Ларс фон Триер сожалеет о своих словах. ПредседательМеждународного Валютного Фонда выпущен под залог. Несколькими днями ранее вФилях задержан людоед за трапезой. Жизнь идет своим чередом.
Западный мир (а Фили, напоминаю, - скорее на Западе)покоится на правах человека. То есть на упоительной, ничем внутри себя неограниченной свободе. Заканчивается она только там, где упирается в свободудругого.
То есть другого нельзя жрать. Нельзя силой опрокидывать накушетку. И – хоть это не столь очевидно – нельзя обижать на словах. Ну, нельзяматерить конкретного человека. Нельзя клеветать на конкретного человека. Нельзяоскорблять религиозные чувства конкретных конфессий…
ОК. Всё? Абстрактные высказывания, надеемся, допустимы? Да.За исключением любви к Гитлеру и отрицания Холокоста. Согласитесь, это пустяк.
Можно (особенно на просторах Запада, но и не только) любитьСталина и отрицать ГУЛаг. Можно любить Пиночета, Саддама Хусейна и Осаму БенЛадена. Можно отрицать 11 сентября (ну, совсем отрицать, конечно, можно, носкучно – можно подозревать американские спецслужбы). Свобода словаголовокружительна. Но… что можно, то пресно. И вот Мел Гибсон, потом какой-товысокий кутюрье, а теперь и Ларс фон Триер переходят к публичномуантисемитизму. Ну, Гибсон – по-простому, по-австралийски, по-католически, безГитлера, с него и спросу меньше. А европейские мужики – по-большому, садреналином.
Помните, Крестный отец спрашивал Тома Хейгена про ДжекаВольтца, способен ли тот пойти до конца?То есть – в нашем случае – одобрить Освенцим, газовые камеры, сожженныедеревни, словом – весь список? Какой там! Раз вякнув, европейские смельчакипринимаются сожалеть. Но в душе, наверное, ощущают себя героями. Онипопробовали нарушить запрет. Какие молодцы. Приехали бы к нам в городЛенинград, изрисованный свастиками. Или в Прибалтику, где маршируют ветераныСС. Об этом ли речь? Приятно сказать что-то такое, после чего все затихают,бледнеют, а потом – долгое эхо повсюду. Вот и я, например, что-то пишу.
Интересно извиняется фон Триер, кокетливо добавляя: вот я такой, что ж поделать. Да, тытакой. В сытости и вседозволенности переоткрыл геббельсовские идеи. Собрал,думаю, пару миллионов сторонников и поклонников. Вот подонок…
Подойдем с другой стороны. Допустим, я аккумулирую деньги ивласть. Я весь аж свечусь от денег и власти. Я могущественнее практическилюбого президента и Папы Римского. Я Председатель не какого-нибудь там земногошара, а Международного Валютного Фонда. От моей воли зависят целые страны и,можно сказать, континенты.
Мне стоит только намекнуть – и в этом гостиничном номерерасцветут женщины всех видов и мастей. Здесь для меня споет ну разве что тольконе Стинг, а может быть, и Стинг. Вот вино 72 года с западного склона, потомучто на восточном было много дождей. Вот стейк из мяса косули, убитой сорокминут назад. Словом, сказка, ставшая былью.
И что ж получается – я не могу завалить какую-то горничнуюна том нелепом основании, что она тоже человек, и у нее есть какие-то права?Зачем ей права без возможностей? И вы всерьез снимете меня с трапа самолета ипредъявите обвинения в том, чего я, к тому же, не сумел совершить? Да в техкварталах, где она выросла, эта бытовуха в порядке вещей. А! Понимаю – простовам, заурядным копам и законникам, интересно меня арестовывать и обвинять. Этовы на полчаса перестали дрожать и заимели право. Это ваша минута славы и вашадреналин. Тогда ОК. По крайней мере – понятно.
Трогательна процедура обращения с маньяками. Вот и людоедотправлен к психиатрам, чтобы они выяснили, это совершенно нормальный людоед –или у него есть какие-то девиации. Ну, скажем, боится темноты.
Можно ли съесть человека, не нарушив его прав и свобод?Скрупулезная логика отвечает: да, конечно. Если этот человек добровольно и повсей форме выражает желание быть убитым и съеденным. Это не умозрение; многиепомнят – процедура была воплощена в жизнь и снята на видео. Тот людоед,конечно, все равно подпал под какие-то уголовные статьи, но базового закона ненарушил. Свобода другого добровольно посторонилась, а твоя свободараспространилась, покуда могла.
В этих историях, думаю, нет совокупной морали. Свободапростукивает свои границы. Они пока на замке (и слава Богу). Но эти границы,помимо прочего, очерчивают аморфный дурацкий контур. Что-то осмысленноепроисходит далеко от них, там, где свобода подчинена созидательной воле. Но небудем увлекаться философией: это не наш профиль.
Два вечера – понедельник и четверг – мы с товарищами искалипрямую пешую дорогу из Медведкова в Бибирево. В четверг – нашли. Подробностейвам не сообщу (ищите сами), скажу только, что надо идти по некой улице, покаона не кончится, а потом идти дальше, как бы не заметив, что она кончилась.Потом чуть-чуть по кромке оврага, потом по маргинальной железной дороге, потоммежду каких-то железных же сараев – бац! и ты в Бибирево, в трех минутах отметро. Это похоже на дорогу из Нарнии – вроде бы рощицы, пейзажи – и тывыходишь практически из шкафа. А еще – на компьютерную игру.
Моя жена Маша видела человека, который шел по лабиринтаммосковского метро и комментировал это в мобильный телефон: иду по ссылке.Вообще, когда ноги в порядке, многие путешествия по интересным местамнапоминают виртуальные. Огляделся. Пошел. Картинка увеличивается. Свернул. Ну –и в том же духе.
Нет, ну как прекрасно вышли! Причем со стороны Медведковавсе более или менее логично – мы каждый раз сворачивали в самую привлекательнуюсторону. А вот со стороны Бибирева – кто бы мог подумать, что надо нырнуть вотв эту щель, и постепенно настанет Медведково!?
Не надо только спрашивать, зачем идти из Медведкова вБибирево. Беринг или Лаперуз просто рассмеялись бы вам в глаза в ответ наподобный вопрос.
На железной дороге – предупредительное объявление:территория охраняется собаками. Но то ли собакам задерживают премии заискусанных путешественников, то ли, наоборот, и так неплохо кормят, но собакитут редки, молчаливы и доброжелательны. И интересный выход предложен за однимииз металлических ворот.
Метрах в двух от земли в металлической клетке сидит плюшеваясобака в натуральную величину. А что? ведет себя не пассивнее других, не гадит,есть не просит. А какого-нибудь нервного злоумышленника, да еще и в полумраке,вполне отпугнет.
