Велико незнанье Россиипосреди России.
Н.В. Гоголь
Недавно в Общественной Палате прошелкруглый стол на тему «Причины радикализации молодежи Кабардино-Балкарии». Основноевнимание на этой встрече было уделено нарушениям, допускаемым представителямисиловых структур, действующих в республике, включая, вменяемые властям незаконныеметоды ведения следствия и содержания под стражей фигурантов дела о нападениина Нальчик в 2005 году. По мнению, высказанному некоторыми выступавшими, особенно,так или иначе связанными с подсудимыми, именно беспредел силовиков являетсяпричиной обострения ситуации.
Конечно же, если такие случаисуществуют, то о них нужно говорить, но вместе с тем, по нашему глубокомуубеждению, подобные действия не могут являться причиной радикализации молодежии, наоборот, сами являются следствием этого опасного явления. К сожалению, нафоне речей многочисленных правозащитников, адвокатов и родственников людей,обвиняемых в нападении на свой город, которых интересовало только привлечениевнимания к тому правильно ли относятся в тюрьме к их подопечным, поговоритьнепосредственно о причинах радикализации молодежи в этой республике почти неудалось и поэтому мы хотели бы изложить свое видение этого вопроса.
Радикализация молодежи неявляется чем-то, присущим только Кабардино-Балкарии или только адыгскимреспубликам. Можно говорить о радикализации значительной части молодежи республиквсего Северного Кавказа.
Главной причиной радикализации являетсяочевидный структурный кризис российской государственной политики на Кавказе. Отсюда- неконтролируемые процессы замещения роли и влияния государства кланами,этническими, религиозными, преступными и иными группами.
Формула взаимоотношений сКавказом, избранная федеральным центром и имеющая целью обеспечениенесменяемости центральной российской власти, подразумевает под собой наличиенекоего неформального договора с кавказскими региональными элитами,представляющими титульную в данной местности нацию, в соответствии с которымМосква обязуется предоставлять в распоряжение этой элите большие бюджетныедотации (в простонародье «заливать Кавказ деньгами») и полную (почти полную)свободу действий на местах в обмен на фасадную, внешнюю лояльность субъектафедерации к России и на полную поддержку федеральной власти на разнообразныхвыборах.
Поддержанные центром кавказскиеэлиты, являющиеся выразителями интересов своих кланов, у которых теперьпоявились деньги и над которыми исчез контроль, начинают вести собственнуюполитику, направленную не столько на реализацию российских государственныхинтересов или достижение благополучия всех членов общества, а, наоборот,ориентированную на доминирование своей семьи, своего клана, своейнациональности, отодвигая остальных от доступа к социальным благам, распределенияактивов, равноправного применения закона и т.д. В результате, в ходе подобнойполитики складываются условия, приводящие к росту недовольства и, какследствие, к попытке выразить свой протест путем радикальных акций. Это - общееположение, характерное для Северного Кавказа в целом. В Кабардино-Балкарии жеусловиями, непосредственно приводящими к радикализации, являются несколькофакторов, описанных ниже.
Некоторое время назад в КБРбыла проведена клановая приватизация в результате которой узкая группа местныхэлит, поддержанных Москвой, установила почти тотальный контроль над экономикойи бизнесом в республике вплоть до среднего уровня и в значительной степениподавила или подчинила себе мелкий и средний бизнес. При этом, в социально-правовойсреде деление активов сопровождалось следованием золотому правилу клановой системы:«Если кланы где-то приходят к власти, то законность оттуда уходит». В КБРрасцвели коррупция, родовые понятия, бесправиенарода, пропасть между бедными и богатыми,игнорирование властями проблем населения и т.д.
От подобной приватизации массыкабардино-балкарской молодежи ничего не получили и теперь уже не получат.Пробиться в бизнес, поделенный между немногими избранными, имеющими опору средифедеральной элиты и сросшимися с политиками и силовиками, им уже не удастся.При нынешних порядках их уделом на будущее является выбор между работойтаксистом, продавцом в ночной палатке и гастарбайтером, либо уходом в криминали если при этом криминал будет облечен неким ореолом борьбы за справедливость,то молодые люди выберут именно его.
