Сегодня, 12 мая, исполняется 30 лет со дня основания Московской Хельсинкской группы – старейшей из действующих правозащитных организаций (см. подробнее об истории ее создания статью Александра Черкасова “Часовые прав человека”).
Вынужденная прекратить работу в 1982 году, уже в 1989 году, на волне Перестройки, она возобновила свою активность. Руководители Группы провели ряд семинаров, целью которых было формирование преемственности правозащитного движения. В 1996 году, на юбилейной конференции МХГ, было принято решение об активном налаживании связей с региональными правозащитными организациями. Воплотить эту идею в жизнь и привести её в то состояние, в котором она существует сейчас, помог случай.
В 1997 году правозащитник Татьяна Котляр, в то время член Законодательного Собрания Калужской области, узнала, что в Обнинске ветеранов Великой Отечественной войны заставляют платить за коммунальные услуги полную сумму, без учёта льгот. Она долго уговаривала ветеранов подать в суд на ЖКХ. В итоге трое согласились, при условии, что Котляр будет их общественным защитником на слушаниях. Все три дела были выиграны ветеранами, так как они требовали не более, чем соблюдения законодательства в отношении себя. После этого прецедента мэр Обнинска попросил правозащитника больше не помогать ветеранам отстаивать права по этому вопросу и сам оперативно навёл порядок во всех ЖКХ города, принудив учитывать при оплате коммунальных услуг все льготы.
Этот случай был описан в бюллетене “Хроники Московской Хельсинкской группы”, который издавала МХГ и рассылала по региональным правозащитным организациям, как и было решено в 1996 году. Вскоре во многих регионах правозащитники приняли “метод Котляр” на вооружение и успешно применяли его, так как выяснилось, что далеко не только в Калужской области ЖКХ игнорировали льготы ветеранов ВОВ.
Собственно эту историю можно считать началом нынешней деятельности Московской Хельсинкской группы.
Людмила Алексеева, возглавляющая МХГ, по ее словам, осознала, что, несмотря на обилие правозащитных организаций по всей России (свыше двух тысяч), как такового правозащитного движения – не существует. Случай с “методом Котлер” показал, что обмен опытом между организациями крайне полезен, однако нет реального средства сделать подобный прецедент из случайного закономерным.
Активисты МХГ стали ездить по стране и изучать, что же вообще представляют из себя российские правозащитники. Выяснилось, что, во-первых, очень часто в организациях даже не знали, существуют ли еще какие-нибудь другие правозащитные организации в регионе, кроме собственной. Во-вторых, многие организации не имели элементарного оборудования в своём офисе – зачастую не было даже телефона. В-третьих – в некоторых случаях правозащитники не совсем себе представляли, что значит защищать права граждан, как это делается, зачем и почему.
Изучение правозащитных организаций позволило МХГ наладить контакты в регионах и заняться оснащением организаций необходимым оборудованием. При поддержке польских и голландских правозащитников она организовала трёхгодичные курсы для двенадцати человек со всей России. После прохождения курса обучения эти люди вернулись в свои регионы, способные уже сами обучать других правозащитников.
В 2000 году, получив грант на 3 года, МХГ, задействуя свои контакты в регионах, начала составление всероссийского ежегодного мониторинга по правам человека. Поначалу не все региональные организации соглашались сотрудничать в этом деле, говоря, что, мол, они делом занимаются, – нечего их всякой бумажной вознёй отвлекать. Однако в итоге мониторинг удалось наладить: отчёты стекались со всей страны в офис МХГ, где составлялась общая статистика по регионам и по РФ в целом.
Результаты мониторинга были разосланы региональным и федеральным властям, а также в международные правозащитные организации.
Эффект превзошёл ожидания – во многих регионах власти действительно ознакомилось с результатами и, осознав, что теперь об их недостатках известно всем и, что самое неприятное, – начальству, всерьёз занялись исправлением положения, чтобы быть хотя бы “не хуже других”. Результаты мониторинга позволили и правозащитникам более полно изучить реальные проблемы своих регионов. К тому же на российские регионы обратили своё внимание международные правозащитные организации и фонды.
Когда в 2003 году истёк срок гранта, правозащитники стали проводить мониторинг без дополнительного финансирования – польза от него была несоизмеримо больше, чем затрачиваемые время и усилия. Даже те, кто раньше упирался и отмахивался от “бумажной работы”, поменяли свою точку зрения и включились в деятельность.
Помимо мониторинга МХГ стала проводить регулярные семинары, на которые приглашались правозащитники со всей России. По словам Людмилы Алексеевой, после первого семинара 2000 года региональные правозащитники в отеле общались и делились друг с другом опытом всю ночь напролёт. Для них стало открытием, что у них имеется много коллег и возможности совместной работы. Алексеева говорит, что с этого момента появилось настоящее правозащитное движение новой России, объединённое информационной сетью и способное на оперативные совместные действия.
Ярким примером объединения усилий всех региональных организаций стал случай со школами в Чечне в 2002 году. Многие здания школ были в аварийном состоянии, требовали капитального ремонта. Не хватало фактически всего. МХГ бросило клич по всем регионам о сборе денежных средств, учебников, мебели и еще чего бы то ни было, что могло бы помочь положению школ. Со всей России в чеченские школы стали стекаться безвозмездные пожертвования. Многие региональные правозащитники нашли поддержку у местных бизнесменов, которые отправляли целые поезда со стройматериалами и инструментами для ремонта и реконструкции школьных зданий, компьютерами и другим необходимым оборудованием.
Появление относительного единства и большей скоординированности правозащитного движения оказалось крайне неуместным в ситуации превращения системы сдержек и противовесов в единую вертикаль. Уж больно много неприятностей причиняют правозащитники – когда, например, официальный доклад по правам человека в РФ в европейских и международных организациях сверяют с результатами мониторинга МХГ, при этом считая более достоверными данные правозащитников, а не государственных структур.
Из этой неуместности и последовали такие явления, как скандал со “шпионским камнем”, закон о налогообложении 2002 года, который не учитывал существования НКО, приравнивая их к коммерческим организациям, имитация диалога власти и общества с помощью Общественной палаты, информационный вакуум в государственных СМИ вокруг реальной деятельности правозащитных организаций.
Людмила Алексеева с печалью признаёт, что государство в силах уничтожить правозащитную сеть, однако от правозащитного движения вряд ли удастся избавиться – оно уже почувствовало свою силу и осознало, что способно реально помогать людям.
