Обычное дело - солдат дезертировал из воинской части. Длялюбого, хоть немного представляющего себе, что такое наша армия, в этом нетничего удивительного. По официальным данным, в России ежегодно воинские частиоставляют около 2 тысяч солдат. Правозащитники говорят, что эта цифра больше – какминимум в два раза. Основная масса военнослужащих, как показывает статистика, бежитиз армии из-за неуставных отношений. Лишь меньше года назад Верховный суд разрешилоправдывать солдат, дезертировавших по причине дедовщины, а до этого любой фактсамовольного оставления воинской службы, независимо от его причин, каралсядовольно строго, вплоть до 10 лет лишения свободы.
Так что в дезертирстве 21-летнего сержанта АлександраГлухова, призванного в армию из маленького удмуртского города Сарапула, тоже небыло бы ничего удивительного… Если бы сбежавший солдат не обнаружился всоседнем государстве, да еще обращающимся по центральному телевидению спросьбой к тамошнему президенту о предоставлении убежища. Российский солдатГлухов сбежал из Грузии в Грузию, или из Южной Осетии в Грузию – формулировказависит от политических взглядов. Как и название спорного района, гдерасполагается подразделение – Ахалгорский или Ленингорский (соответственно,грузинский и осетинский варианты названия).
Пока политики ломают копья, российские военные и осетинскиевооруженные формирования продолжают оставаться в занятом после августовскихсобытий стратегически важном месте, а местные жители продолжают его покидать.
Правозащитники уже несколько месяцев вовсю бьют тревогу всвязи с катастрофическимположением, сложившемся в этом районе: население, подавляющее большинствокоторого до августа прошлого года состояло из этнических грузин, отсюда бежит.Причем главная опасность – не банды вооруженных осетинских мародеров, до сихпор ползающие по району. Гораздо большей угрозой является предстоящаяпринудительная раздача осетинских паспортов, о которой говорят цхинвальскиевласти. А также есть опасения, что проезд в Грузию – уже сейчас значительноосложненный – новыми осетинскими властями будет закрыт совсем.
В самой Осетии поговаривают, что этот район больше нуженРоссии, чем признанному ей государству, у которого не хватает населения, чтобызаселить даже ранее контролировавшиеся территории. Поэтому и ввели настратегически важную с военной точки зрения территорию российские войска уже всередине августа. А еще раньше, до войны, российские специалисты строилидорогу, которая бы соединила Ленингори с остальной Осетией – до этого попасть вотдаленный район можно было только выехав на центральную грузинскую трассу. Довойны достроить не успели, потому завезенные туда на бронетехнике и внедорожникахвоенные оказались фактически отрезанными от внешнего мира.
Еще в августе, когда мы с коллегами натыкались на редкиероссийские блок-посты в дожигаемых грузинских селах, солдаты останавливали нас,казалось, с одной целью – попросить сигарет или бензина, чтобы приготовитьужин. Но тогда было лето, и на улице было + 30, и местные осетины еще судовольствием кормили солдат освободительной армии. А еще казалось, что войнауже закончилась, и скоро назад, в Россию.
Но время шло, а вернуться многим так и не удавалось.Военнослужащие, заключившие контракт, начинали роптать: «Я в Ботлихе (Дагестан)служил, 14-15 тысяч получал в месяц. В Ботлихе было нормально: и кормили хорошои условия службы были нормальные. Когда нас сюда отправляли, обещали платить54$ в сутки, а пока платят по 8 тысяч рублей в месяц. Боевые тоже не платили. Говорят,теперь мы – на положении заставы, и заступили до весны. Перевели нас сюда безнашего согласия, что противоречит условиям контракта. При переводе мы ничего неподписывали – по тревоге приехали сюда, и все.
Я хочу обратно вБотлих перевестись. Зимовать я здесь не хочу. Здесь ненормальные условия».
Кроме жалоб на условия контракта, солдаты, служащие вАхалгорском районе, рассказалисотрудникам «Мемориала» о тяжелых бытовых условиях.
