Интерес к работе за рубежом за последние пять лет в России не изменился и остается ниже, чем в ряде крупнейших стран. Однако в цифровых сферах он существенно выше, что грозит проблемами для цифровизации экономики, заключили следует из обзора The Boston Consulting Group (BCG) и мировой сети интернет-рекрутинговых агентств The Network «глобального рынка талантов» в 2018 году.
По данным обзора, готовность россиян работают за рубежом с 2014 года практически не изменилась: тогда она составляла 46%, сейчас — 45% . В то время как в мире в среднем этот показатель составляет 57%. Однако молодежь в России показала средний мировой уровень, а среди специалистов по IT и цифровому сектору он превышает 65%.
При этом, согласно исследованию, на которое ссылается газета «Коммерсантъ», наиболее популярным мотивом для трудовой иммиграции стало желание получать более высокую зарплату. В то же время достаточно популярным мотивом остается и построение карьеры.
О том, как решать особые проблемы рынка труда России, связанные с высокой склонностью к миграции цифровых специалистов, с «Полит.ру» поговорил Владимир Хрыков, проректор Дипломатического института Святого благоверного князя Александра Невского, создатель Общественной научной Академии стратегического проектирования, руководитель Центра социального развития и противодействия наркотизации, член Наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития.
«Цифровизация как таковая здесь даже не при чем, это ведь просто одно из направлений деятельности. Проблема с утечкой мозгов в другом — в том, что в России нет никакой стабильности. У нас есть только процесс упадка и планомерной деградации страны, можно даже сказать — процесс вымирания. Иной стабильности нет, стабилен только процесс деградации.
Происходит это по достаточно простым причинам. Во-первых, мы не обращаем внимания на уровень жизни в нашей стране. А он очень низок, и когда другая страна предлагает российским гражданам, хорошо овладевшим иностранным языком, работать за рубежом и достигнуть более высокого уровня жизни, они, естественно, выбирают этот вариант.
Во-вторых, помимо финансовых трудностей играет роль то, что в России очень слаба система самореализации. Профессионал может реализоваться в очень немногих официальных сообществах и в некоторых степенях. Из-за этого специалисты нередко и выбирают страны Запада или Востока, где ресурсы по самореализации значительно больше. То есть деньги деньгами, но важны вопросы самореализации.
Взять, например, систему грантов: для НКО у нас, по сути, есть только президентские гранты — все прочие так малы, что делать что-либо на них нельзя. Но даже президентские гранты получить достаточно сложно: например, человек что-то исследовал и делал, хотел бы запустить в производство, но такого направления нет, и грант он не получит. Если же брать научные гранты, то, во-первых, их не так много, а во-вторых, они привязаны к каким-то конкретным вузом. Как правило, государственным вузам, и не все находят понимание в государственных вузах.
Вообще найти себе поддержку тем, кто предлагает что-то инновационное (или даже не очень инновационное), у нас крайне сложно. В то время как на Западе инициативные люди являются приоритетом, их поддерживают, их перемещений не боятся, и они спокойно ищут, где им будет лучше работать, где они смогут самореализоваться, в России сделать нечто подобное почти нереально. И самореализация, как правило, не имеет к инновациям и инициативам никакого отношения. Поэтому и растет процент тех, кто готов покидать страну.
Что надо сделать, чтобы изменить ситуацию? Надо перестроить систему целеполагания государства. Во-первых, надо отходить от бюрократической системы, когда карьерный путь человека обеспечивается через его лояльность. Да, выдающиеся, инициативные люди не лояльны, они хотят, чтобы с ними договаривались, они сами хотят договариваться. Но хотят именно договариваться, а не пресмыкаться. Это надо понимать и сделать выбор: или сохранять старую систему и получать стабильную деградацию, или поддерживать, искать, выращивать инициативных людей и договариваться с ними, находить с ними консенсус.
Речь не идет о том, чтобы все положить к ногам, но нужна система поддержки инициативности, и поддержки достойной. Не должно быть такого, чтобы на государственных стройках люди зарабатывали миллиарды, а в научной или образовательной сфере влачили нищенское существование. И, надо сказать, что без подъема промышленности ничего этого быть не может. А есть еще и сельские инициаторы, которые, в принципе, уехать не могут, потому что нигде не нужны — будь то фермеры или люди творческие, проживающие в маленьких населенных пунктах и не связанные с IT или цифровыми технологиями.
Например, те же преподаватели гуманитарных наук, которые имеют собственный взгляд на свой предмет. Они, быть может, даже не заявляют, что хотели бы уехать, потому что знают, что они за границей не нужны. Но они тоже не поддерживаются, они тоже практически не используются, они тоже деградируют. Думаю, их еще и не учитывали, а если бы и на них посмотреть, то проблема деградации человеческого капитала в России представилась бы колоссальный. И причина здесь та же самая — не поддерживаются инициативы, и главным принципом карьерного роста остается лояльность. А при лояльности развития быть не может.
Развитие всегда сопряжено со взрывами, со скачками, с критикой. Представьте себе, что было бы, если бы великие астрономы — Галилео Галилей, Джордано Бруно — были лояльны католической церкви. Разве они открыли бы те законы, которые им удалось открыть? Нет, никогда. Именно их бунтарство, их критическое отношение и позволило им продвинуть науку на следующую ступень качественного развития.
Так что, повторю: развитие всегда связано со скачком. Это не бунт, когда кто-то хочет кого-то свергнуть — это созидательная перемена. Но наше государство не понимает разницы между бунтарством, направленным на захват власти, и созидательными критическими заявлениями. И в этом большая проблема. На деле же стабильность государства могло бы быть создана именно таким образом — поддержкой созидательных инициаторов.
Это в первую очередь обеспечило бы нам политическую стабильность; во-вторых, положительную динамику в экономике; и, собственно говоря, создало бы условия для выплеска общественных сил. У нас люди теряют душевное равновесие и едва ли не сходят с ума, потому что просто не могут применить свои знания. Тогда они начинают искать уже любые, без разбора, пути и могут уходить в сообщество экстремистских сил. Но проблемы тут не в этих людях, а в том, что им не дали возможности реализовать свой умственный потенциал», — сказал Владимир Хрыков.