После заседания Народного клуба меня поймали за рукав два маститых политолога - Дискин и Жарихин. И принялись, как им показалось, специально меня раздражать. А вот что, мол, думает оппозиция по тому поводу? А вот что – по этому? Говоря и такие странные слова, что мол, оппозиция, в основном, недовольна тем, что Путин перехватил ее либеральную повестку, которую она, оппозиция, хотела бы тоже исполнять, но без Путина. Отсюда якобы и всеобщий клич: «Путин, уходи!» - без какого бы то госуправленческого конструктива. Это было сказано ими с осуждением.
Раздразнить меня им не удалось. И даже не потому, что я, собственно, за оппозицию не отвечаю и даже не знаю, где та базируется. А потому, что это место в дискурсе – про то, что оппозиция зациклилась на Путине, а другого ничего не умеет - в последнее время стало буквально общим, и я к таким инвективам, как будто под копирку, привык.
Самое удивительное, что все при этом ссылаются на «оппозицию» как на некий реальный физический объект, имеющий вес, размер, осязаемые контуры и некий Центральный комитет во главе, которому можно выкатить претензию. Я нисколько не преувеличиваю, но о том свидетельствует статья Алены Поповой, «общественного деятеля, блогера и основателя Фонда открытых проектов», которая отправилась в Крымск, чтобы посмотреть, как там и чего, и помочь. Каково же было ее возмущение, когда выяснилось, что оппозиция в Крымске, во время этой вселенской катастрофы, не присутствовала вовсе.
То есть многие, в том числе и волонтеры, делали разные полезные вещи, но оппозиции как организации в Крымске не было. Хотя ведь всего лишь несколько дней назад Маша Баронова собирала гуманитарную помощь на Воробьевых горах, и царила в Москве всеобщая эйфория по поводу горизонтальной консолидации общества.
Алена Попова так и говорит интервьюеру: «После Крымска слова «оппозиция» для меня не существует. О какой оппозиции может идти речь, если…»
…если Путин каждому недоутопшему от щедрот отваливает по миллиону с барского плеча и гасит напрочь всякое недовольство. А оппозиция не в состоянии даже парочку «КАМАЗов» пригнать, ни то что отвалить по сто тысяч хотя бы.
Известный политолог Борис Межуев, последнее время регулярно пишущий в «Известиях», к той же проблеме подходит с другого конца. Подмечая администативное бесплодие оппозиции по части обустройства России, он переходит на готовность Центра не только оплодотворить ту зрелой идеологией, но и саму партийную программу написать за нее, а возможно, что и выполнить даже эту программу.
«Казалось бы, чего проще, - пишет Межуев, — власть сама дает оппозиции лозунги для борьбы. Требуй отставки антинародного либерального правительства вместе с роспуском реакционной консервативной Думы! Ужас в том, что Путин может согласиться и с тем, и с другим! Он может распустить реакционную Думу и одновременно разогнать либеральное правительство, назначить перевыборы и сформировать новое правительство по итогам новых выборов». Но вот беда – никто не требует, в смысле – решительно, ничего не предлагает взамен, и не под кого продавиться!
Иными словами, проблема, оказывается, в том, что открывающимися демократическими перспективами некому воспользоваться. Не считать же за «оппозицию» одну Ольгу Романову с ее "Яндекс-кошельком" или даже журналиста Пархоменко! Ибо чисто стилистически вышла бы странная сцена: Путин выполняет требования, разгоняет парламент и правительство Медведева, чтобы передать бразды правления… Оле Романовой?
В то же время все, конечно, признают, что «болотные», «белоленточники» как физическая реальность явно существуют, но не представимы каналы, трубки, капилляры, приводные ремни, по которым бы передавалось разумное давление, вращение или усилие с Болотной площади непосредственно в голову Путина. Пусть даже на Болотной соберутся сто тысяч интеллигентных писателей или столько же креативных верстальщиков пейджмейкером….
Самое странное, что при этом все, тем не менее, уверены, что в сентябре виртуальный объект вырвет, выцарапает у Путина власть. Как, каким образом – непонятно. Но бестселлер тут – откровения Гудкова-старшего в изложении РБК-daily.
«Времени мало остается для смены курса неконфронтационным путем, - делится Гудков, как бы даже сочувствуя. - Месяца два-три, начиная с сентября. Это будет гораздо более радикально, я делаю все, чтобы это не произошло. Большевиков было всего 25 тыс. — перевернули весь мир».
С Гудковым вполне соглашается фадеевский «Эксперт», выстраивая под атаку таинственных сил свою линию Маннергейма. Статья называется «Наша революция». Авторы, заместитель главного редактора и замдиректора ИНОПа сообщают, что либеральную Революцию делает как раз правящий класс, а оппозиция хочет ее подавить. Желание защититься от этого покушения является абсолютной нормой для того исторического времени, в котором мы находимся…», чем, собственно, и оправдывается ответный большевизм путинской системы – аресты демонстрантов, репрессивные законы, цензуру.
Это удивительное сражение призраков, если верить коллективному сознанию, и обещает смену курса.
По Пастухову, власть падет, потому что падет: «Режим скончается неожиданно и скоропостижно. Никто не успеет предсказать катастрофу, политические оракулы будут посрамлены, а те, кто ткнул пальцем в небо, вознесутся к славе». По Шендеровичу (в статье «Памяти Ли ен Хо»), вот так оно все и будет, как предсказал Пастухов!
«Вы не туда боитесь, Владимир Владимирович! – «шутит» Шендерович. - Мы-то всё по Якиманке с траспарантиками ходим и слова обидные говорим, а расстреливать будут свои».
В отсутствие революционного ЦК, публицистами солидарно констатируется полное самообслуживание политической системы («расстреливать будут свои»!), притом что общественные опасения, надежды и перспективы связываются, видимо, не с оппозицией, а с гипотетическим элитным расколом каковой, на самом деле, и был всегда движущей силой в России.
По-прежнему все ждут своих Ельцина, или Горбачева, или Иван-царевича, отчего и случилось такое горькое разочарование в Медведеве. Определенные надежды возлагаются на Кудрина, даже в большей степени, чем на Навального. Раскол в верхах действительно многим видится как лучшее решение, чем беспорядки и анархия внизу. А тот – в обстановке самосбывающегося прогноза - действительно может произойти по любому самому сколь-угодно незначительному поводу.
«Режим скончается неожиданно и скоропостижно». Хотя бы даже по поводу отношения к оппозиции или Pussy Riot…
