См. также: часть первая, часть вторая, часть третья, часть четвертая, часть пятая, часть шестая, часть седьмая.
Итак, "группа Явлинского" - последняя из депутатских миссий, посетивших Чечню в начале декабря 1994 года, сумела освободить не 14, как было оговорено, а только семь пленных российских военнослужащих из числа захваченных в Грозном 26 ноября 1994 года. Остальных Джохар Дудаев оставил в Чечне... "под гарантию генерала Грачева" (РТР, "Парламентская неделя", 10 декабря 1994 г., 10:10) - абсурд, не правда ли? Если говорить о свободе и безопасности пленных - да, действительно, абсурд. Но ведь бывают же и иные цели, иные интересы - ведь ночь на 3 декабря 1994 года, когда шли переговоры об освобождении первой группы пленных, в Грозный звонили представители ЛДПР с требованием "не отдавать пленных ни в коем случае" "демократам", так как "они пытаются нажить на этом политический себе капитал" (Радио России, 4 декабря 1994 г., 16:10). После чего двоих пленных отдали представителям ЛДПР - и те, действительно, "из этого устроили такой пропагандистский клуб под названием пресс-конференция" (НТВ, "Сегодня", 7 декабря 1994 г., 22:00).
Министр обороны России Павел Грачёв, 28 ноября первоначально от пленных отрекшийся, теперь никак не мог допустить, чтобы освобождение военнослужащих прошло без участия его ведомства. Хотя 30 ноября он полчаса беседовал с Дудаевым и была "достигнута договоренность о безусловной неприкосновенности российских граждан, захваченных в Чечне", после чего заявил, что "его ведомством приняты все необходимые меры по освобождению и возвращению лиц, захваченных в заложники", а 1 ноября предоставил самолёт для "миссии Юшенкова", этого было явно недостаточно.
Ведь было же сказано 1 декабря, что "военное ведомство предпринимает усилия по освобождению своих сотрудников" (НТВ, "Сегодня", 1 декабря 1994 г., 22:00), но на деле солдат вывозили из плена депутатские миссии, а "демократы" или "жириновцы" - для министра не важно. Тем более, времени оставалось мало.
*****
5 декабря Павел Грачёв вместе с министром внутренних дел Виктором Ериным и директором ФСК Сергеем Степашиным вылетел на Северный Кавказ - якобы "для организации переговоров с противоборствующими в Чечне сторонами", которым накануне был выдвинут очередной ультиматум - разоружиться в течение 48 часов. Разговоры о переговорах представляли собой незатейливый камуфляж, равно как и слова Грачёва о том, что "окончательное решение по Чечне будет принято Советом безопасности России ориентировочно 8 декабря" (ОРТ, "Новости", 5 декабря 1994 г., 21:00). На самом деле 29 ноября на заседании Совета безопасности уже было принято решение о проведении широкомасштабной военной операции в Чечне, для подготовки и руководства которой "силовики" и прибыли в Моздок, поближе к будущему "театру военных действий".
Для Грачёва это была также возможность в последний момент продемонстрировать заботу о пленных. Момент был "последним" не только потому, что приближалось начало боевых действий, но также поскольку активность депутатов не ослабевала: на рассвете 6 декабря в Грозный прибыла "миссия Явлинского".
...Прибыв в Грозный в 8 часов утра парламентарии никого не обнаружили в резиденции Дудаева. Можно было беспрепятственно гулять по всем кабинетам, за исключением лично президентского. Депутаты шутили между собой - "Давайте позвоним министру Грачеву в Моздок и доложим и взятии Грозного. Операция проведена успешно"...
(Эхо Москвы, "Эхо", 6 декабря 1994 г., 12:00, репортаж Владимира Варфоломеева).
Медлить, действительно, было нельзя. И вот во второй половине дня Павел Грачёв при посредничестве президента Ингушетии Руслана Аушева договаривается о встрече с Джохаром Дудаевым.
Перед этим он для проформы провёл в Моздоке "переговоры" с лидерами антидудаевской "оппозиции", в частности, с Умаром Автурхановым:
Мартьянов, заместитель начальника Временного информационного центра: На переговорах с лидерами оппозиции Грачев поставил вопрос, - "Готовы ли вы сложить оружие?". Ответ, - "Да".
Грачев: - "Этот же вопрос я задам Дудаеву, если он согласится встретиться".
(РТР, "Вести", 6 декабря 1994 г., 14:00).
Дудаев согласился на встречу - другое дело, что "повестка дня" его явно не устраивала. Но при желании оказалось возможно согласовать все формальности: из Грозного еще только сообщали, что "... Сегодня вечером на аэродроме в Ингушетии может состояться встреча Павла Грачева и начальника Главного штаба Чечни. представитель Грозного намерен потребовать разоружения российских войск в течение 48 часов. ..." (Эхо Москвы, "Эхо", 6 декабря 1994 г., 16:00, репортаж Владимира Варфоломеева) - "встречное условие", явно неприемлемое для Грачёва и, несомненно, представлявшее собою лишь фигуру речи, - а переговоры уже начинались.
*****
6 декабря в 16:00 в станице Орджоникидзевская (Слепцовская), в здании администрации Сунженского района Ингушетии состоялась встреча Павла Грачева с Джохаром Дудаевым. Решение о переговорах было принято за час до того при посредничестве Аушева. Они были назначены на 15:30, но чеченская делегация опоздала на полчаса - Дудаев отложил назначенные на 17:00 переговоры с Явлинским и Юшенковым.
