые полезные вещества. Хотя они ускоряют рост рыбы, но для человеческого организма могут быть опасными.
Заодно можно посмотреть, а как запрет на ввоз рыбы отразится на норвежской экономике. Понятно, что Россия – это большой, но не доминирующий рынок, поэтому рыболовецкая отрасль Норвегии вряд ли рухнет после введения контр-санкций; но определенный ущерб она все-таки понесет.
Так, в последнее время Россия экспортировала в Норвегию продукции приблизительно на $2,7 – $2,8 млрд., а импортировала – на $1,2 млрд. Из этой суммы 75%, или около $1 млрд., как раз приходиться на рыбную продукцию. То есть, после введения контр-санкций, ввоз продукции Норвегии в Россию упадет практически до нуля. Однако, надо отметить, что на общем объеме производства рыбной продукции в Норвегии прекращение экспорта в Россию скажется не очень сильно. Так, в 2013 году норвежскими рыбохозяйственными предприятиями было выращено 1.25 млн. тонн рыбы, а поставки в Россию составили 180 тыс. тонн, то есть около 15%. Это, конечно, прилично (особенно с учетом сокращения поставок на Украину), но не смертельно.
Решение вопроса с обеспечением Европейской части России рыбной продукцией, замещающей норвежскую, пока видится таким. В краткосрочном периоде это может быть дотирование перевозок с Дальнего Востока. В конце концов, оплатить часть расходов на перевозку 150-200 тыс. тонн рыбы гораздо проще, чем нескольких десятков миллионов тонн угля, что происходит на протяжении уже многих лет. В долгосрочном периоде можно будет организовать выращивание рыбы в тех же садках, что уже сейчас делается, правда, в небольших масштабах, на Севере России, в Карелии. И если эти проекты будут растиражированы, то тогда красная рыба никогда не исчезнет с прилавков наших магазинов и из меню ресторанов.