У бОльшей части населениякакой-либо перспективы на достойную самореализацию в экономическом плане несуществует, но если старшее поколение более равнодушно относится к этому факту,то молодежь не собирается терпеть это и начитаетбороться своими средствами.
С внедрением формулы отдающейвнутреннее политическое и идеологическое пространство на откуп местной элите, самаэлита повела дело к обособлению в национально-территориальных рамках. В КБР этовыражается в политическом этноциде – в насильственной «кабардинизации»политического пространства - когда на всех уровнях власти навязываются устраивающиедоминирующую нацию порядки, а все остальные этносы, проживающие там, так илииначе вытесняются на второй план. Проявлением «кабардинизации» является иситуация со 131-м законом о межселенных территориях, и запрет балкарскихобщественных организаций и игнорирование русских организаций с «приручением»лидеров казачества и его дискредитацией, и кадровая политика, ведущаяся вреспублике и т.д. Это приводит кабардинцев, особенно молодых, к ощущению себяпривилегированным народом, которому позволено намного больше, чем другим и комуостальные просто «должны».
Следствиеми частью политики обособления народа Кабардино-Балкарии, в частности,кабардинцев, является ведущаяся частью их собственной элиты завуалированнаяантироссийская пропаганда и навязываемая народу идеология «адыгоцида» - «страшногогеноцида», который якобы был устроен их предкам Россией во время Кавказскойвойны XVIII-XIX вв. и вытекающая оттуда теория«исторической вины России» и ее обязанности расплатиться за «преступления прошлого».
Втечение многих лет эта идеология буквально накачивает общество ненавистью кРоссии. Причем, если в работах идеологов «адыгоцида» этот вопрос выступает хотьв более-менее благопристойном виде «признания исторической правды», то, спускаясьв массы, он приобретает форму черного иррационального россиененавистничества,перерастающего в бытовой антирусский криминал или вооруженную борьбу. Много летнаряду с комплексом собственного величия и исключительности народу усиленно навязываетсякомплекс жертвы, что неизбежно приводит его к идее «оккупации» и идее«продолжения борьбы». Неудивительно, что эта борьба и ненависть нередко переноситсяна местных жителей иной национальности, а так же на административно-властныеструктуры, состоящие, по мнению ваххабитов, из «коллаборантов-мунафиков,пособников оккупантов».
Показателемтого, как после такой пропаганды идентифицирует себя значительная частьмолодежи КБР, можно считать встречающееся в республике немалое количество машин,на номерах которых российский триколор заклеен черным скотчем, либо черкесскимнациональным зеленым флагом со стрелами. Местная милиция за нарушение это несчитает и водителей не наказывает.
Правительствореспублики традиционно покрывает националистические выходки титульной молодежи.За последние несколько лет в Кабардино-Балкарии произошло несколько случаев массовыхизбиений жителей целого ряда русских и балкарских сел со стороны больших иорганизованных групп молодых кабардинцев, избиений, которые имели совершенночеткий националистический подтекст. Подобным избиениям подверглись станицы исела Александровская, Екатериноградская, Котляревская, Солдатская, Янтарное,Новая Балкария, Бабугент, Яникой, Хабез, причем некоторые из них по несколькораз (!), а число нападавших могло достигать сотни человек.
Ниодин или почти ни один из этих фактов не получил должной оценки со стороныруководства республики. Наоборот, оно любыми путями постаралось замять его, объяснивпроизошедшие преступления банальными бытовыми причинами и невинными выходкамирасшалившейся молодежи, а в некоторых случаях виновными были объявлены самипострадавшие. Представители кабардинизированой милиции, как правило, не вмешивавшейсяв беспорядки, тоже не понесли наказания и были, насколько нам известно, максимум,временно отстранены от дел.
Былии другие случаи националистически окрашенных преступлений, виновники которых такжетрадиционно не несут никакого наказания. Так, в июле 2010 года в городе Майскомвоеннослужащий-контрактник Асланбек Дошоков среди белого дня попыталсяизнасиловать 13-летнюю девочку, зверски избил ее и ее мать, пришедшую ей напомощь. Все это сопровождалось криками «Вы еще должны извиняться передо мной зато, что живёте на моей земле!». Невозможно даже представить что случилось быесли подобное преступление было совершено против представителей титульнойнации, но здесь его виновнику все сошло с рук.
