В первых числах февраля 1695 г. молодой Петр Алексеевич,все помыслы которого, казалось, были теперь отданы подготовке Азовского похода– хронологически первой из многочисленных войн его жизни, – с удовольствием,надо полагать, отвлекся от этих забот ради довольно интересного официальногомероприятия: приема дипломатов, возвратившихся из далекого посольства вэкзотическую страну. Послы посетили Китай, куда были отправлены еще в началевесны 1692 г.Столь долгая дорога (при довольно кратком пребывании собственно в Китае) была вте времена вполне обычна – ибо посольский караван представлял собой весьмагромоздкую конструкцию, везшую значительный объем подарков и коммерческогогруза – как казенного, так и принадлежащего лично посланникам, а также целомуряду примкнувших к каравану купцов. (Под коммерческими грузами шло около 30верблюдов и 10 лошадей, причем по стоимости казенные товары для продажи в Китайсоставляли не более четверти от частных! Надо сказать, что в плане коммерцииэкспедиция оказалась удачной – все, что хотели, продали и затем закупилидостаточно китайских изделий – то есть все получили хорошую прибыль, причем длягосударства это был первый казенный торговый караван за 25 лет – с моментаобострения пограничных проблем.) Сопровождался караван большим эскортом имассой обслуживающего персонала (175 чел.). Понятно, что передвижение всегоэтого в условиях отсутствия дорог и карт по огромным редконаселенным пространствамс горами, широкими реками, континентальным климатом и т.п. и не могло бытьбыстрым. Маршрут же миссии пролегал через Даурию и Манчжурию – то есть она заходилав Пекин с Северо-Востока – в отличие от миссии Петлина,пришедшей через Джунгарию, т.е. с Запада. А в 1727-1728 г. Савва Рагузинский,подписавший с Китаем Кяхтинский трактат, приедет в Китай уже через центр, т.е.прямо через Монголию.
Впрочем, это русское посольство вКитай было далеко не первым в ХVII веке – обе страны, начиная с упомянутой миссии казакаПетлина 1618-1619 г.,уже несколько раз имели дипломатические контакты. И еще несколько раз –контакты военные: векторы колонизации Китая и России с середины века пришли в жесткоесоприкосновение в районе Амура, что потребовало четкого установлениямежгосударственной границы.
В 1689 г. Ф. Головиным,будущим Великим Послом Номер 2 из знаменитого европейского вояжа Петра ибудущим главой посольского приказа, был заключен Нерчинский договор – по сути,первое межгосударственное соглашение с Китаем, регулирующее территориальныевопросы. Тем не менее, в Москве до сих пор не имели сведений, был ли этот, подписанныйв Нерчинском остроге, договор богдыханом каким-либо образом "ратифицирован",то есть признан имеющим силу. Собственно, выяснить отношение к договорукитайцев и являлось основной дипломатической задачей посольства 1692 г. – основной иединственной, более или менее выполненной. В ходе приема у богдыхана посол действительнополучил устное заверение, что договор 1689 г. воспринимается китайской верховнойвластью как действующий. Помимо этого вопроса, посланника озаботили еще и рядомдругих – от запроса разрешения на постройку в Китае православной церкви допредложения соглашения о взаимном обмене пленными и взаимной выдаче всяческих беглецов– однако, здесь ничего путного достигнуто не было. Не было достигнуто икакого-либо неформального прорыва – контакты оставались холодными и трудными,богдыхан даже отверг привезенные ему подарки! Эти вещи (стоимостью в несколькосотен рублей) – довольно случайно подобранные и не слишком потрясающиевоображение своим богатством – посол потом, по возвращении в Москву, сдал вказну. Впрочем, еще одно поручение российского правительства – сбор сведений оКитае, его государственном аппарате, дипломатическом этикете и т.п. – послытакже выполнили, компенсируя отчасти свой довольно низкий образовательныйуровень весьма достойной наблюдательностью. Их отчет – т.н. "статейныйсписок" – был, разумеется, представлен в Посольский приказ, но помимоэтого, в скором времени путевые впечатления посланника и его первого помощникавышли отдельными книгами… за границей. Причем, на родном языке своих авторов – немецком.Эти сочинения до сих пор считаются ценнейшими источниками по истории раннегопериода правления манчжурской династии в Китае. Характерно, что бывшим послам вРоссии за этот "тамиздат" ничего плохого не сделали – с точки зрения Петра, данное происшествиебыло не утечкой конфиденциальной информации, а, напротив, ярким шагомгосударственной пропагандистской программы, призванной показать европейскойобщественности, что Россия является частью европейского сообщества и принимаетвесомое участие, помимо прочего, в его научно-цивилизаторской деятельности.
Кто же были эти странные послы?Звали их: Эбергард Исбрант Идес (ставший в России Елизарием) и Адам Брандт.Старшим посланником был первый, а Брандт – его заместителем. И если заместитель-Брандтничем, помимо миссии в Китай, в отечественной истории не отметился, то егоначальник был фигурой весьма примечательной – настолько, что стоит здесь привести его биографию.
Итак, родился Идес Исбрант вголштинском городе Глюкштадте в 1657 г. в семье мелких торговцев – кальвинистов, выходцев изГолландии. Шлезвиг-Гольштейн тогда был частично датским владением – в силу чегомы имеем известную путаницу в определении идентичности героя. Он то именуетсебя датчанином, то немцем, то голландцем…
О каком-либо правильномобразовании Исбранта нам не известно. В России же он оказался впервые в 1677 г., приплыв вАрхангельск, – всего на год позже Ф. Лефорта. Но если Лефорт жаждал в Московиивоенной карьеры, то Исбрант грезил о купеческой – и удача ему, по всейвидимости, не замедлила улыбнуться.
