Мы публикуем статью председателя совета Центра стратегических разработок, председателя КГИ А.Л. Кудрина, предваряющую доклад «Анализ факторов реализации документов стратегического планирования верхнего уровня». Документ подготовлен под научной редакцией М.Э. Дмитриева в рамках направления «Институты и общество» ЦСР. Текст доклада является своего рода программным документом, демонстрирующим, с какими проблемами столкнулись предшествующие стратегические разработки, чтобы по возможности избавить от них разрабатываемые на базе ЦСР предложения по Стратегии развития Российской Федерации на 2018–2024 гг. и на перспективу до 2035 года. См. также полный текст доклада и анализ доклада в дальнейших текстах.
«Что будет отличать новую программу от предыдущих стратегических документов и почему на этот раз получится лучше?» – таков один из наиболее популярных вопросов, адресуемых сегодня Центру стратегических разработок. На самом деле, это один из первых вопросов, которые и я сам себе задал, когда президент поручил нам подготовку нового стратегического документа. Прежде чем окунаться с головой в работу, стоит со стороны посмотреть на масштаб задачи, оценить опыт тех, кто пытался ее решить до тебя. Одним из инструментов извлечения необходимых уроков из предшествующего опыта и стало инициированное нами исследование, результаты которого вы держите в руках. Кроме итоговых выводов коллектива, проводившего исследование под руководством Михаила Дмитриева, на страницах отчета есть и авторские мнения с рекомендациями по подготовке новой стратегии от Вадима Волкова, Ивана Бортника и Виктора Полтеровича. Я разделяю не все выводы и точки зрения, но рад, что этот доклад уже на этапе подготовки стал площадкой для дискуссии. Отмечу также, что оценивать выполнение Стратегии-2020, подготовленной в 2011 году и находящейся в фокусе анализа, можно только условно, поскольку она так и не была утверждена и не является прямым руководством к действию, хотя и сыграла важную роль в консолидации предложений.
В то же время исследование не затронуло утвержденный стратегический документ – Концепцию долгосрочного развития до 2020 г. (КДР). Это обусловлено тем, что формально главный стратегический документ страны не стал настоящим ориентиром для правительства, устарев уже в момент принятия, когда мировой экономический кризис серьезно изменил внешние условия. Кстати, КДР до сих пор не отменена. Таков показательный пример отсутствия у нас механизма оперативного изменения стратегических документов верхнего уровня, хотя в быстроменяющемся современном мире умение адаптироваться к новым условиям является критически важным.
Параллельно КДР цели и задачи для административной системы задавались через национальные проекты, майские указы, среднесрочные программы правительства (основные направления деятельности и антикризисные планы) и посредством более чем 40 госпрограмм, результаты которых так и не стали предметом широкой дискуссии. Кроме того, согласно законодательству, в 2016 году должна была быть подготовлена Стратегия социально-экономического развития Российской Федерации на долгосрочный период – до 2035 года, – но ее сдача перенесена на следующий год. Такое количество разноуровневых и разноформатных документов очевидно затрудняет органам власти любое планирование.
Один из важнейших уроков Стратегии-2010 – обязательность наличия эффективного механизма реализации документа внутри исполнительной власти. Напомню, что в начале 2000-х годов основной задачей было создание институциональных основ новой рыночной экономики, и во многом они действительно были созданы, но их потенциал ограничивался архаичной административной системой, явственно нуждавшейся в обновлении. Такая реформа была задумана, однако ее реализация «утонула» в нарастающем потоке нефтедолларов: потребность в этой и иных социально-экономических реформах снижалась тем быстрее, чем больше разрастался государственный бюджет. И уже кризис 2008-2009 годов показал, что наш экономический рост опирался на крайне неустойчивый фундамент.
Поэтому ключевой задачей Стратегии-2020 стало формирование целостного взгляда на то, каким образом наша страна может перейти к несырьевой модели экономики. Однако Стратегия так и не превратилась в нормативный документ, план работы правительства, оставшись, по сути, «декларацией о намерениях». В значительной степени это произошло из-за недостаточной вовлеченности представителей органов власти – тех, кому предстояло ее реализовывать, – в процесс разработки. Данный урок можно считать усвоенным: в деятельности ЦСР и рабочей группы Экономического совета при Президенте, которую я возглавляю, активно участвуют руководители министерств и главы регионов.
Еще одним упущением Стратегии-2020 является ее избыточная сосредоточенность на экономической повестке – отчасти в ущерб неэкономическим институтам. Так, очевидно недостаточно внимания уделялось судебной системе – на наш взгляд, важнейшей для реализации любой программы развития. Поэтому в ЦСР разработке предложений по совершенствованию этих институтов посвящено целое направление.
Сегодня мы также уверены, что само восприятие и успешная реализация стратегии зависят от того, насколько гибко и быстро содержащиеся в ней решения можно адаптировать к изменяющимся условиям современного мира, социальным, экономическим и технологическим трендам. Разрабатываемая ЦСР Стратегия будет состоять из трех основных частей: во-первых, концептуального, общего видения будущего, траектории движения к поставленной цели, во-вторых, приоритетных, жестких решений, без точной и быстрой реализации которых любые другие изменения будут бесполезны, и, в-третьих, селективных программ – ответственность за их более глубокую разработку и итоговое исполнение будет возложена на разные уровни власти. Последний компонент будет обладать максимальной гибкостью и учитывать проблемы в конкретных отраслях экономики, ресурсы и возможности регионов, текущую повестку.
Тщательный анализ и учет сильных и слабых сторон работы наших предшественников станут важным фактором создания Стратегии развития России на 2018–2024 гг. и помогут в совместной с правительством работе над Стратегией-2035.
