Во вторник, 26 августа, в Минске должна состояться встреча президента Украины Петра Порошенко и президента России Владимира Путина. Формально это будет частью обсуждения отношений Украины и стран Таможенного союза в связи с подписанием Киевом договора об ассоциации с ЕС, однако все понимают, что переговоры двух глав государств, если они все-таки состояться, будут, по факту, мирными.
О важности переговоров говорит и наличие посредников из Европейской комиссии, и их статус: в Минск планируют прилететь высокий представитель ЕС по вопросам безопасности и внешней политики Кэтрин Эштон, вице-президент Еврокомиссии, комиссара по вопросам энергетики Гюнтер Оттингер и комиссар по вопросам торговли Карл де Гухт.
Договоренность о проведении саммита — уже немало, но пока главы двух государств не встретиться, говорить об успехе рано, а поводов для отмены переговоров множетсво.
В пятницу российский гуманитарный конвой все-таки пересек границу и направился в сторону Луганска. Москва решила не спрашивать разрешения у Киева для пересечения границы, не было организовано даже сопровождения Красного креста.
Глава Службы безопасности Украины Валентин Наливайенко заявил, что Киев во избежание провокаций не будет применять силу к российскому гуманитарному конвою, однако охарактеризовал переход границы как вторжение. «Мы называем это прямым вторжением. Под циничным прикрытием Красного Креста это военные автомобили с документами прикрытия. Последние дни мы стали свидетелями четко спланированной и опасной рискованной провокации против Украины с <…> использованием уважаемой международной организации Красного Креста», — заявил Наливайченко.
После такого проводить встречу на высшем уровне особенно сложно — как правило, мирные переговоры начинаются не сразу после вторжения, а после завершения кампании, или когда стороны оказываются в патовой ситуации.
Тем более пока непонятно, какие позиции будут занимать стороны на переговорах, которые пока что запланированы.
Для президента Петра Порошенко идеальным вариантом было бы начать переговоры, а уж тем более подписывать мир после того, как украинские военные займут крупнейшие подконтрольные сепаратистам города — Донецк и Луганск. Тем более обидно объявлять перемирие сейчас, потому что силы АТО стоят в ближайших пригородах этих городов, а Луганск и вовсе находится практически на осадном положении.
Особенно неприятно вести мирные переговоры без окончательной победы в преддверии парламентских выборов — представитель президента Порошенко уже анонсировал роспуск Рады 24 августа, в день независимости Украины. По новому закону на подготовку выборов отводится 45 дней, значит голосование состоится в начале октября.
Официальная позиция украинских властей состоит в том, что силы, которые заявили об отделении Донецкой и Луганской областей от Украины, являются террористическими. Таким образом как бы предполагается, что местное населения является как бы заложником ситуации, а воюют внешние силы — например, россияне.
Учитывая эту позицию, вести мирные переговоры особенно странно — если террорист берет заложников, то можно их обменять на деньги или возможность уйти от правосудия, но странно вести переговоры о том, оставлять ли заложников в руках преступника.
Владимира Путина также сложно назвать главным интересантом мирных переговоров. Начать можно с того, что официальная позиция Москвы заключается в том, что Россия не имеет вообще никакого отношения к происходящему на востоке Украины. Все российские граждане, которые долгое время возглавляли движение сепаратистов, появились там по доброй воле — Конституция России позволяет ее гражданам свободно покидать страну в любой момент.
Чуть ли единственное официально признанное Москвой участие в конфликте — тот самый гуманитарный конвой, несколько сот достаточно странных грузовиков с подозрительно небольшим грузом, которые в пятницу пересекли границу и оказались на территории, которую контролируют ополченцы.
В том числе и поэтому переговоры в Минске заявлены как торговые — Украина собирается открыть свои границы для европейских товаров, в ответ Таможенный союз вводит дополнительные ограничения для украинских производителей и это все требует детальных согласований.
Правда, обычно такие дела решают на уровне специальных комиссий, заместителей министров или, в крайнем случае, министров — никакие президенты не станут вникать в тонкости пограничного таможенного контроля.
Многие на Украине надеются, что Москва решила «слить» сепаратистов — за последние недели все лидеры сопротивления-российские граждане по различным причинам сложили с себя полномочия и, в массе своей, покинули территорию Украины. В Киеве считают, что России не удалось присоединить Донбасс так же просто, как и Крым и теперь Кремль постепенно сдает позиции.
Даже если все предположения и надежды Киева правда, вести мирные переговоры на правах проигрывающей стороны Владимир Путин явно не станет. Возможно именно поэтому в последнее время руководящие посты в сепаратистском движении занимают местные граждане — но тогда и вести переговоры необходимо с ними, а не с Владимиром Путиным.
Пожалуй единственная сторона, которая заинтересована хоть в каких-то мирных договоренностях, причем заключенных как можно быстрее — европейская бюрократия. Мир на востоке Украины может привести к отмене взаимных санкций ЕС и России, что, в свою очередь, заметно сократит довольно неприятные расходы союзного бюджета на компенсацию вреда от санкций итак надоевшим местным фермерам и странам Восточной Европы. Примирение при посредничестве уходящего осенью в отставку главы Еврокомиссии Жозе Мануэля Баррозу даст ему неплохой шанс остаться в политике и после истечения полномочий.
Зато есть в Европе человек, который окажется в плюсе при любом раскладе — это Александр Лукашенко. Если переговоры состоятся, то он сможет присвоить себе лавры миротворца, ведь проходили они на белорусской земле. Если переговоры сорвутся, или мирное соглашение так и не будет подписано, Белоруссия сможет получать выгоду от торговой войны Москвы и Брюсселя. Главное — не отвечать на вопрос «Кому выгодно?», а то получится, что войну на востоке Украины ведет лично Александр Лукашенко.