Почемубы кабардинской молодежи не радикализироваться, если даже за такие выходки неследует никакого наказания?
Так происходит разрушение единой государственной общности иподмена общероссийских ценностей национальными и клановыми. В современнойКабардино-Балкарии практически предано забвению имя Шоры Ногмова – российскогоофицера и первого адыгского историка и просветителя. Поставленные в советскийпериод, памятники Шоре Ногмову в городах Майском и Прохладном исчезли. В то жевремя всемерно насаждается культ памятников жертвам Кавказской войны, а сама Кавказская война значительной частьюнациональной интеллигенции переинтерпретируется как Русско-Кавказская.
Экспортидей национального превосходства, ваххабизма можно вести только там, гдеусловия жизни подавляющего числа населения являются ужасающими, а в общественапрочь отсутствует широкая образованная прослойка населения. Оба эти условиясоблюдаются в Кабардино-Балкарии. В республике налицо кризис образования,деградация культуры и идеологии, «ценностный голод», алкоголизация.
Этотем более печально, что исторически кабардинцы были одним из самых«европеизированных» кавказских народов. По сравнению с другими народами Кавказав кабардинском обществе были очень слабы как патриархальные традиции, чтоявилось следствием более длительного контакта с Россией, так и исламские – неуспев окрепнуть изначально, они были почти утрачены в советское время.
Еслиу дагестанских, вайнахских и тюркских народов уход в патриархальность и вдогосударственные формы саморегулирования во многом сглаживал и амортизировалсоциально-экономический и культурный шок 90-х годов, то у кабардинцев это привелок резкому социальному распаду и кризису самоидентификации. В качестве защитногосредства от него выработались два процесса – кабардинизации ивеликочеркесскости, с одной стороны, и ухода в ваххабизм - с другой. Оба этипроцесса требовали наличия благодатной питательной среды, каковой сталакабардино-балкарская молодежь.
Чемсильнее в обществе будут идти процессы деградации, в первую очередьэкономической и идеологической, тем активнее будет происходить радикализациямолодежи. Если город, тем более такой довольно крупный и образованный как Нальчик,сопротивляется ваххабизму, то кабардино-балкарское село - особенно отдаленное,где господствует нищета, беспросветность и безысходность, гораздо более ему подвержено.У села разрушена «иммунная система защиты», оно гибнет во всех отношениях. Дажевырвавшись из своего закрытого сельского мирка в город, молодые сельчане не имеютнадежного противоядия от постороннего влияния и легко увлекаются различными разрушительнымиидеями.
В отношении подобных довольнозакрытых социальных групп ваххабизм зачастую является не столько подрывной иантигосударственной идеологией в чистом виде, сколько своеобразной основойидентичности микросоциума - молодежи отдельного села или части молодежи впределах большого села, т.е. средством создания и скрепления определенного«мужского братства», все члены которого разделяют общие представления осправедливости, законе, лучшей жизни и т.д. Ближайшей аналогией этого явлениябудут молодежно-территориальные банды, которые в 1990-х терроризировалироссийские города. Для представителей некоторых социально-культурных групп вхождениев них тогда тоже было вопросом престижа.
В описанной среде религиозныйэкстремизм выполняет, в числе прочего, компенсаторную функцию в ситуациикультурного и общественного конфликта. Он дает возможность оформления бытовыхконфликтных проявлений в форму «борьбы за идею». Тогда слабое знание русскогоязыка и невозможность реализоваться в более достойной среде порождают неощущение ущербности - а чувство высокомерия, превосходства и силы. У человекаподнимается самооценка, вступают в действие факторы, блокирующие моральныйущерб, наносимый безысходностью, отсутствием социальных лифтов и т.п.
То есть, мы наблюдаем ситуацию,когда в Кабардино-Балкарии в последние несколько лет слились воедино несколькофакторов – государство и его «наместники» стали вызывать негативные чувства,ассоциироваться с созданием неблагоприятных, «антинародных» условий -социального неравенства, несправедливости, отсутствия перспектив, отсутствиязаконности, неравного доступа к благам, коррупции - и порождать у негопротестные настроения. С другой стороны, часть элиты исподволь, но совершенноявно привила молодежи чувство собственной этнической исключительности, добиласьосознания себя народом-жертвой и подтолкнула к реальным действиям. Сформировалосьтревожное и неустойчивое положение – одновременно повысились и социальнаяактивность населения и градус его недовольства.