«Наш батальон завезлисюда в октябре, поставили на высотку близ селения Мосабруни, у границы сГрузией. Вместе с офицером нас сейчас 14 человек. Живем в палатке, недавно еепоставили. Одну печку нам дали, вторую сами сделали. Сами сено принесли,устроили себе лежки. Кроватей нет. До этого и палатки не было, спали в окопах,под бушлатами.
С подвозомпродовольствия - проблемы. Когда сюда выдвигались - сутки не ели. Через неделюпосле того, как нас здесь поставили, кончилось продовольствие. Сказали:«бензина нет, чтобы привезти вам еду». Не знаем, правда это или нет, но три дняпродовольствия не было. Сами ходили в села, искали продукты – здесь живутнормальные люди, помогали нам, чем могли. Стали один раз в сутки привозить еду,обычно в час ночи. Потом наладилось, вроде бы нормально какое-то время было спродуктами, потом опять три дня не было еды. За последний месяц неделю точно небыло никакого продовольствия. Здесь местный магазин торгует только за лари.Один лари – двадцать пять рублей. Вначале только лари брали, потом ужедоговорились, что будем у них менять рубли на лари».
А на дворе был уже ноябрь месяц.
Потом и вовсе на горячую линию Комитета солдатских матерейначали поступать сообщения о том, что к нечеловеческим бытовым условиям в рядеподразделений, дислоцированных в Южной Осетии, добавились издевательства состороны офицеров. Военнослужащие и их родители жаловались на то, что солдат бьют,унижают, некоторые офицеры забирали автоматы у задремавшего на посту солдата, апотом у него же требовали 2,5 тысячи рублей за возвращение. Самые тревожныесообщения приходили все из того же Ахалгорского района. Военнослужащие 693-гополка сообщали, о том, что они долгое время жили в окопах, без воды, голодали,медицинской помощи не было. Отец одного из солдат выехал по сигналу сына – пьяныйофицер избил его и сломал нос. Медицинской помощи парню никто не оказал, прорасследование преступления даже не говорю. Потом этот же офицер сломал другомусолдату челюсть. Только вмешательство отца заставило прокуратуру возбудить противнего уголовное дело, а солдата поместить в окружной госпиталь. Военнослужащиежаловались, что этот же офицер однажды на всю ночь привязал солдата к дереву.
Снова посетив Ахалгорский район в конце декабря, сотрудники«Мемориала» и организации «Солдатские матери Санкт-Петербурга» увидели, чтоподразделение 693-го полка расквартировано в дырявой брезентовой палатке.Выяснилось, что у военнослужащих нет документов, которые быподтверждали их участие в боевых действиях и факт нахождения на территорииЮжной Осетии. У некоторых нет вообще никаких документов: ни паспортов, нивоенных билетов. Несколько человек тогда написали рапорты о расторженииконтракта и просили правозащитников передать их командованию – сами военные,находясь постоянно в горах, сделать этого не могут.
Не сказалось благотворно на моральном облике нашей армии и пребываниев винодельческом регионе. Вино несли все: в осетинских селах – в благодарностьза помощь, грузины – с целью установления нормальных взаимоотношений соккупационной армией. Коллеги были свидетелями сцены из армейских будней вОсетии: все в том же Ахалгорском районе пьяные солдаты вместе со своим офицеромрасстреливали из автоматов полные бутылки вина – видимо, пить больше уже немогли, – подстрелив при этом заодно чью-то деревенскую свинью. В какой-томомент, пытаясь разрешить завязавшийся спор, несколько человек наставили этиавтоматы уже друг на друга. Но в тот раз все разошлись миром – обошлось безнебоевых потерь.
На таком фоне оставление части сержантом Глуховым совсем неудивляет. Почему солдат бежал в Грузию, а не домой, вполне объяснимо: какминимум, это быстрее – несколько километров по хорошей дороге до ближайшегополицейского поста. Тем более, солдаты не воспринимают грузин как страшныхврагов. Если в Чечне сложно было бы представить, что «федерал», пытаясьспастись, бежит к боевикам, то здесь среднестатистический российский солдат несразу различит осетина и грузина.
