Вторым "русским" эпизодомТамерлана стал, собственно, его северо-восточный поход – когда в 1395 г., разгромив в битвена Тереке золотоордынского хана Тохтамыша (того самого, который в 1382 г. сжег Москву), Тимурпреследовал его разрозненные отступающие на северо-восток войска. В рамках этойдеятельности была в очередной раз разорена Волжская Болгария (на месте нынешнейТатарии), а затем рязанский город Елец, находящийся на русско-болгарском пограничье.В принципе, Железный Хромец мог продолжать движение на Русь – однако неожиданноостановился и повернул обратно (как Батый у Торжка в 1238 г.). На Руси принятобыло считать, что тут вмешалась икона – Богоматерь Владимирская, перенесенная вмосковский Сретенский монастырь на Кучковом поле в августе 1395 г.
И хотя Елец для жителей Московскогогосударства был, в общем-то, заграницей: владением абсолютно независимого отМосквы Рязанского Великого Князя Олега – в то время скорее противника Москвы, нежелисоюзника, – момент, что называется, был предельно острым и для ВасилияДмитриевича Московского также. (Однако ж – даже и для Олега все сошлоблагополучно: гораздо более судьбы Ельца его в 1395-1396 г.г. занимали военныедействия против Литвы Витовта.) Всем тогда было понятно, что Тамерлан – это вряде отношений угроза более серьезная, чем Золотая Орда, кто бы последнюю нивозглавлял. И дело здесь даже не в собственно военной мощи Хромого, хотя и онабыла беспримерной, а в том, что таджики и монголы Тимура были для Русиабсолютно чужими, своего рода марсианами.
Во-первых, эффект незнакомогопрежде врага сам по себе значим: незнакомых пришельцев люди склонны бояться,наделять сверхъестественными качествами, отождествлять с предвестниками КонцаСвета – как наделяли таким свойством воинство Батыя на Руси в 1237 г. или крестоносцев мусульманесирийского Алеппо во время Первого Крестового похода. Уже это обеспечиваетзаметный гандикап. Во-вторых же, смысл похода на Русь для Тамерлана был чистограбительским – никаких намерений включать этот дальний холодный улус в своюимперию он не выказывал, никакого желания строить отношения с местнымивластителями не имел. А стало быть, и никаких сдерживающих мотивов для своихдействий он не ощущал тоже – такого врага Русские земли действительно не имели,по крайней мере, со времени Батыева нашествия.
Не случайно, кстати, в историческойпамяти народов Закавказья, переживших за свою историю множество иностранных ииноверческих порабощений, это единственное вторжение захватчиков из СреднейАзии осталось примером каких-то сверхъестественных по масштабам и качествужестокостей.
В общем, разорением Ельца исильнейшим стрессом прямые издержки Руси от похода Тамерлана и ограничиваются.Но есть и ряд косвенных следствий активности Железного Хромого, взвесить иоценить которые не так просто. С одной стороны, тот же поход 1395 годапревратил в руины Азов, Кафу и Астрахань (Хаджи-Тархан) – то есть основныепункты, через которые шла южная и восточная торговля Руси. Это вкупе сразорением множества цветущих стран не могло не сказаться на экономике русскихземель. Впрочем, воспользоваться разорением Волжской Болгарии русские сумелитоже – вскоре после налета Тамерлана туда совершил победоносный грабительскийпоход Юрий Дмитриевич Галицкий – второй сын Дмитрия Донского, будущийзачинатель четвертьвековой смуты в московском государстве (1425 – 1450 г.г.) С другой жестороны, действия Тимура в значительной степени повлияли на судьбу Золотой Орды.А уже через это – русских княжеств. Так, тот самый Тохтамыш изначально былставленником Тимура: именно ему, спасавшемуся от убийц своего отца, Тамерлансперва предоставил убежище, а потом систематически давал войска для несколькихнеудачных попыток захватить в Орде власть. Наконец, очередная попытка удалась,и к 1381 г.Тохтамыш получил контроль надо всей Ордой, превратившись из ставленника Хромогов его серьезнейшего конкурента: в 1385 г. его войска дошли аж до Тебриза,вернувшись с огромной добычей. В 1382 г. Тохтамыш, как мы знаем, сжег Москву, однако в 1391-1395 г.г. был разгромлен илишен ордынского престола Тимуром, после чего перебежал в Литву (конкретно – влитовский город Киев). С этого момента Тохтамыш и его потомки стали важнымфактором очень сложных политических пасьянсов между Москвой, Литвой, Ордой и,отчасти, некоторыми другими странами. (Чего стоит одна лишь битва на рекеВорскле 1399 г.,– там же, где 310 лет спустя сойдутся для решающей схватки Петр Великий сКарлом XII – сражение, вкотором ордынский эмир Едигей наголову разгромил соединенные силы Тохтамыша, ЛитовскогоВеликого князя Витовта и рыцарей Тевтонского Ордена, усиленных добровольцами совсей Европы… но мы, пожалуй, ушли сильно в сторону – ведь в самом деле в политическойистории всё так или иначе связано со всем.