Одним из предпочтительных и«спокойных» выходов из подобной ситуации мог бы стать уход в традиционнуюрелигию - «религиозный ренессанс» на основе традиционного ислама, но в случаеКабардино-Балкарии это не могло сработать по причине кризиса доверия кпоследнему. Бурный расцвет радикального ислама в КБР неотделим от кризисаислама традиционного. Эту тему мало кто решается затрагивать, хотя в последнеевремя среди экспертов все чаще раздаются голоса о том, что традиционный исламзакоснел и требует модернизации, а его духовные лидеры не избежали слабостей,присущих нашему обществу. В целом в условиях Северного Кавказа, среди молодежи,негативно настроенной по отношению к власти, традиционный ислам воспринимаетсяне как обретение веры и нахождение выхода из сложившейся ситуации, а какинструмент этой самой власти. В их глазах «сотрудничество с властью»дискредитирует традиционный ислам и молодежь в протестной форме его отвергает –государство выделяет деньги, в республике восстанавливаются мечети, строятсяновые, а молодежь в них не идет – она выгоняет мулл из сел и устраивает моленияпо 300 человек не в мечетях, а на берегу реки Нальчик, в спортзалах и т.д.
Запрос на религию былудовлетворен радикальными идеями, привнесенными извне. Их проповедниками сталимолодые муллы, в основном дети элиты, которые в 1990-х уехали учиться исламу варабские страны, и результат их проповедей теперь хорошо виден.
В отчасти похожей ситуацииоказались и правоохранительные органы. В их отношении можно говорить по крайнеймере о двух факторах, посредством которых они сами способствовали усилениюрадикализации молодежи.
Очевидно, что в клановомобществе, правоохранительная система в первую очередь стоит на защите интересовправящей элиты. Вместе с ней она все больше отдаляется от общества, теряет сним связь, начинает жить «сама по себе» и служить не народу и не закону, асвоим начальникам. Соответственно, в обществе начинает явно ощущаться «нехватказаконности» и нарастают протестные явления. Как мы помним, в КБР протестыпротив правоохранительной системы проявлялись порой в очень своеобразных формах,можно обратиться хотя бы к попытке самосожжения на Красной Площади ДавлетаКапушева в знак протеста против отказа милиции расследовать дело об убийствеего брата (к слову, череда арабских революций тоже началась с попыткисамосожжения тунисца Мохаммеда Буазизи).
В условиях вакуума законности вобществе неминуемо начинает появляться спрос на структуру, которая бы взяла насебя защиту интересов людей и в определенных кругах эту функцию начинаютвыполнять не кто иной как экстремистские джамааты, которые, в отличие отофициальной власти, начинают восприниматься как народные защитники, а тот факт,что органы правопорядка борются против них является в глазах людей дополнительнымаргументом, усиливающим делигитимизацию власти.
Еще одной ошибкой наших правоохранительныхорганов стало то, что когда радикальный ислам стал угрожать общественной системе,система пошла по наипростейшему пути - начала бороться с исламом как таковым.Людей, просто живущих по нормам мусульманской религии, зачастую преследовалиименно за это – за посещение мечети, выполнение намаза, ношение бород и т.п. Еслидля сотрудников силовых ведомств подобные «операции» становились лишь галочкамив отчете, то в глазах простого народа это принимало форму настоящих гонений заверу, что только усиливало протест и давало возможность религиознымэкстремистам активно вербовать сторонников из политически нейтральноймусульманской среды.
Есть еще один фактор,несомненно, повлиявший на усиление радикализации кабардино-балкарской молодежи– это Чечня.
Несмотря на все победныереляции, Рамзан Кадыров не уничтожил «лесных» в Чечне. Частично он принял их в рядысвои войск, а частично выдавил. Выдавленные боевики осели в Ингушетии,Дагестане и в Кабардино-Балкарии и, что неудивительно, продолжили заниматься «любимым»делом, активно привлекая к нему новичков. В какой-то степени усилениетеррористической деятельности объясняется именно этим.
Другая сторона влияния Чечни напроцессы радикализации молодежи в КБР заключается в привлекательности современногочеченского примера для определенной части молодежи Кабардино-Балкарии.
