27 марта 1462 года скончался Василий Темный – Великий князь Московский Василий II, внук Дмитрия Донского и, соответственно, отец Ивана III, общепризнанного "основателя русского централизованного государства". Этот человек, проживший 47 лет, большую их часть – почти 37 – провел на троне, причем последние 16 из них – будучи полностью слепым, как написали бы сейчас в истории болезни, "вследствие травматической ампутации обоих глаз". Пожалуй, лишь эта слепота, вошедшая даже в прозвище властителя, всплывает в исторической памяти русского человека при упоминании его имени. В самом деле, именно при нем и с его нелегкой руки происходил на Руси в те годы подлинный расцвет моды на эту варварскую византийскую казнь – выкалывание глаз. Известно, впрочем, что практиковать ее у нас начали задолго до рождения Василия – еще с Александра Невского. Равно как и не прекратили вовсе с его погребением. Однако никто из предшественников и наследников Василия II не выкалывал своим противникам глаза столь щедро, и никому из них самому не пришлось стать жертвой этого ужасного наказания. Василий II же был ослеплен 17 февраля 1447 года своим двоюродным братом Дмитрием Шемякой, отнявшим на короткое время у Василия "московский стол".
То, в какой степени Василий Темный находится на периферии нашего исторического сознания, легко видно из сопоставления его с французским королем Карлом VII Валуа, правившим примерно в те же годы: с 1422 по 1461. В самом деле, в биографиях этих двух потомков Ярослава Мудрого (в 12-м и 14-м поколении, соответственно) довольно много параллелей.
Так, оба они пришли к власти, опираясь на весьма шаткие основания, вследствие чего потратили значительную часть жизни на борьбу с другими претендентами на эту власть. Карл VII начинал правление, контролируя не более трети своей страны; другие две трети, включая Париж, были в руках англичан и бургундцев. При этом английский король Генрих VI считал себя также и королем французским, с чем вполне соглашалась добрая половина французов. К 1429 году положение Карла VII стало едва ли не безнадежным, и только чудо в лице явившейся Жанны д'Арк вдруг резко все переменило. Последующие 23 года были отданы последовательной борьбе за восстановление контроля над страной. Результат борьбы был впечатляющим: к 1453 году за англичанами остался лишь порт Кале, тогда как бургундская "империя" была обречена на распад и поглощение соседями в течение нескольких ближайших десятилетий. Все это у нас известно, наверное, каждому любознательному школьнику. Что же до Василия Темного, то про его двадцатисемилетний (1425-1452 г.г.) конфликт со своим дядей Юрием Звенигородским и его сыновьями Дмитрием Красным, Василием Косым и Дмитрием Шемякой (так сказать, с русскими "бургундцами") есть немного. А между тем, по своему драматизму это, первое в русской истории, "смутное время" достойно иных подобных. Боевые действия затронули тогда практически все области государства: от Великого Новгорода до Устюга и от Можайска до Нижнего Новгорода. В ходе смуты Василий трижды терял власть (в 1433, 1434 и 1446-1447 гг.), дважды попадал в плен: к Казанскому хану Улу-Мухаммеду и к Дмитрию Шемяке, cидел в угличской тюрьме, куда потом любил отправлять своих врагов, лишился зрения… и в конце концов победил, объединив страну под своей властью.
Другая параллель лежит в области церковной политики. Оба монарха прикладывали значительные усилия для получения (усиления) контроля над национальной церковью, стремясь вывести ее из под внешнего влияния: Папы в случае французского короля и Константинопольского Патриарха в случае московского князя. Про "Прагматическую санкцию" Карла VII, значительно ослабившую влияние римского престола на французскую церковь, также известно весьма широко. А ведь Темный смог добиться существенно большего: исполняя его волю, епархии Русской митрополии, входящие в состав Московского Великого княжества и зависимых от него земель (Рязани, Новгорода) встали на путь сепаратизма, отложившись от Константинополя и поставив собственного автокефального митрополита – Иону. Причем Темному удалось добиться от патриарха фактического признания правомерности данного шага.
Карл VII вошел в историю как создатель первой в Европе со времен Древнего Рима регулярной армии – так называемых "ордонансных рот". В этой области у Василия Темного особых заслуг как будто не наблюдается, хотя именно в ходе его войн летописи фиксируют, например, первое упоминание о перемещении больших воинских контингентов, поголовно поставленных на лыжи. К этому же времени относится и первое упоминание о казаках. Зато Василий II был, похоже, последним русским монархом-полководцем, лично руководившим войсками в полевых сражениях. После него этим занятием иногда пробавлялся лишь Петр I. Ну, да он и в остальном был исключением из любых возможных правил…
Так почему же даже для русского человека фигура Василия Темного туманнее фигуры средневекового французского короля? Ответ, собственно, содержится в самом вопросе: нам близко то, что мы можем увидеть. Лицезреть же Карла VII Валуа весьма легко: вот он, на роскошном луврском портрете работы Жана Фуке. Взгляд – и про этого человека становится понятным все: закрытый, настороженный характер, не доверяет никому, предпочитает выслушивать других, не открывая при этом своего отношения к услышанному. Едва ли способен на серьезные инициативы, однако, при определенных условиях, готов дать ход инициативам других людей: Жанны д'Арк, Артура Ришмона, Жака Кёра. Следя при этом за тем, чтобы чересчур инициативные не задерживались возле трона надолго. Эдакий французский Путин XV века.
Знаем мы как выглядели и враги французского короля: с полотен Ван Эйка и художников его круга глядят на нас бургундские герцоги Иоанн Бесстрашный и Иоанн Добрый, или, скажем, сподвижник последнего – канцлер Ролен.
А вот лиц Василия Темного и людей из его окружения мы не найдем. До появления на Руси первых образцов настоящей портретной живописи оставалось еще более полутора сотен лет. Да и другими свидетельствами та, "темная" эпоха поистине не богата: тихий гений Рублева уже остался тогда в прошлом, при том, что до праздничного пиршества красок Дионисия было еще далеко. За все правление Темного в Москве построили не более пяти каменных сооружений. Не привлекала та Русь и иностранных путешественников, гораздых оставить потомкам записки и дневники. Не было у нас в то время ни университетов (а Сорбонна как раз справляла двухсотлетний юбилей), ни сколько-нибудь заметных богословских, медицинских или, скажем, юриспруденческих движений мысли. При том, что во Франции того времени была осуществлена довольно масштабная работа по выработке единых правовых норм, включающих принципы канонического, римского и обычного права. Ту же Жанну д'Арк, как известно, судили на открытых процессах, причем дважды: осудив в 1431 году, оправдали посмертно четверть века спустя; протоколы этих процессов доступны и сейчас.
Вот, правда, костры для еретиков на Руси тогда еще не практиковали – это новшество ввел уже сын Василия Темного, Иван III Великий.
