Что именно запрещают новые «сексуальные» законы говорить и делать? Об этом — в статье научного сотрудника Института проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге, магистра права Гамбургского университета (LL.M. Universität Hamburg) написанной по итогам дискуссии с коллегами по ИПП и журналистом Александрой Добрянской. Текст не предназначен для прочтения лицами, не достигшими 18 лет.
На днях опубликован Федеральный закон РФ от 29 июня 2013 года № 135-фз «О внесении изменений в ст. 5 ФЗ «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» и отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях защиты детей от информации, пропагандирующей отрицание традиционных семейных ценностей». Закон в частности вносит в Кодекс об административных правонарушениях РФ (КоАП) статью 6.21, и тем самым устанавливает ответственность за пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних. Вот об этом правонарушении мы и поговорим.
На этом месте на данной статье заранее стоит поставить знак 18+ и категорически попросить несовершеннолетних ее не читать. В любом случае она написана для «взрослых», которым хотелось бы разобраться – о чем нельзя говорить с людьми, пока вы не спросили у них паспорт и не убедились, что 18 им уже исполнилось.
Но речь пойдёт вовсе не о воспитании толерантности или, наоборот, обращении в истинную ориентацию. Речь о законе, который, по идее, устанавливает нормы — и наказание за нарушение этих норм. Авторы закона говорили о необходимости «оградить подрастающее поколение от воздействия гомосексуальной пропаганды». Но написав о запрете пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений, они, кажется, сами не очень понимают, что же на самом деле запретили.
Здесь всё – на первый взгляд просто. В России под угрозой уголовного наказания запрещены любые сексуальные действия с применением насилия.
На второй – уже не так. Около десяти лет назад мне пришлось внимательно прочитать статью 132 УК РФ. Разобравшись в положениях закона, я - почти в шутку - стала доказывать своим знакомым, а заодно и коллегам-юристам, что нет никаких препятствий для того, чтобы привлечь любителей БДСМ (bondage, discipline, sadism, masochism) на троих к ответу перед законом. Например, в соответствии с пунктом «а» части второй или пунктом «б» части 3 статьи 132 УК РФ, если в ходе процесса один из участников перестарался, понятие «иные действия сексуального характера с применением насилия или с угрозой его применения к потерпевшему (-ей), совершённые группой лиц по предварительному сговору если повлекли причинение по неосторожности тяжкого вреда здоровью» вполне подходят для вышеописанного, правда? Притом, отмечу, статья не требует заявления потерпевшего (-ей) как непременного условия уголовного преследования.
Разумеется, можно сказать, что всё происходило по добровольному согласию. Вопрос в том, как быть с «согласием потерпевшего на причинение вреда как обстоятельством, исключающим преступность деяния». В современном уголовном праве это вопрос, который не является решенным. Его ещё обсуждать и обсуждать. Российская судебная практика и наука склоняются к тому, чтобы признать «согласие на причинение вреда» поводом исключить преступность деяния - при наличии определённых обстоятельств. Однако же это область правоприменения, а вот закон об этом молчит. Собеседники, которым я об этом рассказывала, признавали, что, раз уж это пока никого особенно не волнует, в судебной практике о таком вряд ли зайдёт речь.
Давайте сразу поймём, зачем мы вообще заговорили об Уголовном кодексе. Уголовный кодекс до последних законодательных инициатив был единственным законом, объясняющим нам, что разрешено, а что нет с точки зрения «половой свободы личности».
Этот самый закон чётко определяет целых два вида сексуальных отношений, которые он рассматривает в связи с применением насилия и против воли одного из участников этих отношений. Первый вид сексуальных отношений — половое сношение (с потерпевшей). Активный участник таких отношений - мужчина, потерпевшая всегда женщина.
Другой вид - «все остальные» сексуальные практики. «Всё остальное» - это мужеложество, лесбиянство и иные действия сексуального характера (именно мужеложество, понятия «гомосексуализм» уголовное право не знает; в этом смысле петербургский закон явно составлялся людьми продвинутыми). Но что значит «иные»? Практика применения статьей 131 и 132 УК РФ – вместе с Верховным судом – давно определило «иные»: всё, что не вагинальный половой акт.
Каждый из этих двух видов сексуального взаимодействия предусматривает свое, специфическое наказание (в зависимости от тяжести – разное, но между сексуальными преступлениями «одинаковой» тяжести – равное).
Теперь давайте разбираться с практикой, памятуя о том, что именно текст закона определяет сознание правоприменителей, в особенности, когда его уже истолковали высшие судебные инстанции.
Как вы считаете, как классифицировать изнасилование мужчиной женщины, с учётом того, что сначала был совершён вагинальный половой акт, а затем оральный? Это одно преступление или два? В свете сказанного выше внимательный читатель предположит, что два - и не ошибётся. Один раз преступника нужно наказать за действие, совершённое в «естественной» форме, второй - «в извращённой». То, что в кавычках, надо понимать - это цитата из приговора. О подобном разделении сексуальных отношений знает любой юрист, которому приходилось сталкиваться с делами о сексуальных преступлениях.