Во всяком случае, вплоть до 1687 г. он ведет успешнуюторговлю между Россией и Германией, живет то там, то здесь, пока в 1687 г. не переселяетсяокончательно из Гамбурга в Москву, в Немецкую слободу на Яузе. Видимо, к этомумоменту он имел уже весьма серьезные обороты, поставляя, в том числе, ипредметы для царского обихода. Фактически, к моменту, когда молодой царь зачастилв Немецкую слободу, Исбрант был среди ее наиболее заметных обитателей, имелширокие связи как среди русских вельмож, так и среди живших в Москвеиностранцев.
Наряду с П. Гордоном и Ф.Лефортом, Исбрант стал членом "немецкого клуба" царя Петра –известно, что Петр обедал у Исбранта, посещал его дом, приглашал к себе и т.д.Близок был Исбрант и с фаворитом Петра – Лефортом: достаточно сказать, чтоименно последнему Идес поручил вести свои дела на время поездки в Китай. (Квозвращению из Китая Лефорт с Исбрантом еще и породнились через брак сестрыИдеса Елизаветы с родственником Франца.)
А дел имелось достаточно, и былиони непросты: к 1692 г.удачливый купец Исбрант, любивший давать балы, делать подарки, приглашать наобед царя и т.п., вдруг оказался на грани банкротства. Надо было срочнопредпринимать что-то неординарное, и, воспользовавшись доступом к первому лицу,Идес подает царю челобитную, в которой, жалуясь на форс-мажорныеобстоятельства, обрушившие его морскую торговлю, просит отпустить его сторговым караваном в Китай, а для этого выделить ему казенный заем в 6 тысячрублей: половину – деньгами, половину – мехами. Ни о какой дипломатии речи неидет – Исбрант просто хочет торговать и выпрашивает для этого государственныеденьги, привилегии и охрану. Трудно сказать, был ли он удивлен той резолюцией,которая оказалась наложена 29 января 1692 г. на эту его челобитную: купец не толькополучал чаемый заем, но еще и нагружался дипломатической миссией, что давалоочевидные перспективы усиления его положения и было беспрецедентным: прежде всегда(за единственным, пожалуй, исключением "брачной" миссии П.Марселиса в Данию в начале 40-х годов) дипломатические поручения русскихцарей выполняли "государевы люди" или хотя бы государевы подданные –а не иностранцы! Судя по всему, Петр нашел счастливую возможность увязать вединый узел несколько различных вещей – и поспособствовать торговле, и решитьтекущие дипломатические задачи, а кроме того, получить новую фактуру дляподдержания диалога с важнейшим на тот момент внешним корреспондентом –амстердамским бургомистром Витсеном, ученым-географом, автором книги о России.Именно Витсен, похоже, "открыл глаза" молодому царю на завидныегеографические преимущества его страны с точки зрения европейскойинтеллектуальной жизни. Как бы то ни было, 2 марта, накануне отъезда, Исбрантдал прощальный банкет, каковой царь посетил лично.
Реакции же царя на отчетвернувшегося из Китая Исбранта мы не знаем. Судя по всему, никакой особеннойреакции и не было – посольство признали умеренно успешным, подивилисьдиковинным сувенирам и сдали бумаги в архив Посольского приказа. В концеконцов, государству этот дипломатический вояж почти ничего не стоил – взятоевзаймы Исбрант вернул, казенные товары принесли прибыль.
Сам же Идес, по-видимому, смограсплатиться со своими долгами. (Из письма Лефорта: "Путешествиеего [Исбранта] было удачным. Пока еще нельзя точно определить его богатство. Онсказал мне, что постарается удовлетворить всех своих кредиторов. Он привез прекрасные драгоценные камни, среди которых есть сапфир ценностью, как говорят,десять тысяч талеров, весом 20 золотников и исключительно хорошего цвета".) Расплатиться и, оценив стремительноменявшийся пейзаж российского государства, найти себя в новом деле. Точнее – вновых делах.
Во-первых, Исбрант становитсягенеральным подрядчиком по строительству первого, "воронежского",флота Петра – так называемых кумпанских кораблей. Дело было для купца абсолютноновым, однако он с ним справился – поставленные им корабли считались одними излучших. Помимо этого, Исбрант весьма уверенно пробует себя и в промышленности. К1698 г.он основывает пороховой завод на р. Воре, а вскоре возводит рядом с нимиметаллургический и оружейный заводы. Эти предприятия, мало того, что былиуспешны, еще и служили долгое время своего рода учебно-методологическимицентрами – на них стажировались специалисты будущих казенных предприятий,открываемых во множестве с началом Северной войны.
Продолжалась и деятельность Идесав качестве корабельного подрядчика – примерно с 1700 г. он в основномпереносит ее с юга в Архангельск. В конце концов, Исбрант получает должностьгосслужащего – "адмиралтейского комиссара" – и, подчиняясьАдмиралтейскому приказу, берет в свои руки все архангельское казенноесудостроение вкупе с целым рядом административных полномочий в Архангельске –вплоть до взимания некоторых пошлин. (Считается, кстати, что именно выстроенныйИсбрантом для себя дом стал первым в истории Архангельска каменным жилымсооружением.)
Умер Исбрант в Вологде в 1708 г. А 1706 г. помечена егособственноручная дарственная надпись на экземпляре книги о поездке в Китай,подаренном подканцлеру П. П. Шафирову.
