Несмотря на сверхблагоприятные внешнеэкономические условия, руководители экономических ведомств России не почивают на лаврах, а, как и положено государственным мужам, пытаются понять, что произойдет с хозяйством России в случае наступления «трудных времен», а также, по возможности, к этим временам готовятся. Одним из моментов подготовки к трудным временам служит, во-первых, досрочное погашение внешнего долга, а во-вторых, накопление Стабилизационного фонда. Погашение долга спасает от падения кредитного рейтинга и унизительных переговоров с кредиторами, а накопление Стабфонда дает возможность и после наступления «трудных времен» финансировать расходы бюджета в том же (или почти том же) объеме, что и раньше. То есть фактически позволяет бюджетному сектору сохранить свои доходы и, соответственно, уровень своего потребления на прежнем уровне, заодно поддерживая занятость и производство в частном секторе экономики.
Пока, судя по перспективному трехлетнему финансовому плану, принятому Правительством РФ несколько недель назад, планируется, что на конец 2009 года размер Стабфонда достигнет 4 трлн. руб. Естественно, при этом возникает вопрос: много это или мало, понадобятся ли еще какие-либо дополнительные вливания в фонд или этого размера будет вполне достаточно, и потом можно будет все дополнительные доходы использовать как-то иначе? Например, снижая налоги или увеличивая государственные инвестиции в реальные активы.
Для ответа на этот вопрос Министерство финансов РФ предложило разделить бюджетные доходы на две части: на ту, которая зависит от мировых цен на энергоносители, и на ту, которая не зависит. Путем простого сопоставления сразу станет ясно, какие потери может понести государственный бюджет в случае падения мировых цен на энергоносители и, соответственно, какой запас прочности в виде Стабилизационного фонда должен быть у бюджетных органов.
Предварительные расчеты, проведенные сотрудниками Минфина, показывают, что если из доходной части федерального бюджета исключить все «нефтяные» и «газовые» поступления, то он тут же становиться дефицитным. А раз так, то Стабфонд надо продолжать накапливать и, что самое главное, сейчас не следует форсировать реализацию идеи о разделении бюджета на «нефтяной» и «обычный», потому что «обычный» без дотации «нефтяного» все равно прожить не сможет.
Разделение бюджета на две части – это, наверное, вопрос более или менее отдаленного будущего, но вот что касается прочности бюджета, его способности устоять перед ухудшением мировой хозяйственной конъюнктуры, то эта тема заслуживает гораздо более пристального внимания. Вернемся к теме «выпадающих нефтяных доходов» и посмотрим, как может повлиять падение нефтяных и газовых цен на доходы бюджета. Для этого, как нам представляется, не нужно делать сложных расчетов, а следует всего лишь сравнить доходы от обложения нефти и газа, скажем, в 2000 году с доходами в 2005 году. Тогда разница будет видна невооруженным взглядом.
В нашей налоговой системе есть два налога, которые прямо увязаны со стоимостью и объемом добычи углеводородного сырья, – это налог на добычу полезных ископаемых (НДПИ) и экспортные таможенные пошлины на нефть и газ. Пошлина на нефть привязана к ее цене – по мере изменения цены меняется и ставка пошлины. Пошлина на газ является фиксированной. Сравнивая доходы бюджета от НДПИ и экспортных пошлин в этот период, мы сможем оценить масштаб влияния нефтегазового сектора на бюджетный сектор экономики России.
Правда, кроме налогов, прямо увязанных со стоимостными объемами добычи и реализации углеводородного сырья, есть еще налоги, которые зависят от них косвенно. Это налоги, которые платят все корпорации (на прибыль, имущество, землю и т.д.) и все граждане (подоходный, НДС, акцизы, налог на имущество и прочее), которые, конечно, тоже зависят от нефтегазовых цен, но учесть это влияние достаточно сложно, поэтому для нашей оценки в расчет их принимать не будем.
Мы, конечно, отдаем себе отчет в том, что прошедшие пять лет были достаточно бурными в экономическом смысле этого слова. За этот период времени неоднократно менялись правила налогообложения, постоянно имела место инфляция, валютный курс рубля то понижался, то начинал расти – в общем, пертурбаций было много, и это сильно повлияло на сопоставимость данных. Но тем не менее картину изменений в бюджетных доходах они дают, и картина эта впечатляющая.
Итак, в 2004 году НДПИ составлял 529 млрд руб., в 2005 г. – уже 928 млрд руб. В том числе НДПИ по нефти составил 428 млрд и 801 млрд руб. соответственно, то есть за один год увеличился почти в два раза. Ну, а в приснопамятном 2000 году, когда перед страной стояли совсем другие проблемы, все платежи за пользование недрами (НДПИ тогда еще не ввели) составили 59 млрд руб. То есть за пять лет, с 2000 г. по 2004 г., доходы бюджета из этого источника выросли в 9 раз, а по сравнению с 2005 годом – в 16 раз!
Таможенные пошлины, которые в 2000 году составили 229 млрд руб., в 2004 году были 841 млрд руб., а в 2005 г. – 1,6 трлн. руб. Из них доходы от обложения экспорта нефти, природного газа и нефтепродуктов в 2005 году составили 1 трлн. 315 млрд руб., то есть практически все таможенные доходы бюджета были получены от поставок за границу этих трех видов товаров.
В консолидированном (федеральный плюс региональные) бюджете 2000 года при его общем объеме 2,079 трлн. руб. доходы от обложения добычи природных ресурсов составляли 2,8%, а от обложения внешней торговли – 11%, в консолидированном же бюджете 2005 года при его общем объеме в 7,6 трлн. руб. доходы от обложения добычи природных ресурсов составили 12%, а от обложения внешней торговли – 21%. Удельный вес этих налогов в общих доходах бюджета рос быстрее, чем сам бюджет, именно рост поступлений по ним во многом и позволил увеличить его доходы и расходы.
Теперь мы можем прикинуть, какие потери понесет государственный бюджет страны, если цены на мировом рынке вернутся на прежний уровень – 2000-го года. Из-за снижения поступлений по НДПИ бюджет может потерять 870 млрд руб., а из-за снижения пошлин – 1,4 трлн. руб., то есть в общей сложности 2,2-2,3 трлн. руб.
Сопоставляя с этими цифрами предполагаемый размер Стабилизационного фонда, мы видим, что требования у нашего финансового ведомства, в общем, достаточно скромные. Зарезервировать в этом фонде всего лишь двойной объем предполагаемого годового снижения доходов от обложения углеводородного сырья – это не бог весть что. Конечно, мировые кризисы так долго не тянутся (напомним, что кризисное падение нефтяных цен в районе 1998 года длилось год, максимум полтора), но вот депрессия в мировом хозяйстве может тянуться несколько лет, и тогда Стабфонда даже в 4 трлн. руб. может не хватить на все расходы.
Следовательно, говорить сейчас о том, что средства Фонда надо тратить на разного рода инвестиционные проекты, так как они уж очень велики, нам представляется немного преждевременным. Вот дождемся 2009 года, тогда и посмотрим, что у нас будет с бюджетом, мировыми ценами, инвестициями и доходами населения.