Лет 15 назад, во время то липервой, то ли второй чеченской кампании, когда еще шли боевые действия, аГрозный лежал в руинах, нам пришлось принять участие в дискуссии молодых адыговпо поводу Чечни – что делают чеченцы, правильно ли они поступают, нужно ли такделать и т.д. Итог дискуссии подвел старший из ее участников, человек ужесреднего возраста, который сказал: «Посмотрите, как выглядит Грозный. Это ненаш пример. Мы такого не хотим и по такому пути не пойдем».
Современная молодежь КБР непомнит чеченские войны и не знает, как выглядел лежащий в развалинах Грозный. Еерадикальная часть видит сейчас лишь ситуацию так называемого «чеченскогосчастья» - то, что из Чечни выдавлены практически все нечеченцы, что Россияотстроила город красавец-Грозный, который даст огромную фору всем городам КБРвместе взятым, что Чечня фактически вышла из российского правового поля и живетпо своим законам, что она, как когда-то Крымское ханство, дерет с Москвыогромный ясак, что некоторые жители республики фактически пользуютсяиммунитетом над законом и если что-то натворят и убегут в Чечню, то находятсятам в полной безопасности, что они не платят за коммунальные услуги, в то времякак тарифы на газ в КБР – одни из самых высоких в РФ и т.д. Все это выглядиточень привлекательно и в неокрепших умах радикально настроенной молодежи служитпримером того к чему нужно стремиться им самим.
В условиях наличия зримого,осязаемого и такого близкого примера «чеченского счастья» никакая пропагандамира, согласия, законопослушания и единой российской государственности работатьне будет. Радикально настроенные молодые люди будут кивать в сторону Чечни иговорить, что чеченцы попали в сказку не потому, что соблюдали российскиезаконы, а совсем наоборот – потому, что они с Россией воевали и победили её,что и им, соответственно, надо делать.
Еще одной очень важной причиной,приведшей к радикализации общества, стало добровольное самоослепление власти. Причиныпросты, понятны и, к сожалению, далеки от того, чтобы являться уникальнойчертой Кабардино-Балкарии.
Местные элиты стремятсядоказать Москве, что они выполняют свою часть договора и «держат» регион.Москве, в свою очередь, нужно показать электорату, что формула «деньги в обменна лояльность и контроль» работает, что регионы находятся под надежнымприсмотром, что там все хорошо, а, значит, на следующих выборах голосоватьнужно опять за тех же. В результате, в действие вступает золотое чиновничье правило:«главное - не быть, а слыть» и власти начинают ткать вокруг КБР и СеверногоКавказа в целом пелену информационного благодушия и умиротворения. Крайнеопасные, деструктивные и взрывные процессы, происходящие в действительности,обволакиваются ореолом положительности и покоя, на здание с прогнившимфундаментом наносится веселенькая, легкая краска.
В качестве примера можнопривести Адальби Шхагошева – депутата-единоросса от КБР в Госдуме, оченьположительного человека, много делающего для своей республики, героя-орденоносца,но все равно… сына своего времени.
Еще до февральского обострениятеррористической обстановки в Нальчике нам неоднократно приходилось слышатьвыступления Адальби Люлевича с высоких трибун и принимать вместе с ним участиев телепередачах. Слушать его было одно удовольствие, он прекрасно рассказывал оКавказе, о том, как там хорошо, тихо и спокойно, о том, как много партия иправительство делают для этого региона, о том, как «будут и на Марсе яблоницвести» и т.д. После его выступлений, обычно, сразу хотелось ехать на Кавказ –в это край мира, процветания и человеколюбия. А потом расстреляли туристов,взорвали канатную дорогу, обстреляли здание ФСБ, объявили КТО, штурмовикиначали стрелять по горам и т.д…
Методы добровольногосамоослепления широко известны. Главное здесь - создание ситуации отсутствия критикиполитики властей. В этом отношении можно перечислить несколько проверенных инструментов.
Подминаниепод себя реального (не марионеточного-парламентского, а реального)политического оппозиционного спектра, с официальным запрещением неудобныхи активных балкарских общественных организаций и приручением и прикармливанием русскихи казачьих (особенно реестровых) организаций до степени их слияния с властью иполной оторванности от народа.