Скажем, тем не менее, несколькослов, характеризующих Тамерлана в целом как явление. На первый взгляд, оннапоминает своего рода Чингисхана-light. В самом деле: на лицо столь же мощная"дальнорадиусная" военная активность с использованием близких военныхтехнологий – тех же огромных кавалерийских масс, тщательно организованных иотранжированных. Впрочем, у Тимура, как видно, были и собственные военные know-how, да и прогресс не стоит на месте: всамом знаменитом своем сражении – битве при Анкаре (1402), в котором Хромой наголову разгромил и пленил османского султана Баязида, - обеими сторонамииспользовались, по сути, все известные тогда виды войск, вплоть до боевыхслонов – разве только полевой артиллерии не случилось. Кстати сказать, в этомсражении, впервые прославившем маленький городок в Центральной Анатолии,известный до того лишь шерстью своих коз, основой боевой мощи османской армии,наряду с янычарами, стала сербская пехота, сопротивлявшаяся до последнего – да,да, те самые христиане-сербы, которых Баязид разгромил на приснопамятномКосовом поле! А вот малоазиатские мусульмане в тот раз Баязида предали,переметнувшись к Тимуру. В итоге, поражение под Анкарой подарилоКонстантинополю, должно быть, еще несколько десятилетий независимости, что,наверное, тоже каким-то косвенным образом повлияло на ход дел в Москве. (Еще оттого сражения молва донесла до нас язвительное замечание Тамерлана по поводуосманского знамени: "очень самонадеянно и нелепо считать, что ты владеешьЛуной").
Вообще, экспансия Османской Турции,которую мы визуально воспринимаем как такое наползание на Европу огромногозеленого пятна, уходящего на Восток до края карты, видится иначе, если продлитьэту самую карту дальше. Оказывается, что это пятно не столь уж велико –особенно в сравнении с подпиравшим его в свою очередь с Востока и Юга пятномимперии Тамерлана в год его смерти. Империи, простиравшейся от реки Инд доАравии, от Персидского залива до Аральского моря, от границ Китая доЦентральной Анатолии. Сегодня на этой территории расположены Иран, Ирак,Афганистан, Таджикистан, Пакистан, Узбекистан, Туркмения, Азербайджан и еще сдесяток государств. Знаменательно, что данный геополитический катаклизм впервыевывел на острие мировой истории эту, в общем-то, дальнюю периферию исламскогомира – междуречье Амударьи и Сырдарьи, – породив там замечательный культурныйвсплеск.
Легко, однако, найти и значимыеотличия эпопеи Тимура от деяний Чингисхана. Говоря одним словом, тюрки итаджики ХV векаотличались от монголов ХIII-гов первую голову тем, что несли в себе довольно богатую и строго очерченнуюкультурную парадигму. Монголы Чингисхана, по сути, являлись в чистом видевоенной силой и пассионарным порывом – и ничего более. Покорив в кратчайшиесроки немыслимые территории, они не создали практически нигде новогокультурного своеобразия, ограничившись лишь впитыванием культур покоренныхнародов под властью установленных завоевателями династий. Иначе – в случаеТимура. Здесь завоеватели не были ни в какой степени "табула раса":их религиозная, языковая, культурная компонента была весьма четко маркирована –что, с одной стороны, ограничивало возможности экспансии, с другой же – делалокультурное строительство более плодотворным. Даже сам Тимур – проведший жизнь впочти непрерывных походах – был довольно образованным и осведомленнымчеловеком, ценившим и понимавшим красоту. И тимуридский Самарканд – явление напорядок более значительное, чем наспех сколоченный чингизидский Каракорум.Восхититься этой безумной прелестью сегодня всякому можно воочию.
Любопытно, что пока на Востокепроисходили все эти события тектонического масштаба, в Западной Европе имеломесто главным образом военное затишье. Реконкиста на Пиренейском полуостровепочти затихла, Столетняя война в последней четверти ХIV века тоже больше напоминалаперемирие. Страны Запада сосредоточились на проблемах, так сказать, ближнегорадиуса – подавлении крестьянских восстаний, восстановлении общего поголовьянаселения, прореженного несколькими волнами эпидемий Черной смерти. Европаготовилась к мощному культурному рывку – одному из первых в своей блистательнойистории.