В Красноярском крае весной этого года начнет работу тюрьма особого режима. В заведении, расположенном в городе Енисейск, будут содержаться осужденные за особо тяжкие преступления, в том числе террористы и экстремисты. Глава красноярского управления ФСИН Владимир Шаешников признал, что «не велика честь иметь такое учреждение на территории края», тем не менее, пообещал обеспечить его работу.
На базе СИЗО-2 в Енисейске уже оборудован под тюрьму специальный корпус. В нем имеются все условия для проведения режимных и воспитательных мероприятий, отдельный прогулочный дворик и собственная система видеонаблюдения.
Для России тюрьма — достаточно экзотический вид наказания. Большинство заключенных находятся в колониях, которые в России подразделяются на 4 класса. В колонии-поселении, которые главным образом располагаются в отдаленных от больших городов северных и восточных районах страны, заключенные даже не охраняются, а пребывают под «надзором администрации». Такие колонии, в теории, должны спасать впервые попавших в места лишения свободы от инкорпорации в преступное сообщество, так как жизнь в них, фактически, слабо отличается от жизни в отдаленных деревнях.
Далее идут колонии общего и строго режима. Хуже всего заключенным приходится в колониях особого режима — их всего пять на всю страну и считается, что оттуда невозможно сбежать. О таких колониях, как «Белый Лебедь» в Соликамске или «Полярная Сова» на Северном Урале в преступном мире слагаются своеобразные легенды.
Учреждениями тюремного типа в России являются следственные изоляторы, или СИЗО. Люди в них живут не в бараках, а в камерах, да и остальные условия заметно хуже, чем в обычных колониях, а тем более в колониях-поселениях. В СИЗО граждане пребывают во время суда над ними, и после вынесения приговора отправляются в место заключения. По российскому закону срок пребывания в СИЗО вычитается из срока заключения, однако условия в них настолько хуже, чем в средней колонии, что некоторые правозащитники призывают приравнять один день в СИЗО к 1,5 дням в колонии.
СИЗО — единственные учреждения ФСИН, которые располагаются в центре больших городов и, таким образом, являются «витринами» российской пенитенциарной системы. Стоит признать, что антирекламную функцию ни выполняют отменно. Как правило, СИЗО располагаются в зданиях тюрем, которые были построены в XVIII, XIX, редко в начале XX вв. Из окон соседних домов иногда можно наблюдать, что происходит за грузными стенами, какими путями идет тюремная почта, иногда слышны перекрикивания заключенных с пришедшими к их окнам родственниками.
Некоторые тюрьмы настолько старые, что скорее пригодны для музея, чем для содержания людей. Например, в столичной Бутырке в свое время находился Емельян Пугачев, а Маяковский начал именно там писать стихи, и теперь Общественная палата предлагает организовать в Бутырке музей. Новая тюрьма в Енисейске, кстати, моложе Бутырки всего лишь на сто лет — ее здание было построено в 1863-65 гг, то есть скоро ему исполнится 140 лет.
Тюрем в России пока, в отличии от колоний, немного. Енисейская станет восьмой на всю страну и второй на всю Сибирь и Дальний Восток. ФСИН надеется, что направляя в тюрьмы опасных рецидивистов, сможет ограничить влияние криминальных авторитетов — в отличии от колоний, в тюрьмах сильно затруднены коммуникации между заключенными.
В тюрьмах существует общий и строгий режимы. В учреждениях общего режима заключённым позволено получать две посылки и две бандероли в течение года, а также иметь два краткосрочных и два длительных свидания. Заключенным в тюрьмах строгого режима позволена одна посылка и одна бандероль и только два краткосрочных свидания в год. Распорядок дня предусматривает прогулку, но двор устроен таким образом, что туда практически не проникает свет, так что заключенные отказываются от этого права.
Уголовно-исполнительный кодекс России предполагает создание арестных домов. Это полные аналоги тюрем за тем исключением, что в них люди отбывают не длительные сроки, а небольшие наказания, вплоть до нескольких месяцев ареста. Более того, арестные дома должны находиться в том же регионе, где проходил суд. ФСИН, однако, пока не приступил к созданию арестных домов, несмотря на громкие заявления.
Правозащитник и борец за права заключенных Валерий Абрамкин, умерший от полученного еще в советских колониях туберкулеза 25 января 2013 года, считал, что в России к заключенным необходимо относиться по-человечески и понимать из проблемы и потребности хотя бы потому, что в результате различных причин в руках пенитенциарной системы оказываются не маргиналы, а абсолютно обычные люди.
«Когда я попал в тюрьму, то самым потрясающим впечатлением было то, что, видя людей, с которыми я сидел первый год, я совершенно отчетливо понимал, что если каким-то случайным образом поменять тех, кто сидит в тюрьме, с теми, кто ходит на воле, то ни в тюрьме, ни на воле никто этого не заметит. Когда я уже дошел до строгого режима, я понял, что злодеев, настоящих злодеев, на воле гораздо больше», — сказал Абрамкин во время своей лекции, прочитанной в рамках цикла «Полит.ру» в 2005 году.
Несмотря на жутковатое название — тюрьма для экстремистов и террористов — осужденные исключительно за экстремизм в енисейскую тюрьму вряд ли попадут. В соответствии с уголовно-исполнительным кодексом, в тюрьме могут содержаться осужденные более чем на 5 лет за совершение особо тяжких преступлений; осужденные за особо опасный рецидив либо злостные нарушители режима в колонии. Самое большое наказание за экстремизм предусмотрено пунктом 3 статьи 282.1 УК — участие или создание экстремистского сообщества с использованием служебного положения — предусматривает до шести лет лишения свободы, а значит считается не особо тяжким, а просто тяжким преступлением.
Так что недовольные существующим правительством могут и дальше ругать «странную экономическую модель» и получать за это 120 часов исправительных работ, а не пять лет енисейской тюрьмы.
