Увеличение возраста выхода на пенсию не предполагает введение возрастных квот для получения рабочих мест, заявил министр труда и социальной защиты России Максим Топилин. О такой позиции ведомства министр рассказал в интервью газете «Известия», опубликованном 25 июня.
По мнению Топилина, вводить подобные квоты было бы нецелесообразно, так как эта мера, напротив, способна подтолкнуть работодателя обходить механизм обязательного обеспечения определенных групп трудоспособного населения рабочими местами. В настоящее время, напомним, в России существуют такого рода квоты только для инвалидов.
Между тем как люди пожилого возраста, так и молодежь уже довольно давно сталкиваются с серьезными проблемами при трудоустройстве: их не хотят брать на работу, а в случае повышения пенсионного возраста эти категории граждан могут составлять друг другу жесткую конкуренцию на рынке труда.
О проблемах рынка труда, которые могут возникнуть в результате повышения пенсионного возраста, с «Полит.ру», поговорила Любовь Храпылина, профессор кафедры труда и социальной политики Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы. Она подчеркнула, что действия правительства вызывают ощущение отсутствия единого представления о том, каковы главные причины для повышения пенсионного возраста.
«Конечно, рынок труда требует вливания новых рабочих сил. Изменяется сама структура деятельности, появляются новые технологии, которые надо осваивать. И, разумеется, работодателям хотелось бы, чтобы работник был мобильным, способным учиться, воспринимать новые знания и так далее. В отношении же лиц пожилого возраста сегодня существует ряд предубеждений.
Вообще у работодателей довольно странное представление о пожилом возрасте. Многие считают, что после 40 лет работник уже теряет свежесть восприятия, а после 50 лет так и совсем не способен усваивать новое, и даже не стоит тратить деньги на его переобучение и повышения квалификации. Таким образом возникает большая проблема, связанная с уже сформировавшейся установкой, уже сложившимися представлениями об особенностях возраста. А когда в человеке старше 40 лет уже не видят перспектив ни профессионального, ни карьерного роста, идея с повышением пенсионного возраста и с решением проблемы конкурентоспособности оказывается обманом.
Создания рабочих мест, появления новых взамен тех, которые сокращаются в результате развития цифровой экономики, мы сегодня не видим. И нельзя сказать, чтобы правительство внятно, четко изложило свою позицию по поводу того, какими были главные причины, подтолкнувшие к решению о повышении пенсионного возраста. Татьяна Голикова говорила, что в 1990 годы решать проблему с повышением пенсионного возраста не позволял бюджет; Максим Топилин же сейчас говорит, что сделать это мешали недостаточная продолжительность жизни граждан и другие подобные факторы. То есть складывается впечатление, что сами министры не выработали единого представления о том, что является главной причиной, по которой надо изменять возраст выхода на пенсию и проводить пенсионную реформу.
А ведь задача правительства состоит в том, чтобы разъяснить гражданам, что полезного будет в этом новшестве. Недостаточно обсуждать это кулуарно, между собой, надо объяснить это гражданам — прежде всего тем, кто достиг предпенсионного возраста, который теперь, оказывается, сдвигают. Мол, работайте, граждане, работайте, ни в чем себе не отказывайте в плане работы. А ведь им самим работодатель отказывает уже сейчас; им говорят, что у них возраст уже барьерный, и они работодателю больше не любопытны. Они не могут рассчитывать на какие-либо новые рабочие места; они очень легко подвергаются сокращениям (а ведь потом у них нет возможности найти себе сколько-либо адекватное рабочее место); и их профессиональный престиж тоже резко падает. Потому что им предлагают в лучшем случае такие места, как место какого-нибудь ночного администратора или консультанта в круглосуточных магазинах.
