16 лет назад не стало Советского Союза. 8 декабря 1991 года руководители трех союзных республик СССР РСФСР, Украины и Белоруссии - Борис Ельцин, Леонид Кравчук и Станислав Шушкевич в Вискулях (Беловежская Пуща) подписали соглашения, которые констатировали прекращение существования Союза ССР как единого государства и субъекта международного права. Был денонсирован союзный договор (принятый 29 декабря 1922 года и утвержденный Декларацией об образовании СССР Первым Съездом Советов). Тогда же в Вискулях было продекларировано создание Содружества независимых государств (СНГ). 21 декабря 1991 года другие советские республики присоединились к «беловежским статьям», а 25 декабря 1991 года с кремлевского флагштока был спущен красный флаг. Его место занял российский триколор.
Советский Союз прекратил свое существование, лишь год не дотянув до семидесятилетнего юбилея. Удивительно, как быстро и незаметно для обывателя произошло падение советского колосса, окрещенного некоторыми его оппонентами «империей зла». Еще за несколько лет до декабрьских дней 91-го Советский Союз был одним из двух полюсов биполярной ялтинско-потсдамской конструкции международных отношений. Его войска занимали Центральную и Восточную Европу, сдерживали «Поднебесную империю» в Монголии, экспортировали советскую модель социализма в страны Африки, Юго-Восточной Азии и Латинской Америки.
В распаде империй есть много общих черт и закономерностей. Российская империя под скипетром Романовых еще в 1913 году помпезно отметила трехсотлетие венценосной династии в полном соответствии с концепцией «православие-самодержавие-народность» и в духе единства государя и всех его подданных (включая инородцев и жителей покоренного Кавказа и Средней Азии). Спустя четыре года во всей огромной империи не нашлось и одного дееспособного батальона для подавления беспорядков в столице, а гибель любимого самодержца оказалась столь же незаметной, как исчезновение с карты мира государства размеров в одну шестую часть суши в декабрьские дни 1991 года.
Весьма характерно, что отречение последнего российского императора принимали известный монархист Василий Шульгин и октябрист Александр Гучков (выступавший за ограниченную законами монархию и за демократию, ограниченную высоким имущественным цензом). За ратификацию Беловежских соглашений стройными рядами голосовали коммунисты, по идее призванные быть стражами «первого в мире пролетарского государства». При этом «коммунистическую солидарность» продемонстрировали представители российской компартии и члены КПУ. Это потом, в середине и в конце 1990-х гг., они будут бросать громы и молнии в адрес «трех алкоголиков, разваливших Союз». В 1991 году их реакция была иной. Многие члены российской компартии не меньше Бориса Ельцина и Сергея Шахрая (одного из архитекторов Беловежских Соглашений) желали досрочного ухода с политической арены ненавистного им Михаила Горбачева. Им, как и многим монархистам в 1917 году, казалось, что «беспорядки ненадолго», и уж недолго осталось ждать прихода железной руки. Только и в первом, и во втором случае сильная рука пришла вовсе не оттуда, откуда ее ждали.
Для советской империи своеобразным трехсотлетием романовского дома стал XXVII съезд КПСС, на котором среди прочего был оглашен тезис о том, что межнациональные противоречия в СССР успешно разрешены. О том, насколько успешно решены в нашей стране межэтнические проблемы, мы немного позже узнаем из сообщений о трагедиях в Сумгаите, Баку, Фергане, Оше, Тбилиси и Приднестровье...
«Так почему же распался Союз?", "Можно ли было его сохранить?" - вопросы, которые кочуют из интервью в интервью, из статьи в статью. Название одного из многочисленных сборников под редакцией первого и последнего президента СССР Михаила Горбачева дает недвусмысленный ответ: «Союз можно было сохранить». Тезис о рукотворном характере распада Союза - общее место в сочинениях доктора философских наук Геннадия Зюганова и его единомышленников. Все-таки не устаешь удивляться нашим бывшим и нынешним коммунистическим лидерам. В течение долгих лет твердившие о верности марксистского учения об объективном характере исторического процесса, развитие которого определяется динамикой роста производительных сил и производственных отношений, комвожди после 1991 года сплошь и рядом заговорили об определяющем влиянии роли личности (точнее, трех личностей) в истории. Получается, что не соберись главы трех братских славянских республик в Вискулях, Союз ССР и по сей день процветал бы, даря людям радость и счастье. Между тем тезис о Беловежском заговоре легко опровергнуть, проанализировав деятельность самих комвождей. Кто как не они требовали передать «Всю власть Советам» и создавали параллельную КПСС управленческую структуру - КП РСФСР, тем самым ослабляя "властную вертикаль" и способствуя росту центробежных тенденций. Кто как не они, составлявшие большинство депутатского корпуса, голосовали за ратификацию Беловежских соглашений в Верховном Совете РСФСР.
Однако сегодня тезис о том, что «не все так плохо было в СССР», разделяется не только коммунистами, но и представителями «партии власти». Президент РФ Владимир Путин в своем Федеральном послании назвал распад СССР «крупнейшей геополитической катастрофой ХХ века». В прошлом году, в канун пятнадцатой годовщины распада «нерушимого Союза», в ТВ-программе «Реальная политика» близкий Кремлю политолог Глеб Павловский говорил об экстремизме, сопровождавшем «совет в Вискулях». Само же событие 8 декабря 1991 года было охарактеризовано им как «заговор». В ходе избирательной кампании-2007 (превращенной в плебисцит о доверии Владимиру Путину) противопоставление 1990-х гг. «стабильным» советским, а также путинским стало официальной частью пропаганды «партии власти».
