Из трех основных проблем, которые сейчас обсуждаются в экономических кругах, – инфляции, торможения экономического роста и укрепления реального курса рубля - последняя является, по мнению многих, ключевой. Ключевой – потому что динамика валютного курса влияет и на экономический рост, и на внутреннюю инфляцию.
Влияние, оказываемое динамикой валютного курса, в нескольких словах можно описать так. Если курс национальной валюты занижен относительно равновесного уровня, то национальный производитель получает преимущество перед иностранными конкурентами. В краткосрочном плане они заключаются в следующем. Во-первых, стоимость товаров иностранного производства автоматически становится выше стоимости отечественных товаров-аналогов, и спрос на импортируемую продукцию падает, а на отечественную растет. Во-вторых, получая от продажи продукции за границей прежний объем валютной выручки, экспортеры, не прилагая никаких дополнительных усилий, значительно увеличивают объем выручки в национальной валюте. Эти краткосрочные преимущества могут, при определенном стечении обстоятельств, превратиться в долгосрочные – получив дополнительную прибыль от расширения внутреннего рынка и от увеличения выручки от экспорта, производственные корпорации могут ее реинвестировать, что приведет к дальнейшему увеличению выпуска продукции и доходов персонала. Кроме того, в стране имеет место инфляция (точнее, рост товарных цен), что ведет к удорожанию стоимости отечественной продукции, которое надо компенсировать удорожанием иностранной продукции.
Таковы основные аргументы, которыми оперируют сторонники политики стимулирования экономического роста постоянной девальвацией национальной валюты. По их мнению, достаточно удерживать курс, например, рубля на несколько десятков процентов ниже равновесного уровня (который обычно определяется паритетом покупательной способности), и экономический рост нам гарантирован автоматически.
При этом, как это часто бывает, из виду упускаются некоторые негативные явления подобной политики. Они, конечно, характерны не для всех стран, но вот для России очень даже актуальны. Во-первых, это наличие значительного долга, номинированного в иностранной валюте. При этом не важно, частный этот долг или государственный. Для частных заемщиков девальвация национальной валюты означает резкий рост расходов на обслуживание и погашение долга, и далеко не факт, что они смогут покрыть расширением сбыта и ростом цен подскочившую стоимость долговых обязательств. Классический пример этой ситуации - финансовое положение телефонных компаний после девальвации 1998 года. Долги у них были валютные, а вот выручка от предоставления услуг, сами понимаете, только рублевая, которой ну никак не хватало на погашение валютных кредитов, потому что курс рубля упал в четыре раза, а вот рублевая выручка выросла в гораздо меньшей степени.
Аналогичный случай произошел и с российским государством. Имея большие валютные долги, оно почти полностью лишилось источников для их покрытия, так как налоговых доходов, даже в условиях относительного расширения внутреннего производства и сильной инфляции, не хватало на обслуживание и погашение валютных кредитов и займов. Поэтому государству пришлось объявить дефолт по большей части своего долга и провести процедуру его принудительной реструктуризации.
Второе негативное последствие политики девальвации состоит в том, что экономика Российской Федерации не является самодостаточным организмом, который сам себя полностью всем обеспечивает. По энергетическим ресурсам у нас, конечно, дефицита нет, а вот по продовольственному сырью и тем более по продукции машиностроительного назначения полного покрытия внутреннего спроса внутренним производством не существует. И поэтому, хотим мы того или нет, российским компаниям приходится импортировать и сырье, и материалы, и комплектующие, и, конечно, само оборудование. А за все это приходится платить валютой, которая после девальвации стала очень дорогой, если не сказать недоступной. Естественно, что всем компаниям пришлось после дефолта свернуть свои инвестиционные проекты, а многим – сократить текущее производство, так как закупать потребляемые в процессе производства импортные товары стало не на что.
Что же касается внутренней инфляции, повышающей стоимость российских товаров, то не надо забывать, что аналогичные процессы происходят во всем мире. Дорожает нефть, дорожает газ, растут в цене металлы – и что, это никак не отражается на конечной цене иностранных товаров? Еще как отражается, что видно хотя бы по состоянию дел в американской автомобильной промышленности, которая делает судорожные попытки удержаться на плаву и снимает с производства сразу несколько моделей, заодно требуя от профсоюзов сокращения расходов на социальное обеспечение. Так что в случае роста издержек мы находимся в более или менее одинаковых условиях с нашими конкурентами, более того, у нас даже есть конкурентное преимущество из-за заниженных внутренних цен на газ и электроэнергию.
Таково негативное влияние девальвации, которое вполне уравновешивает ее позитивное влияние. Поэтому особо упирать на ее чудодейственные свойства нам бы не хотелось. Все хорошо в меру, и понятно, что действия, более или менее адекватные в 1999 году, стали совсем бесполезными в 2004-2005 годах. Экспорт нам теперь стимулировать не надо, потому что цены мирового рынка на наши товары и так очень высокие, а вот что касается импорта, то он хотя и растет, но это не так опасно для российской экономики, как это пытаются представить сторонники политики девальвации.
Чтобы это понять, прежде всего, надо разделить импорт на две части: импорт с Востока и импорт с Запада. Понятно, что для российских производителей более опасен импорт с Востока, так как нищенская оплата труда в странах Юго-Восточной Азии ставит продукцию их предприятий вне всякой ценовой конкуренции. Правда, для полноты картины надо сказать, что не один только российский производитель страдает от дешевой китайской или корейской продукции. Компании Европы и США тоже стонут под давлением дешевого импорта с Востока и изо всех сил пытаются отгородить свои рынки от нежелательных конкурентов, на время забыв либеральные разговоры о свободе торговли. Но такое их поведение вовсе не значит, что мы должны его слепо копировать и повторять чужие ошибки, вводя разного рода тарифные и нетарифные ограничения на пути дешевого импорта.
Что касается импорта с Запада, то он мало опасен для российских производителей: это или продукция производственно-технического назначения, как правило, не имеющая аналогов в России, или потребительские товары класса “люкс”, которые настолько дороги, что для большинства российских потребителей просто недоступны. Все-таки разделение российского рынка на ценовые сегменты уже сложилось, за каждым из производителей (с Востока, с Запада и из России) закреплен свой сектор, и конкуренция между ними незначительна, а следовательно - не опасна.
Но раздел российского рынка между тремя группами производителей – это не самое существенное обстоятельство, снижающее эффективность активной курсовой политики. Гораздо более важным фактором является постоянно нарастающий процесс переноса производственных мощностей иностранных компаний на территорию России. Пока он еще не набрал обороты, но в скором времени мы должны его почувствовать в полной мере. И вот когда мощности иностранных производителей, расположенных в России, достигнут значимой величины, разговоры о какой-либо курсовой политике сразу же станут бесполезными. Так как ограничение импорта девальвацией рубля потеряет всякий смысл: все так называемые импортные товары будут производиться на нашей территории филиалами иностранных корпораций. И ввоз товаров из-за границы упадет сам себе.
Более того, если моделировать эту ситуацию дальше, то можно будет легко понять, что именно стабильный номинальный курс рубля станет гарантом притока прямых иностранных инвестиций. Гарантом – потому, что иностранным корпорациям надо будет постоянно репатриировать чистую прибыль, а для этого им будет нужен стабильный валютный курс, который, как мы надеемся, Центральный банк сможет гарантировать. Поэтому ответ на вопрос - а нужно ли бороться с укреплением рубля? – кажется достаточно очевидным.