Итак, Глухов добрался до цивилизации и начался очередной витокпропагандистской войны. В первую очередь, выступил сам Глухов:
«Мои войскаперебросили в Цхинвал в июне месяце. Мои начальники говорили... офицеры,командиры... что вы едете в Грузию, в Южную Осетию, помогать народу противГрузии. В июне месяце начали рыть окопы, блиндажи. И также начались тревоги боевые.Выезжали на местоположение. Находились там неделю, обратно возвращались -оказалось, учебные. Потом, после этого, я попал в Ленингори - Ахалгори, 1декабря. Там послужил месяц-полтора.
Там нет нормальныхусловий. С комбатом взаимоотношения, с майором Федоровым, у меня плохие стали.Плохие условия. Бани нету. Плохо с едой - мало кормят. Также у нас стоит боеваятехника - танки, БМП, "Грады", нацеленные в сторону грузинских сел...Поэтому я прошу президента Грузии оставить меня в Тбилиси».
Сразу же отреагировало Министерство обороны России: временноисполняющий должность начальника управления пресс-службы и информации военноговедомства полковник Александр Дробышевский заявил: «… предварительное расследование показало, что Александр Глухов былзахвачен грузинскими силовиками в Ахалгорском районе Южной Осетии и вывезен вТбилиси», - и потребовал незамедлительного освобождения военнослужащего. ОдновременноДробышевский признал, что военнослужащий действительно проходил военную службуна территории Южной Осетии и предстоящей весной должен был с нее уволиться.
Помощник главкома Сухопутных войск России Игорь Конашенков сказал,что после похищения младший сержант срочной службы Александр Глухов подвергаетсяпсихологической обработке, свидетельством чему является признание Глухова втом, что он прибыл в Южную Осетию в июне прошлого года, в то время как, поданным Минобороны, сержант вошел в регион только 8 августа вместе со своиммотострелковым подразделением.
В комментариях чиновников Минобороны, как и в заявлениисамого Глухова, много всего интересного и противоречивого. Во-первых,представители военного ведомства РФ уже совершенно не скрывают того, что такдолго пытались отрицать – в зоне вооруженного конфликта находитсясолдат-срочник. Закон, между тем, запрещает отправлять призывников в «горячиеточки» и за границу.
Во-вторых, в качестве признака психологической обработкивысокие министерские чиновники приводят тот факт, что солдат утверждает, будтопопал в Южную Осетию раньше 8 августа. Не берусь утверждать, что младший сержантГлухов прибыл в Южную Осетию именно в июне. Но сама была свидетелем того, какне меньше сотни бронемашин и грузовиков с живой силой проезжали с севера черезРокский тоннель 13 июля прошлого года. Через несколько дней после этого объявили,что в этом районе начинаются военные учения «Кавказ-2008».
А в условиях, когда не только у «срочников», но даже убольшинства контрактников нет документов, подтверждающих участие в боевыхдействиях, нельзя быть уверенным в том, что солдаты оказались в Южной Осетии именнов день, заявленный начальством.
Кроме того, можно, конечно, представить, что грузинские спецслужбыорганизовали спецоперацию по похищению младшего сержанта из Сарапула. Толькопри этом в голове все время будет вертеться вопрос, ради чего стоило такрисковать? Провал операции мог совсем подорвать имидж Грузии. До сих поростается не до конца проясненной история, когда пару месяцев назад на границетого же Ахалгорского района был обстрелян кортеж президентов Грузии и Польши.Полноценного дипломатического скандала тогда не произошло – все постаралисьзамять. Настолько же странной выглядит и обратная версия: младший сержантГлухов сам сознательно, с целью эмиграции, прокрался на грузинскую территорию исдался властям. Не похож он на диссидента.