На российских государственных ТВ-каналах время от времени (но с завидной регулярностью) появляются передачи об очередном неудачливом реформаторе и спасителе Советского Союза. Герои представляют различные сферы деятельности. Это и партийный функционер, глава Компартии Белоруссии Петр Машеров, и шахматный чемпион Михаил Ботвинник (много думавший о преобразованиях экономики СССР), и президент Азербайджана Гейдар Алиев, и советские руководители высшего звена - Юрий Андропов, Алексей Косыгин, Григорий Романов. После каждого фильма остается ощущение, что, проживи его герой еще год-два, и никакого СНГ не появилось бы. Победи в партийной борьбе Андропов (на его месте мог бы быть Машеров, Косыгин или имярек) Союз ССР занимал бы свое место сверхдержавы на мировой арене. Выжившие соратники героев фильма, как правило, воздают хвалу нынешним руководителям России, огульно отрицая горбачевский и ельцинский периоды. На поверку оказывается, что они еще в начале 1980-х гг. знали цену Горбачеву, Яковлеву и другим «оборотням от КПСС». Без ответа, правда, остается вопрос, если знали, то почему же единогласно одобряли курс на перестройку и гласность?
Между тем главное, на наш взгляд, не в определении степени вины наших «левых» или «правых». Куда важнее понять специфику экономического и политического бытия Союза ССР, ставшую причиной его перехода в небытие. Советский Союз, похоже, не мог существовать как некоммунистическое государство. Этот тезис до сих пор не осмыслен до конца нашей политической и интеллектуальной элитой. И дело здесь не в личных качествах Брежнева, Машерова, Горбачева или Ельцина. И Союз, и его предшественница - Российская империя - существовали как надэтнические имперские образования, объединенные на основе интегративных принципов (подданство в первом случае и принадлежность к новой исторической общности, несущей коммунистические идеи всему человечеству, во втором). Как только коммунистическая идея и практика ее реализации исчерпали свой ресурс и перестали давать результат, они перестали объединять «всяк сущий» в СССР язык. И никакие «гениальные» консультанты из ЦК КПСС ничего не могли бы с этим поделать. Мощь Союза держалась также на его автаркии и информационной закрытости. В определенной мере благодаря этим факторам нашей стране удалось выиграть Вторую мировую войну и успешно завершить великие стройки. Но эти же самые факторы оказались «могильщиками» советского государства. Они не позволили адекватно реагировать на динамично меняющийся «мир капитализма» и отвечать на научно-технические и экономические вызовы (НТП, НТР, информационная революция), объективно оценивать собственные просчеты и ошибки, способствовали стагнации.
Для того, чтобы идти в ногу с прогрессом, требовались экономическая либерализация и глубокие реформы политической и управленческой системы. И здесь андроповские методы ловли праздных бюрократов в банях, а их подруг жизни - по парикмахерским, решительно не годились. Но «открытие страны» грозило самому ее существованию. Разрешить эту дилемму лидеры СССР оказались не в состоянии. Будучи идеологически зашоренными, сверяя каждый свой шаг с ПСС Ленина, советские вожди не смогли перейти к ситуативному управлению партией и государством. Им оказалось не под силу заменить «новую историческую общность людей» новой интегративной формой объединения народонаселения одной шестой. Без этого «империя зла» была обречена.
Эта обреченность и проявилась в декабре 91-го, когда советский колосс рухнул буквально за две недели. Как следствие мы получили феномен президента, лишившегося объекта управления. Сегодня, 16 лет спустя, уроки того декабря как никогда актуальны. В последние годы многое сказано об укреплении вертикали власти, создании более эффективной управленческой системы и развитии институтов гражданского общества. Спору нет, повышение результативности работы бюрократического аппарата архиважно. Очевидно также, что и без полноценной обратной связи вообще невозможны сколько-нибудь ощутимые реформы. Но очевидно и то, что без формирования новой идентичности, новой интегративной формы объединения россиян нашу страну может постичь участь Союза ССР.
Сегодня рейтинг президента по-прежнему зашкаливает, и местная власть готова послушно продолжать работать в строю. Но если завтра рейтинг президента (не Путина, а уже его преемника) устремится радикально вниз, то никакие властные институты не будут в состоянии сдержать распад. Хотя бы потому, что власть у нас не представляет собой институтов. Многое (если не все) у нас заменено личными вассально-ленными отношениями. Поиском новой российской идентичности, формированию «российской идеи» (не путать с русской идеей) наша элита занимается явно недостаточно. Куда проще сделать коктейль из александровского гимна, триколора и двуглавого орла с армейским красным знаменем или одновременно чтить дни образования Красной армии, неточно высчитанное изгнание поляков из Москвы, День принятия Декларации о независимости России и Пасху с Первомаем, объявив все это национальным согласием. Только сегодня, спустя 16 лет после распада СССР, не следует забывать, что в ушедшем в небытие государстве все граждане тоже было со всем согласны. Согласны настолько, что против Беловежских соглашений никто из них не организовал ни массовых выступлений, ни акций гражданского неповиновения…