Обеспечениенеоппозиционной направленности кабардино-балкарских СМИ. Послетого, как несколько лет назад главного редактора нальчикской «Газеты Юга»Милослава Битокова зверски избили на пороге собственного дома, СМИ потеряли остротуи злободневность, они самоустранились от аналитики. С центральными СМИ годамиведется работа по фильтрации публикаций о КБР, имеющих критический характер.
Расстановкана официальные посты своих людей, главное качество которых - непрофессионализм, или не только профессионализм, но, обязательно, лояльность.
Ну и, конечно же, нельзя неупомянуть о сложившейся в последние несколько лет модной практике обвинения во всех трудностях (как КБР,так и Северного Кавказа в целом) Запада,Михаила Саакашвили, а также неких неназываемых темных сил, которые желаютРоссии вреда. Подобные аргументы стали очень популярны, и используютсяповсеместно. Вспомним, что вплоть до самого своего расстрела в конце 2010 годапредседатель Духовного управления мусульман КБР Анас Пшихачев твердил, чтопроблем с притеснением мусульман в республике нет, а в возникшей напряженностивиноват Запад.
В результате, власти ограждаютсебя от реальной ситуации и пребывают под впечатлением благостных отчетов, они «широкозакрывают глаза» на запросы общества. Когда же ситуация начинает взрываться, возникаеткогнитивный диссонанс.
Уже сейчас видна ошибка,которую мы допустили несколько лет назад. Тогда казалось, что проблемурадикализации Кавказа, распространения террористической угрозы можно устранить,решив вопросы с непримиримыми – уничтожив их, либо убедив вернуться кнормальной жизни и инкорпорировав в политическую или военную прослойку России.Первоначальное снижение террористической активности, возникшее в результатеэтого процесса, было радостно принято за признак перелома, при этом мы упустилисеверокавказскую молодежь и то, что слабости и уязвимые места нашего общества инашего метода общения с Кавказом начинают широко вовлекать ее в стан таких женепримиримых.
Основной причиной радикализациимолодежи Кабардино-Балкарии является явно оформившийся структурный кризисроссийской политики на Северном Кавказе.
Усиление радикализациипредставляет собой логичное следствие существующего договора федеральных ирегиональных элит, осложненного общими деструктивными процессами, происходящимив России. В рамках этого договора и при сохранении основных параметров нынешнихвзаимоотношений в системах «власть-общество» и «Москва-Кавказ» рецепт противрадикализации не может быть найден.
В отсутствии системной икомплексной борьбы с причинами, а не с проявлениями радикализации, это явлениебудет только усиливаться, причем, возможно, резко. Попытки борьбы лишь с отдельнымипричинами радикализации, в том числе - такими, как беспредел силовых органов, немогут привести к успеху, ибо не затрагивают самих основ этого явления.
В той или иной степенирадикализация молодежи присуща всем республикам Северного Кавказа и борьба снею в одном отдельно взятом субъекте – КБР – заведомо недостаточна.
Борьба с радикализацией молодежив КБР немыслима без борьбы с кабардинизацией общества Кабардино-Балкарии, безобеспечения равноправия всех ее жителей - вне зависимости от их национальнойпринадлежности и вероисповедания.
При сохранении нынешнихтенденций в области радикализации молодежи и террористической активностиразработанная А.Г. Хлопониным важная и нужная экономическая стратегия развитияСеверного Кавказа окажется бессмысленной.
Отсутствие успехов в сниженииуровня радикализации молодежи Кабардино-Балкарии поставит российскуюгосударственность в этом регионе под вопрос уже в средне-долгосрочной перспективе.
Российская политика на Северном Кавказе была темой многих статей Татьяны Локишной («Легитимизация диалога»,«Дагестан,силовая реальность», «Платок, которыйдушит», «Стираниеграни», «Васприветствует Рамзанлэнд», «В зоне военныхдействий», «БесконечнаяИчкерия», «Наступившеебудущее»), Сергея Маркедонова («Экспертная инициатива для Кавказа», «Кавказское наследие первого Президента», «Развитие без изменений», «В поисках антитеррористической стратегии», «Черкесский вызов», «Без отрыва от России», «Кавказское измерение путинского десятилетия» и др.), Александра Жукова («Религиозный раскол и политическое решение») и других авторов «Полит.ру».