Если вдуматься, у сексуальных меньшинств со стороны УК есть даже некоторые привилегии - по крайней мере все действия в насильственных однополых отношениях будут рассматриваться только по одной статье УК. Это, конечно, удивительно – уж в области насильственных преступлений равенство должно быть полным.
Попробуем разобраться с возрастом. Возраст участников регулируется также уголовным кодексом. Согласно закону, совершенно точно «нельзя», если одному из участников нет 16-ти, а второму уже есть 18 (в принципе, с точки зрения права - это и есть столь часто поминаемая в прессе «педофилия» (та ее часть, которая обходится без насилия). Поблажек для меньшинств тут не предусмотрено. Наоборот: статья 134 УК РФ предусматривает до четырёх лет лишения свободы за половое сношение женщины с юношей или же мужчины с девушкой по добровольному согласию (правда, всё зависит ещё от возрастной разницы участников), а за мужеложество и лесбиянство аж до шести лет. При этом – гетеросексуальный преступник (-ца) могут перестать ими быть, если вступят в брак с потерпевшей (-им) и тем самым устранят общественную опасность деяния. У представителей меньшинств такой возможности избежать уголовной ответственности нет.
При этом со «всем остальным» при добровольном согласии так до конца в праве и не разобрались. Вот, решительно непонятно, как быть с оральным половым актом: об этом спорит и практика, и наука. Трактовать понятия расширительно нельзя, так что классифицировать его придётся не как половое сношение, а как развратные действия - и наказывать соответственно, до трёх лет лишения свободы (это уже ст. 135 УК РФ). Еще больший вопрос: как классифицировать отношения между двумя женщинами - как лесбиянство или как развратные действия? Если применяются какие-либо предметы, это уже ст. 135- (развратные действия, так как половым сношением это уже не считается), а если нет?
Вернёмся к новому правонарушению. После 16 лет по добровольному согласию разрешалось в общем-то всё. Кроме того, Кодекс об административных правонарушениях не содержал наказания за разговоры с лицами старше 16 лет о сексе. Отдельный закон, связанный с распространением информационных материалов, фильмов и так далее, также не касался разговоров тет-а-тет.
Новый же закон под угрозой штрафа запрещает, к примеру, распространение информации, направленной на формирование у несовершеннолетних привлекательности нетрадиционных сексуальных отношений. Под «распространением информации» в административном законодательстве вполне можно понимать разговоры (СМИ и Интернет названы отдельно, так что остаются только разговоры).
Для правоприменителей проблема в том, что иллюстраций и чётких определений к этому закону не приложили, поэтому шутки о том, что «они запретили оральный секс» - на мой взгляд: не такие уж шутки. Как я писала выше, законодательство (истолкованное и уже много лет применяемое на практике) чётко делит вагинальный половой акт между мужчиной и женщиной и остальные, «неестественные», они же «извращенные» формы. Так что вопрос о «традиционности» и «нетрадиционности» - вполне серьезен.
Если посмотреть на законы по совокупности, любопытно провести следующий мыслительный эксперимент. Представим, что девушка и юноша (юноша 17 лет, а девушка – скажем, 21-го) прониклись друг к другу симпатией и вступили в половые отношения. Традиционные, то есть естественные - по определению УК. А затем, предположим, девушка предлагает другу фелляцию, обещая, что ему понравится. Согласно букве закона, в общем-то, может быть расценено как информация, формирующая представление о привлекательности нетрадиционных сексуальных отношений. Возникает и другое вопрос - можно ли «распространять информацию» действиями? Если нет, то парадокс – молча заниматься оральным сексом можно, а предлагать его нельзя.
Закон написан именно так, что даёт простор для вопросов о том, не запрещает ли он пропаганду (и какую именно) орального или анального секса - притом решение этих вопросов остаётся на совести правоприменителей. Сегодня ответы могут быть одними, а завтра уже совсем другими. Кажется, логичным ответом будет поиск определений в уже имеющейся судебной практике: и тут от «естественности» до «традиционности» один шаг. Моя коллега Элла Панеях, напротив, считает, что правоприменение пойдет «с нуля» - и нас ожидают экспертизы с привлечением историков, культурологов и социологов: что именно считать традиционными сексуальными отношениями, а что — нет. Но и в этом случае вполне гетеросексуальные отношения оказываются под угрозой трактовки как нетрадиционные.
В любом случае реакция почтенной публики - расшаривание статусов на грани фола, невинные вопросы о том, что традиционно, с просьбой проиллюстрировать, вызвана отнюдь не только желанием поглумиться над чьей-то глупостью. Это совершенно естественный вопрос законопослушных граждан страны к своим законодателям.
