5 марта 1303 года вслед за скончавшимся князем Даниилом Александровичем московский престол занял старший из пяти его сыновей: Юрий Данилович. Этот человек правил затем Москвой целых 22 года, из которых пять – с 1317 по 1322 был еще и Великим князем Владимирским, то есть счастливым владельцем ярлыка ордынского хана ("царя", как тогда говорили), определявшего его сюзеренитет над прочими князьями русского Cеверо-востока, а также непосредственный контроль над обширной территорией, включавшей Владимир, Кострому, Галич и иные богатые города.
Ирония истории состоит здесь в том, что князь Юрий, если и остался в нашей памяти, то, что называется, в тени своего младшего брата, Ивана Калиты, считающегося как бы начинателем процесса объединения Руси вокруг Москвы. Тем не менее, сравнивая двух братьев, вернее – событийную сторону их правлений, поневоле убеждаешься, что старший это сопоставление выигрывает. И не в том дело, что правил он дольше (Калита рулил Москвой с 1325 по 1340 годы) – просто правление Ивана Первого оказалось на порядок ламинарнее во всех отношениях, а стало быть не требовало от князя такого уровня предприимчивости, готовности к риску, способности к политическому предвидению, упорства и воли, в конце концов. Иван в значительной степени пожинал плоды тяжелейшей и черной политической работы, доставшейся Юрию и выполненной им, хотя и ценою собственной жизни: вызванный в Орду, он был убит там без ханского позволения своим основным политическим конкурентом – тверским князем Дмитрием Михайловичем.
Перечислим теперь конспективно основные вехи правления Юрия Даниловича, но прежде напомним об основных тогдашних целях внешней политики Московского княжества. Их было две: посильная территориальная экспансия и борьба за повышение статуса, т.е. за Владимирский великокняжеский стол. Ни о какой серьезной борьбе за независимость от Орды тогда вопрос не стоял, хотя в случаях внутриордынских смут и расколов русские князья оказывались вынуждены порой вступать с татарами в борьбу, принимая ту или иную сторону, и попутно, по возможности, манкируя выплатой дани.
Как же действовал Юрий ради достижения этих целей? Попробуем проследить. Итак, само вступление его во власть ничего хорошего в плане первой задачи не сулило. Судьба, казалось, просто решила над Юрием посмеяться: всего лишь годом позже смерти его отца скончался тогдашний Владимирский Великий князь – дядя Юрия, Андрей Александрович Городецкий. Если бы смерти этих двух сыновей Александра Невского произошли в обратной последовательности, Даниил скорее всего умер бы Великим князем: Владимирским престолом, конечно, распоряжался хан, но выдавал он ярлыки обычно соискателям, выдвинутым в соответствие с принятыми на Руси принципами наследования власти. Этих принципов, в свою очередь, тоже было два: передача от отца к старшему сыну и передача старшему в роду. В обоих таких случаях преемником Андрея становился Даниил, а Даниила – Юрий (так же, как и на собственно московском столе). И лишь в случае серьезных, с точки зрения хана, проступков, владимирское княжение передавалось представителя другой династии – тверским князьям, допустим, или суздальско-нижегородским.
Но вышло, как вышло, и по смерти не имевшего наследника Андрея Городецкого, владимирский стол отошел, в полном соответствии с логикой родового старшинства, Михаилу Тверскому. Казалось бы, Юрию следовало теперь смириться и, выполняя обязанности вассала, ждать благоприятного поворота судьбы. Но не тут-то было! Прежде еще, чем новый Владимирский князь вернулся из Орды, верные Юрию войска под руководством будущего Калиты заняли Переяславль Залесский – богатое владение, ввиду смерти местного князя подлежащее включению в великокняжеский домен. Юрий же демонстративно нарушил данный обычай, опираясь на предельно шаткое основание – союзнические отношения покойного переяславского князя с московским домом. Более того, посланное из Твери для восстановления законности войско было под Переяславлем разбито москвичами. Вроде бы, после столь явного неповиновения верховной власти, на Юрия должен был двинуть свои силы сам хан Тохта, однако московский князь видимо рассчитывал на двойственность установок татар. С одной стороны, верховный сюзерен должен был помогать своему вассалу, столкнувшемуся с мятежом. С другой же – русская политика Орды состояла в систематической поддержке ближайшего конкурента самого сильного русского князя дабы последний не слишком усилился. Таким самым сильным теперь был Михаил Тверской, а его конкурентом – Юрий. Третьим же императитвом для хана была русская дань, "выход": власть следовало давать тому, кто наилучшим способом гарантирует ее выплаты. Как результат столь противоречивых установок Сарая, поддержка Твери ханом хоть и имела место, но более моральная, чем военная. Хотя какую-то "Таирову рать" татары и послали против мятежных москвичей.
Тем не менее, в том же 1305 году сам Михаил пошел походом на Москву и вынудил Юрия все-таки отступиться от притязаний на Переяславль. Положение московского князя стало едва ли не критическим – даже двое его братьев Александр и Борис переметнулись в Тверь, дав тем самым Михаилу возможность бороться за замену кремлевского владыки на лояльную фигуру внутри той же династии. Надо было срочно искать новых союзников и новые ресурсы.