Так что возникает вопрос, почему правительство в лице соответствующих рабочих групп, или кто там формирует идеологию этого вопроса, не пытается ответить, зачем это гражданам? Что позитивного дадут эти перемены? В чем граждане могут пострадать, какие предусмотрены амортизаторы на такой случай? Вместо этого высказываются фантастические идеи, наподобие отмены баллов. Зачем мы это собираемся делать? Сколько уже пенсионных реформ мы пережили с 1990-х годов? Четыре, пять? Десять? И каждый раз пенсионная реформа завершается пшиком, не имеет успеха, многим приносит вред — и в плане материального положения, и в моральном плане.
Так что, безусловно, хотелось бы, чтобы правительство нам наглядно объяснило, чем-то та или иная реформа отличается от нынешней, где меньше риски, в чем выгоды и для кого.
Если говорить о введении возрастных квот для решения проблем с трудоустройством, то это, на мой взгляд, экономически был бы самый неудачный вариант. Когда выделяется какой-то процент работающих, и им гарантированно предлагаются места, то оказывается, что эти места являются наихудшими — и по зарплате, и по условиям. Кому же хочется их занимать? При этом почему-то стаж, опыт, квалификация пожилых работников прекращают быть значимыми.
И, конечно, очень мало внимания уделяется молодым специалистам. Фактически, им надо задумываться о трудоустройстве еще года за два до окончания вуза. Надо решать вопрос, где они будут работать, как это корреспондируется с реальностью рабочих мест и готовностью работодателя принять рабочую силу. Можно, конечно, закрывать глаза на это и заботиться лишь о том, как красиво провести выпускные вечера с магистерскими мантиями и шапочками. Но потом оказывается, что половина выпускников никогда не устраиваются на те рабочие места, где хотя бы как-то можно было воспользоваться их профессиональными знаниями, на получение которых они потратили столько лет.
Значительная часть молодежи идет на те рабочие места, которые не отвечают специальности, указанной в дипломе. Но они по крайней мере реализуют хотя бы часть знаний, которые получил! А немало молодежи работают в теневом бизнесе, либо вовсе не работает. Разве это нормальное отношение к рабочим рукам, к специалистам, которых в России в силу демографических проблем и так недостает? Разве это способствует подъему экономики, ее интенсификации, о которой говорил в своих посланиях и выступлениях президент России?
Но для того, чтобы экономика создавала рабочие места, она должна развиваться. Так что получается замкнутый круг: без появления новых кадров, новых квалифицированных специалистов развитие экономики невозможно, но если экономика, социальная сфера не дают рабочие места, то все вопросы, которые сейчас так много говорят — пенсионная реформа, повышение пенсионного возраста, — не могут работать на благо страны. Я, честно говоря, не вижу, чтобы степень готовности проведения пенсионной реформы и изменения возраста выхода на пенсию была высокой объективно, в том числе с точки зрения состояния здоровья граждан.
Несомненно, трудоспособность в возрасте после 60 лет у значительной части граждан еще высокая. Но ведь этим потенциалом надо воспользоваться рационально, не принижая достоинства людей, не умаляя возможности их профессионального вклада в экономику. Не надо думать, что с возрастом профессионализм исчезает — никуда он не девается, он уходит последним. Человек может уже имя свое забывать, а профессиональные навыки сохраняет — это давно уже доказано наукой. Мне очень жаль, что такое важное для людей дело, как повышение пенсионного возраста (а оно очень важно, потому что чем дольше человек работает, тем выше не только его материальное благополучие, но и моральное состояние), пытаются решить без обсуждения с гражданами.
Сейчас в СМИ много пишут о том, что в результате реформы граждане смогут получать на тысячу рублей в месяц больше. И что такого можно изменить на эту тысячу рублей в качестве жизни этой категории наших граждан? Притом, что повышается и стоимость медицинских услуг, которые важны для людей, и стоимость услуг социально-бытового характера. Между тем, все меньше людей имеют возможность получать от государства какие-то преференции.
Так что я бы сказала, что надо серьезней подготовиться к принятию подобного решения и его внедрению в реальную жизнь. Не нужно возбуждать недовольство людей, не нужно, чтобы недовольство общества этими переменами вылилось в какие-то неприятные события», — объяснила Любовь Храпылина.
