В некоторой части наших лекций, обсуждений, статей, мы ставили задачу обсудить критерии политика и политики в России. Вообще-то тема нетривиальная, потому что не так легко найти кого-либо, кто бы отвечал за происходящее в стране. По крайней мере, здравые и деятельные «либералы», имеющие отношение к власти о государственной политике говорили у нас на лекциях в третьем лице.
Даже Антон Данилов-Данильян, который точно работает не в административной логике (предложение/ ведомственное согласование/ законопроект/ исполнение), тоже со страшной силой отказывался от "клейма" политика. Он рассказывал о себе как о посреднике между общественными организациями и властью в деле устранения лишнего административного бремени. Политики имеет позицию, а переговорщик помогает ее согласовывать. Из этой логики, кстати, проистекают весьма умеренные результаты взаимодействия правительства и бизнеса: решения принимаются не так, как нужно по правде и для страны, а так как получилось в результате формальных согласований - даже в тех случаях, когда властям зачем-то нужно продемонстрировать дружелюбие. Это в советское время, кажется, называлось «заволокитить» тему.
Между тем, прошлая активность РСПП, нынешняя активность вокруг «Деловой России», ОПОРы и отраслевых организаций бизнеса близка к политической (хотя об этом безопаснее не говорить). Например, как только внутри организаций бизнеса кто-то построит институты, способные эффективно заменить суды (для начала - по корпоративным спорам) и государственные лицензирующие органы (в каких-то отраслях) и добьется общественного и государственного признания их полномочий – он, безусловно, будет политиком. Тем, кто строит страну.
Можно, конечно, в качестве условных ответственных за политику в стране последних года-двух назвать генпрокурора, который единственный в государстве взял публичную ответственность за борьбу с олигархами. Но и он неудачно ссылается не на политические мотивы, а на, так сказать, закон. Министр здравоохранения и социального развития Михаил Зурабов тоже несколько раз публично объяснялся по поводу монетизации льгот, но в этой сфере все-таки трудно найти политические цели и предмет политики – так, давно кем-то принятое, долго лежавшее в столе и плохо исполненное административное решение.
Есть гипотеза, что на месте всей публичной политики у нас находится президент, но для данного рассуждения одно и то же - что один политик без средств взаимодействия со страной, что ноль. Тем более, что есть картинки в духе «Владимир.Владимирович.ру»:
После тяжелого рабочего дня, где не было ни минуты без встреч, докладов и переговоров, Владмимир Владмирович выходит из своего дачного особняка в «Бочаровом ручье», потягивается, делает два шага вперед, а с вышки, что стоит у забора с колючей проволокой слышится «Седьмой-седьмой, Первый движется по направлению к тебе». И ни шагу за забор нельзя. Равно как Михаилу Ходорковскому.
Впрочем, настоящая причина сложности с определением критериев политика в современной России в том, что сейчас, в актуальной борьбе за общество и страну, в ход должны будут пойти обещания – ничего крупного и принципиального в сфере образования, здравоохранения, судебной системы и милиции нельзя успеть сделать до того, как начнется проблематичная смена президента. Поэтому нужно уметь рационально оценивать политические тексты о будущем и о необходимом.
В прошлый четверг с публичной лекцией "Полит.ру" выступил Григорий Явлинский, который в отличие от актуальных государственных деятелей, как раз называет себя политиком. Он произнес текст о будущем. Отсюда возможность обсуждать критерии такого рода высказываний.
Меня больше всего поразило, что он сказал:
«Никого бы не хотел обидеть, но за долгие годы, за 15 лет занятия политикой, я узнал одну вещь. У нас есть такое понятие – интеллигенция. Она очень умная и очень все точно знает все в деталях, тонкостях. Может уничтожить любую схему. Но никогда не готова взять на себя ответственность».