Скорее, события могли развиваться и по другому сценарию.Например, в октябре несколько пьяных российских военных забрели на постгрузинской полиции в селе Никози – село всего в паре километров от Цхинвали,могли на нетрезвую голову направление перепутать. С полицейскими тогда удалосьдоговориться, военных отпустили. А ведь могли и не отпустить – с точки зрениягрузинских властей, они незаконно находятся на территории страны, да еще ипредставляют оккупационную армию.
Слова сержанта, перечислившего всю военную технику, стволыкоторой направлены на грузинские села, а также сделавшего политкорректныйреверанс, упомянув, что Ленингори можно называть еще и Ахалгори, как-то сразу мненапомнили другое признание журналистам, только уже российского телевидения. Работаяв Грузии в исследовательской группе российских правозащитников изправозащитного центра «Мемориал» и центра «Демос», я услышала рассказ молодогогрузина, содержавшегося несколько недель в качестве заложника в цхинвальскойтюрьме. Там его, мирного жителя, захваченного в первые дни вооруженногоконфликта, заставили переодеться в военную форму и выучить небольшой текст. Этислова – единственные, которые он способен произнести по-русски – парню пришлосьповторить перед объективом телекамеры одного из центральных российских каналов:
«Я и мои сотрудники –нас было 400 человек – собрались на площади Марджанишвили (Тбилиси – В.П.), и поехали в Большое Лиахвское ущелье (территорияЮжной Осетии – В.П.). После обстрелагорода Цхинвали из минометов, гаубиц и «Градов» (они говорили, что нельзя забыть сказать про «Грады») мы 8 числа заехали со стороны Тамарашени.В Цхинвали я увидел погибших женщин, детей, стариков – мирных граждан. И моисотрудники убивали женщин и стариков. Мне стало плохо, я выбросил автомат«Калашникова» и убежал в сторону Тамарашени, где я сдался ополченцам. Потомменя привезли сюда. Здесь ко мне относятся хорошо».
Следователь спросил, как я отношусь к правительствуСаакашвили. Я сказал, что плохо. Почему? «Потомучто, после того, как он убивал людей, он нехороший правитель».
Он спросил: «Ты веришьв его политику?» «Нет».
Потом журналисты заставили меня заново повторить весть этоттекст».
В ответ на заявление Минобороны России, представитель МВДГрузии Шота Утиашвили сказал, что Глухова никто в Грузии насильно не держит –он в любой момент может вернуться назад. Назад – это, видимо, в свою часть – акуда еще? Сержант Глухов, конечно, не выглядит интеллектуалом, но и наклинического идиота вовсе не похож – он должен хорошо понимать, что с нимбудет, если после всего этого он вернется назад.
В Грузии сержанта российской армии кормят, показываютжурналистам и дипломатам, говорят, что в Россию не выдадут – парню там грозитсерьезный тюремный срок за самовольное оставление части, плюс могут еще и визмене Родине обвинить. Безусловно, этот случай для грузинской пропаганды –находка: еще в августе грузины, увидев как российские военные вывозят стерритории одной из воинских частей унитаз, понесли к российскому посольствустарые холодильники, туалетную бумагу, одежду. При мне один из грузинскихдипломатов комментируя тот факт, что российские солдаты носят награбленноегрузинское обмундирование, сказал, что «российская армия бомжует по территорииГрузии». И вот теперь всему миру можно показать, как боец армии победителя идетпросить милости у побежденных.
Странная история. Но за этой историей стоят конкретные люди:что бы там ни произошло, Александр Глухов – действительно, младший сержантроссийской армии, которому явно пришлось не сладко в его подразделении,дислоцированном в Ахалгорском районе. Он лишь один из нескольких тысяч солдат,ежегодно дезертирующих из своих подразделений. И общество узнало о младшемсержанте Глухове только потому, что он может быть неплохим оружием впродолжающейся пропагандистской войне. А заодно – про дырявые крыши армейскихпалаток и про тающее население Ахалгорского района. Что ж, и на том спасибо…