И Юрий нашел таковые. Во-первых, сторонником московского князя стал новый глава русской церкви – митрополит Петр. Этот союз сыграл свою ключевую роль в 1311 году, когда Юрий взял под контроль Нижегородское княжество, ситуация в котором в точности повторила переяславскую 1305 года. Михаил двинул было на ослушника свою рать, но Петр остановил ее "не благословив". Еще одним направлением московской экспансии стало Рязанское княжество, у которого Москва отняла город Коломну. Но главной политической удачей мятежного Юрия стало обретение прочных позиций в Новгороде Великом. За княжение в этом самом большом и богатом русском городе Юрий боролся вплоть до 1308 года – при том, что прав на таковое Юрий не имел, ибо со времен Александра Невского в Новгороде княжил "по должности" Владимирский великий князь. Борьба шла с переменным успехом: оба претендента воевали в открытую в 1307 году, после чего Михаил все-таки утвердился в городе Св. Софии, однако симпатии новгородцев преимущественно были на стороне Москвы. Годом позже Михаил решил было и вовсе покончить с Юрием – тверское войско опять подступило к Москве, однако было разбито.
В 1312 году ситуация подверглась резким изменениям. В Сарае умер хан Тохта. Согласно обычаю, все вассалы Орды должны были прибыть к новому хану – Узбеку – для подтверждения старых ярлыков и приобретения новых. И здесь политика Юрия обрела словно бы второе дыхание. Так, в Орду он не поехал. Вместо этого, воспользовавшись задержкой у нового хана Михаила (тот вернулся лишь в 1315 году), Юрий вновь взял под контроль Новгород.
Это уже переполнило чашу терпения хана, и Юрий был вызван в Орду "на ковер". Михаил же, вернувшись, довольно жестко привел новгородцев к повиновению – которое, однако, продолжалось всего лишь год. В 1316 Новгород вновь поднялся против Твери, причем военные меры, предпринятые Михаилом, результата не дали. А затем вдруг все встало с ног на голову: Юрий Московский неожиданно вернулся из Орды в 1317 году не только с ярлыком на Владимирское Великое княжение, но и с женой – родной сестрой хана Узбека. Можно предположить, что причиной столь беспрецедентного шага – отъема ярлыка у ничем не провинившегося перед ханом великого князя и передачи его другому князю, с много худшей репутацией – помимо нового родства стало и новгородское серебро, услужливо предложенное купцами, входившими в состав юрьева посольства.
Михаил вынужден был признать верховенство Юрия и вернуться в Тверь. Юрию же пришлось теперь платить по векселям: сбор сверхштатных средств был тогда крайне мучительной для населения процедурой и понятно, что первыми кандидатами на роль подобных жертв стали именно подданные тверского князя. В ограблении их Юрий зашел столь далеко, что Михаил вынужден был вновь поднять на него меч. В одном из сражений московские войска, подкрепленные небольшим татарским отрядом, были на голову разбиты, Юрий бежал в Новгород, а в тверском плену оказалась его семья. Это была роковая победа Михаила – ибо, жена Юрия, Кончака-Агафья, вскоре умерла в Твери. Возмущенный Узбек срочно вызвал в Сарай Михаила, Юрия и начальника татарского отряда Кавгадыя – там тверскому князю предъявили обвинения в смерти сестры хана и оскорблении Кавгадыя, после чего Михаила Тверского казнили. Казалось бы, для Юрия теперь, по возвращении в 1319 году из Орды, настали времена спокойные: никто всерьез не мог оспаривать его статус и связанные с этим бенефиции. Однако, подобное было бы совершенно не в духе Юрия Даниловича: московский князь почему-то прекращает в 1321 году выплаты дани татарам, а вместо этого удаляется в Новгород и правит там так, словно бы ни хана, ни Твери, ни владимирского стола не существует вовсе. С новгородскими войсками он совершает походы на Югру и против шведов, в 1323 году, когда обескураженный Узбек прямо-таки вынужден был передать великокняжеский ярлык сыну Михаила Тверского, Юрий как ни в чем не бывало, подписывает в качестве Великого Князя так называемый Ореховецкий договор, установивший на два с половиной века границу между новгородскими и шведскими владениями. Это, кстати говоря, был первый и на долгие годы единственный в русской истории договор с иностранным государством о "вечном мире". В 1324 году Юрий, совершив победоносный поход на Устюг и подчинивший город Новгороду, отправился затем в Орду. Туда же прибыли и сыновья Михаила Тверского. Несмотря на очевидность проступка Юрия, Узбек, явно благоволивший ослушнику, не спешил принять решение – настолько не спешил, что тверской князь Дмитрий Михайлович, не выдержав, принял его самостоятельно, убив Юрия 21 ноября 1325 года и подписав этим смертный приговор самому себе: 15 сентября 1326 года Дмитрий Тверской был по повелению Узбека казнен. Великим князем Владимирским стал его брат – Александр, в Москве же началась эпоха Ивана Калиты.