Сейчас объясню, почему меня это поразило. Умные люди говорят, что текст нельзя рационально понимать, не учитывая позиции говорящего. Например, тексты «Юрий Лужков: В Москве сегодня ясно» и «Вася Пупкин: в Москве сегодня ясно» - это разные тексты. Первый про успехи московского правительства и преодоление политических препятствий и угроз, а второй – так, про погоду. Одно дело, когда о телосложении юношей призывного возраста говорит военком, а другое – гомосексуалист, и иногда уходит много времени чтобы выяснить настоящее самоопределение и позицию говорящего.
Так вот мы в обсуждении доклада лидера «Яблока» не ушли сильно дальше от первого же профилактического выяснения того, кто и что стоит за его текстом. Поскольку «Яблоко» - это старая и не маленькая партия, а ее лидер, вероятно, говорит не совсем от себя лично, хотелось бы знать, какой организованный или организуемый общественный субъект примет эти слова как свои и будет бороться, скажем, за разовый налог на приватизированную в 90-х промышленность (тем более, что сами технические предложения неоригинальны, по признанию самого лектора).
И мне казалось, что ответ прост и очевиден. По старой памяти, вроде бы, за партией «Яблоко» стоит большая часть русской интеллигенции, той, которая, мягко говоря, не выиграла от реформ 90-х в смысле материального и социального статуса, но, тем не менее, считает себя европейцами. Тогда бы мы начали дальше выяснять содержательные обстоятельства «европейского пути». Например, то, что совсем не по-европейски переносить на себя западные институты и принципы государственного устройства – внешние стандарты метрополии.
Этим занимается как раз азиатско-африканский мир, особенно те страны, которые фиксируют свою отсталость. В европейской же культуре ценностью является деятельный и мыслительный подвиг, окаянство самим строить свою жизнь, в том числе политическую. Отсюда постоянная критика западными интеллектуалами своей же демократии, которая позволяет постоянно изучать свою жизнь, меняться. А тезис о простом переносе «демократических стандартов» - для внешнего употребления, для тех, кто не может себе позволить жить своим умом.
А интеллигенция по определению должна жить умом. Отсюда бы мог выйти большой разговор о том, на что в русской культуре и современной социальной жизни можно опереться в реформах и вовлечении граждан в государственные дела. И если (как говорит Виталий Найшуль) архитектор строит типовое здание (демократии, реформ и т.п.) на неподходящем ландшафте, а оно рушится, то вина в том не ландшафта (типа - народ у нас неправильный), а архитектора.
Но такой разговор не состоялся, потому что Григорий Явлинский за 15 лет в политике разочаровался в интеллигенции. И, насколько я понял, не хочет раскрывать свою, по выражению Ленина, социальную сущность, надеясь, как оранжевые революционеры, проскочить на имидже, надеясь расширить исподтишка число избирателей.
Но, впрочем, даже если Григорий Явлинский больше не несет ответственности за интеллигенцию, то интеллигенция все равно несет ответственность за него. К тому же, насколько я слышал, «Яблоко» сделало множество полезных вещей для защиты справедливости и правды в отдельно взятых эпизодах. Поэтому желающим предлагаю все вышесказанное понимать как работу по выработке критериев политика в России вообще, а не как утверждения, относящиеся к личности или партии.
Ольга Лобач предложила игру, которая в мыслительном эксперименте или вживую может помочь в выявлении содержательности политического текста. Нужно сопоставить произносимую политиком речь с каким-либо заведомо пустым (лишенным оснований, конъюнктурным, политтехнологическим) текстом, который, однако, может по формальным признакам быть развернут до партийной программы. Например, предлагается учредить «Партию Еды», которая будет бороться за право на вкусную и полезную еду для всех. Отсюда сразу последуют выводы для промышленной политики (тяжелую убрать, пищевую развивать), для социальной политики, здравоохранения и даже для внешней политики – нужно дружить с теми, у кого есть продукты, которые в России не растут. Социальная база этой партии – все граждане, поскольку все хотят есть.
Нельзя напоследок и закидывая удочку на следующие разговоры не упомянуть об очевидном критерии: политическое содержание в России не может не быть опасным.
