Публике представлен президентский проект - за взятки будут штрафовать кратно. Взяточнику грозит штраф в 25-100 сумм взятки, в зависимости от размера взятки. Законопроект про штрафы доказывает, что борьба с коррупцией — прежде всего имиджевый политический проект, а не государственная стратегия.
Президент внёс в Государственную Думу проект федерального закона «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия коррупции». В нем устанавливаются обещанные президентом кратные штрафы взяточникам.
Размер имеет значение
Стократный размер взяток Медведев впервые озвучил в качестве одной из приоритетных мер в борьбе с коррупцией в своем «детском» послании Федеральному собранию в ноябре 2010 года. «Опыт показывает, что даже угроза лишения свободы до 12 лет не удерживает взяточников. Представляется, что в ряде случаев экономические меры в виде штрафов могут быть более продуктивны. Поэтому коммерческий подкуп, дача и получение взятки могут наказываться штрафами в размере до стократной суммы коммерческого подкупа или взятки», заявил тогда Медведев. И далее обещал бороться еще и с посредниками при взятках.
«Проектом федерального закона «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия коррупции» Уголовный кодекс Российской Федерации дополняется положением, в соответствии с которым за коммерческий подкуп, дачу взятки, получение взятки и посредничество во взяточничестве устанавливаются штрафы в размере до стократной суммы коммерческого подкупа или взятки, но не более пятисот миллионов рублей», - говорится в пояснительной записке к документу. Ранее в прессе появлялись предварительные предложения по кратным штрафам, согласно которым предельная сумма устанавливалась на уровне 300 миллионов рублей. В появившемся тексте порог увеличен. Как подчеркивают разработчики документа, общественная опасность взяточничества во многом обусловлена размером взятки.
Коммерческий подкуп наказывается, согласно закону, штрафом от 10 до 50 сумм взятки (при сговоре и группе лиц — от 40 до до 70). Получение взятки до 25 тысяч рублей— от 25 до 50 (при «значительном размере» взятки в 25-150 тысяч - от 30 до 60), с лишением права занимать госдолжности на три (во втором случае - шесть) года. Однако можно и сесть в тюрьму на три года с 20-кратным штрафом. То же, но с отягчающими (в крупном размере — до 1 миллиона, группой лиц или по предварительному сговору) потянет на 70-90-кратный штраф (по предварительным планам было меньше — 60-80). За получение взятки более миллиона рублей штраф будет 80-100-кратным. То есть максимальная взятка, подпадающая под действие «штрафного права» предполагается на уровне 5-6 миллионов рублей.
Взяткодателю легче — для него предусмотрен штраф от 15 до 30 крат, в случае содействия раскрытию взятки или в случае вымогательства, взяткодатель не несет ответственности вовсе. Посредникам грозит штраф в 20-40-кратном размере (с запретом занятия должностей на 3 года), с использованием служебного положения — от 30 до 60 крат. Крупные взятки до миллиона обойдутся посреднику в 60-80 сумм, особо крупные, свыше миллиона — в 70-90.
Депутаты, разумеется, возьмут под козырек и законопроект будет рассмотрен и принят без особых проволочек. По сути предложенного: верхняя планка впечатляет, но представляется абстракцией. 500 миллионов рублей означает, что отсекаются взятки только до 5-6 миллионов рублей (170-200 тысяч долларов). Это не касается крупного лобби или даже решения принципиальных вопросов в хозяйственной сфере на региональном уровне. Это — уровень муниципалитетов и массовое, «бытовое» взяточничество. Фактически закон направлен против мелких чиновников, врачей и учителей — именно в этой среде взяточничество и «подарки» наиболее распространены.
За что боремся?
Никто не поддерживает взяточничество вслух, но на практике штрафы останутся фикцией, покуда монополизированный государством рынок оказания услуг в сферах образования, медицины и вплоть до безопасности на дорогах остается плохо организованным, иные агенты могут войти на него с трудом (см. Монополия на призрение). Всем известно: чтобы получить «бесплатную» государственную услугу на хоть сколько-нибудь приличном уровне, следует заплатить за нее. То, что платит получатель услуги дважды и один раз государство ничего с этой транзакции не получает — это государству, конечно, обидно. Однако не смущает ни получателей услуги (они жалуются, но понимают, что так положено), ни как бы государственных агентов, предоставляющих услугу.
