Длинные новогодние праздники страну, конечно, успокоили, но все иррациональное, что копилось в ней прошлый год, от этого никуда не исчезло. Возьмем хотя бы ту анекдотическую проблему, какие и в какой последовательности будут висеть портреты в кабинетах сановников после марта 2008 года, которая, конечно, имеет значение не cтолько для служб, оформляющих интерьер служебных помещений Кремля и Дома правительства, сколько, в самом серьезном ключе, - для дальнейшего бесперебойного функционирования аппаратов.
Напомним, что до сих пор управленческая логика шла в направлении разделения функций исполнительной власти, собственно, на идеологически центры (министерства), агентства (заказчики услуг, распределители финансов) и службы (подрядчики), воспроизводя эту логику буквально во всех сопутствующих системах. Хотя бы даже в той же партийной. Ведь партии у нас явным образом тоже подрядчики, администрация президента для них «агентство», а Путин с ближайшими соратниками – идеологический центр, «министерство». Или же в коммуникациях между Кремлем и Белым домом, между Белым домом и Думой, бурно дебатирующей, но почти всегда визирующей решения правительства, выполняющего указания президента, как бы выполняя для них функцию «службы».
На самом деле, к этому все привыкли. Все считают это устоявшейся политической практикой. Есть и готовность следовать курсу, и повсеместная демонстрация лояльности. Проблема возникает, когда более сильная фигура – Путин, уходя с поста президента, формально оказывается на ролях «агентства», а более слабая – Медведев, становясь новым президентом – на ролях идеологического центра, «министерства». Что из всего это получится в результате, по-прежнему не знает никто.
Положим, что Путин с Медведевым всегда смогут договориться и соблюсти протокол, не меняя истинного характера своих отношений. Положим, что обыватель не будет забивать себе голову тем, кто главней, успокоившись дуумвиратом. Но как в реальности будут построены все другие коммуникации? Не станет ли это сигналом «агентствам» подмять под себя министерства?
Отсутствие понимания, где будет расположен реальный центр власти, по какой цепочке пойдут указания, обязательные для исполнения, а по какой – только рекомендованные (фигурально выражаясь: где расположится окошко выдачи зарплаты, преференций), возможно, является причиной того не всегда осознаваемого беспокойства, которое охватывает бюрократический класс, уже однажды обжегшийся на ложно понятой модернизации.
Действительно, когда Кремль одно время планировал обезопасить завоевания уходящего политического периода перестройкой президентской республики в частично парламентскую (чтобы не давать слишком много рычагов в руки непроверенному новому человеку), многие, например, слишком поторопились вступить в ряды «Справедливой России», ожидая найти в ней карьерные лифты. По какой-то причине Кремль снова переиграл ситуацию, решив не распылять власть (следовательно, и блага) в менее контролируемых массовых организациях, сосредоточившись исключительно на короткой рокировке между Кремлем и Белым домом.
Горький опыт элит сегодня подсказывает ждать, но парадокс заключается в том, что в ожидании тоже аккумулируется своеобразная энергетика. С одной стороны, политический класс, превративший свое ожидание в стратегию, вряд ли компетентен выдавать или отзывать мандаты, следовательно, безопасен для любого трансферта власти, но, с другой стороны, он в состоянии заглушить индивидуальные качества любого «деятеля», а главное, превратить в шизофрению любую политику, хотя бы своей утрированной исполнительностью. Если Дмитрий Медведев спокойно уже может считаться нашим президентом, то в этом случае и сами выборы, и тем более российский праймериз, когда преемник объявляет о том, что работает над предвыборной программой, а элита начинает волноваться по поводу содержательной ее части, становятся опасно излишними. Если их продолжать проводить, в них спонтанно начинаются подгружаться какие-то иные смыслы, вроде тех, о которых мы уже писали – сигнала агентствам давить министерства.
Важно то, что выборы «после выбора», который кулуарно осуществило руководство страны, неизбежно трансформируют «предвыборную программу» преемника в документ прямого действия. Однако в качестве такового она в состоянии чувствительно ударить по путинской эпохе. Вот ведь весьма логично, что «социальный политик» Медведев озаботился дать народу новую пенсионную систему, любой кандидат в президенты поступил бы точно так же. Но озвученная конкретно Медведевым, такая программа подводит конкретную мину под трехлетний бюджетный план, а так же выносит конкретный приговор социальной политике предыдущего периода, что несомненно вызывает беспокойство региональных элит, чутко следящих за тем, в какой стадии находится «переворот» в Кремле.
Несомненно, что избирательный штаб Медведева уже понял опасность этого синдрома Гулливера в стране лилипутов, когда любое слово бог весть чем потом отзывается. О программе Медведева по большей части пока говорится, что она пишется, о реформе пенсионной системы – что она готовится, причем в обстановке глубочайшей секретности. И лучше бы для всех, чтобы так и оставалось. До тех пор, пока не наступит март и можно будет спокойно приступить к работе в новом качестве. А там уж и с портретами разберутся.
