Работа по проверке деятельности госкомпаний, которую инициировал глава «Роснефти» Игорь Сечин еще будучи вице-премьером при премьере Путине, ведется и ведется буднично: в плановом и довольно скучном режиме. Ежемесячно госкомпании предоставляют данные о своей деятельности, как пишут «Ведомости». В налоговую службу и Росфинмониторинг, а там их проверяют на предмет связи компаний-контрагентов (поставщиков или покупателей чего-либо) с менеджерами госкомпаний, а также на иные нарушения. Там данные как-то проверяют и отсылают отчет в Кремль. Вроде бы правильно: негоже менеджерам госкомпаний заботиться о своем кошельке, а не о компании и, в конечном счете, интересах государства, которое их туда и поставило.
Однако, как почти всегда, имеется ряд нюансов. Первый: документы передаются неофициально и в довольно непривычном для документооборота официальных органов виде — на DVD и CD-дисках. Второй: там, где у государства имеется контрольный пакет (а в наших суверенных условиях хватило бы, вероятно, и меньшего), оно как акционер способно получать доступ ко всей информации. То есть дополнительный контроль, да еще в таком виде кажется излишним конструктом.
Крупные компании вообще обычно сами заказывают независимый аудит своей деятельности ежегодно (если они ОАО — просто по закону обязаны, и тем более если их акции торгуются на бирже — они еще и заинтересованы в этом), кроме того существуют и проверки крупных и не очень госкомпаний Счетной палатой. А еще проверки могут проводить и иные органы — та же ФНС с Росфинмониторингом, прокуратура и иные уполномоченные на то различными законами органы, вплоть до ФСБ.
Государство, скажем, в компании «Роснефть», согласно уставу компании, вправе требовать отчета, оно же — в лице общего собрания акционеров контролируемых компаний — назначает аудитора, вправе требовать проверки ревизионной комиссии, утверждает годовые отчеты, может потребовать как владелец более 10 процентов акций проведения внеочередного собрания акционеров. У государства есть совет директоров, где его представителей большинство, который контролирует непосредственную деятельность компании от утверждения стратегии и назначения членов правления до управления и контроля над рисками и социальных программ. В общем функционал и без всяких «дисков» велик — зачем новые механизмы контроля?
В конце 2011 года подобная проверка была по инициативе Игоря Сечина впервые проведена в компаниях энергетического сектора, с десяток госменеджеров лишились своих постов, о чем под новый, 2012-й год вице-премьер и доложил главе правительства.
В том, что подобные доклады теперь стекаются в Кремль, также видится инициатива Сечина, который после возвращения Путина в Кремль покинул правительство, но вскоре возглавил не только «Роснефть», но еще и стал ответственным секретарем президентской комиссии по развитию ТЭКа. Третьим пунктом в функциях комиссии значилось «обеспечение эффективности и прозрачности деятельности организаций топливно-энергетического комплекса с государственным участием». Вот в соответствии с указом и требуют себе информацию.
Тут, конечно, имеется извечное желание любого бюрократа забрать себе побольше контрольных функций (в случае Сечина, как минимум, оставить под контролем АП энергетику, не делясь важными функциями с правительством). Но не только. Здесь еще и фиксация, что действующие механизмы контроля считает не вполне удовлетворительными, а всем способам работы предпочитает ручное управление. Плюс, разумеется, опасение (отсюда «неофициальные» диски) утечек информации иным заинтересованным лицам и последующего торпедирования «единственно верных решений» иными агентами государства и лоббистами. Так чтобы единый центр управления, вертикаль и карающая длань проверки над «потенциальными жуликами».
Ну и наконец признание, что выстроить иную систему и назначить «неворующих» менеджеров в госкомпании как-то не совсем получается. Надо сказать, что часто не получается не только у государства, но у частников, в том числе зарубежных частников. Пример — шумное «дело Enron», когда менеджмент вступил в сговор с аудиторами и привел компанию к закономерному краху, скрывая долги и максимизируя прибыли. Менеджеры были заинтересованы в «рисованной отчетности», ибо от них до поры росла капитализация и их бонусы.
Проблема в общем виде следующая: насколько вообще может собственник (в нашем случае государство в лице Кремля) контролировать менеджера. Специалисты по корпоративному управлению вообще-то утверждают, что информационного паритета между собственником и наемным менеджером достичь невозможно: менеджер почти всегда будет знать больше о работе компании и всегда будет мотивирован на достижение собственных (прежде других) целей. Он предпочтет менее рискованный для собственных доходов и карьеры вариант развития в любом случае. Более того: затраты на получение полной информации в ряде случаев получаются выше, чем полученный эффект. Исключением является ситуация, когда собственник сам осуществляет оперативное управление компанией. То есть «сам себе менеджер».
Так что борьба Кремля за полный контроль над госкомпаниями (по крайней мере, в части аффилированных с менеджментом структур) в чем-то напоминает борьбу с ветряными мельницами. Правда, упорное нежелание ряда высших бюрократов отказываться от контроля на нефтянкой и прочей энерегтикой в пользу частного сектора — хорошо оно, плохо или закономерно — не оставляет, кажется, другого пути. Рекомендуют же собственникам некоторые специалисты по корпоративному управлению проводить свой аудит, в дополнение к корпоративному, вот примерно его Кремль и проводит. Так что придется постоянно таскать DVD-диски.