В проекте имеется интересная вилка: если чиновник взял взятку, то 70-90 кратный штраф освободит его от тюрьмы, меньший штраф — нет. Вообще, сама кратность штрафа — потенциальный коррупционный механизм. Остается прежним и выбор суда: там решается отправлять взяточника в тюрьму или оставить на свободе (при взятке более миллиона рублей, скажем, в тюрьму можно отправиться на срок от 8 до 15 лет — есть над чем думать). Тоже потенциальное поле для взяточничества.
Недурная логика ответственности обеих сторон на практике может вылиться в шантаж взяткодателей (они же услугополучатели) с целью повышения коррупционной (она же плата за услугу) ренты. Предыдущие попытки наказывать взяткодателей, кстати, никакого понимания у граждан не находили. По опросам разных лет, большинство россиян не склонны осуждать дающих взятки гаишникам, но поголовно склонны осуждать гаишников, взятки берущих. Судебные процессы же над взяткодателями в этом сегменте рынка госуслуг чаще всего вызывают реакцию вроде - «сами требуют, а потом еще и сажают».
Сегодня суды довольно либеральны по отношению к взяткодателям. Хотя их осуждают больше, чем взяткополучателей, большая часть дел рассматривается в особом режиме, когда обвиняемый полностью признает свою вину в обмен на более мягкий приговор (по статистике Верховного суда, за первую половину 2010 года 1313 осужденных за дачу взятки из 1723-х человек сделали именно так). Скорее всего, кратность взятки здесь мало что изменит, разве только мелкие взяткодатели будут чаще «уходить в отказ».
Если закон вдруг будет хоть как-то соблюдаться, то на рынке «бесплатных» государственных услуг будет пересмотр тарифов, правил игры, центров, через которые проворачиваются деньги в локальных системах, и схем взяточничества. Сложнее, например, именовать взятками «подарки», сделанные «от чистого сердца», лицами, к проблемам которых чиновник касательства не имеет. Можно еще, кстати, обойтись без формального посредничества, наладив «взяткобартер». Чиновник из департамента земельных ресурсов получает взятки за решение проблем имущественного комплекса, его «партнер» из имущественного комплекса - наоборот. Нет умысла, нет дела. Иными словами: сложно организованный рынок предоставления «бесплатных» госуслуг за деньги и извлечение ренты государственным агентом из своего кресла и предоставляемых креслом полномочий как-то адаптируется к президентскому новшеству, если кратные штрафы вдруг действительно окажутся страшными.
Мы уверены — законопроект не заработает. Подтверждением тому хотя бы процесс хождения самого законопроекта в недрах государственной машины. Готов он был еще в августе, к 25 августа 2010 года был одобрен правительством (под отзывом красуется подпись еще Сергея Собянина). Верховный суд предложил незначительные правки. Но внесли его в парламент через полгода, через два с половиной месяца после того, как его озвучил президент. Вероятно, проходили ведомственные согласования, уточнялись сроки и кратность штрафов, но все равно все было крайне медленно.
Теоретически закон можно было принять уже в осеннюю сессию Госдумы (некоторые законы, вроде поправок про букмеркерские конторы пролетают через Думу за неделю), и заработал бы он с 1 января текущего года. Поскольку политическая целесообразность возобладала — сначала проект публично представил президент, потом было специальное заседание совета по борьбе с коррупцией — борьбу с взяточничеством стоит считать делом более политическим, нежели стратегическим приоритетом.
Воспринимать борьбу, в таком контексте, следует исключительно как выстраивание политической повестки дня. В ходе предвыборной кампании технологи стараются сформировать свою повестку дня (пенсии, проблемы ЖКХ, вплоть до проблемы покорения Марса, если таковая хоть кого-то волнует) и организовать максимальное количество информационных поводов по конкретной теме. После выборов данные в ходе кампании обещания не то чтобы всегда моментально забываются, но даже если исполняются, то непременно с оглядкой на имеющиеся ресурсы и уж точно не в авральном режиме.
При наличии преимущественно политических мотивов решать государственные задачи сложно. Получается такой политический график для Медведева: «Ноябрь — Курилы и Послание про детей, Декабрь — силовики и телеканалы, Январь — Давос, Курилы, коррупция и социалка, Февраль — коррупция, социалка» и так далее. Все по плану, деловито, с перерывами на форс-мажорные Манежку и Домодедово — тоже темы политические и требующие реакции. Однако проблемы путем совершения подвига по графику решать может только горинский Мюнхгаузен.