Ранее Грачев высказывал готовность встретиться с чеченским президентом при условии, что Дудаев будет представлять Чечню как субъект РФ. Однако Джохар Дудаев заявил, что прибыл не как президент, а как генерал, сняв таким образом протокольные препятствия к началу переговоров.
По словам Грачева,
... в результате переговоров проявились ряд политических проблем, которые требуют детальной проработки.
... Что касается военнопленных, мы просто с президентом поговорили как военный с военным, генерал с генералом. И взгляды на этих ребят у нас полностью совпали.
Дудаев также был удовлетворен результатами встречи и сообщил о предстоящем освобождении пленных российских военнослужащих, попавших в плен 26 ноября.
Политические же вопросы ожидают своего решения в высших эшелонах власти - Дудаев подчеркнул, что есть необходимость его встречи с Президентом России. По словам Грачева, после доклада Президенту и Совету безопасности будут сделаны выводы об отношении к Чечне (РТР, "Вести", 6 декабря 1994 г., 20:00).
*****
Так прошли первые в ходе чеченского кризиса "переговоры по блоку военных вопросов".
В дальнейшем неоднократно проходили контакты сторон в подобном формате:
- уровень представительства - военное руководство;
- не обсуждаются, выносятся за рамки переговоров вопросы политические;
- среди вопросов обсуждаемых практически всегда было положение пленных и насильственно удерживаемых.
Переговоры эти находились вполне в контексте Второго дополнительного протокола к Женевским конвенциям: имело место признание друг друга сторонами в конфликте, речь шла прекращении огня и о решении гуманитарных вопросов.
К такого рода переговорам можно было вернуться на любом этапе чеченской войны, но повторились они лишь в середине февраля 1995 года.
*****
Год спустя, в декабре 1995 года, Грачев изложил следующую версию происшедшего на переговорах "один на один" с Дудаевым:
Я ему прямо сказал: "Джохар, это твой последний шанс и давай поймем как военный военного. Давай решим таким образом, чтобы по опыту Афганистана не было крови в Чечне. Джохар, неужели ты думаешь, что будешь воевать против нас? В любом случае я тебя разобью".
Он спросил: "Неужели вы действительно пойдете?". "Да, действительно принято решение и готовься к самой настоящей войне, но пока не поздно, нужно признать незаконность всех решений и отказаться от ведения силовых действий".
И тогда он мне заявил, что: "Я не смогу отказаться". Я задал вопрос: "Почему ты не сможешь отказаться?". И вот здесь у этого человека вырвалось: "Я не принадлежу сам себе. Если я приму такое решение, меня не будет, но будут другие. Меня они просто не выпустят. Будут другие и они все равно будет выполнять то решение, которое нами уже утверждено".
Тогда я ему сказал: "Тогда война".
Он сказал: "Да, война!"
(РТР, "Вести", 7 декабря 1995 г., 17:00).
Потом Грачёв ещё не раз излагал эту версию, подчас добавляя новые подробности (последний раз, кажется - в фильме Поборцева "По ту сторону войны"). Проблема в том, что уже через год Грачёв говорил не как беспристрастный свидетель, но как человек, на которого многие небезосновательно возлагали моральную ответственность за развязывание позорной и грязной войны. А в этом интервью Грачёв перекладывает всю ответственность на Джохара Дудаева, который тогда возразить не мог, тем более не может высказаться теперь. Но к словам Павла Сергеевича следовало бы относиться осторожно - достаточно вспомнить, какие слова он потом адресовал инициировавшему освобождение пленных Сергею Юшенкову или организовавшему те переговоры с Дудаевым Руслану Аушеву.
*****
Теперь речь шла о выполнения договоренностей, об освобождении пленных.
С точки зрения чеченской стороны, их можно было освобождать, поскольку по крайней мере три задачи были выполнены. Во-первых, в результате умелого использования темы пленных в пропагандистской кампании проблема Чечни стала общероссийской. Во-вторых, удалось добиться переговоров с Павлом Грачевым и получить гарантии дальнейшего развития переговорного процесса. Наконец, в-третьих, "российские пленные отремонтировали захваченные во время штурма города танки и теперь они маневрируют под стенами президентского дворца" (НТВ, "Сегодня", 7 декабря 1994 г., 22:00).
Министерство обороны со ссылкой на данные военной разведки сообщило “Интерфаксу”, что Грозном оставались 14 российских военнопленных.
Они должны были быть переданы командованию Северо-Кавказского военного округа (СКВО) в Грозном при участии в процедуре полномочного представителя Министерства обороны. Освобожденных предполагалось вертолетом доставить в Назрань, далее - самолетом в Москву (сообщение от 7 декабря эксперта Министерства обороны при Временном информцентре, Маяк, 7 декабря 1994 г., 16:09).
7 декабря командующий СКВО Алексей Митюхин не смог забрать освобожденных - "российские военные потеряли связь с чеченским руководством и не смогли согласовать место и время передачи" (Радио России, "Новости", 7 декабря 1994 г., 17:00). Передача пленных была отложена на следующий день. Однако к тому моменту миссия Явлинского вывезла в Москву половину от объявленного числа пленных - могли бы и всех, если бы не вмешался Грачёв.
8 декабря официальная делегация во главе с полномочным представителем Минобороны генерал-полковником медицинской службы Иваном Чижом вылетела из Моздока в Грозный. Когда вертолеты отправлялись, представители армии достаточно жестко выпроводили из них сотрудников ФСК (НТВ, "Сегодня", 10 декабря 1994 г., 19:00).
Несмотря на продолжавшееся нагнетание обстановки, чеченская сторона придерживалась достигнутых на встрече с Грачевым договоренностей. На вопрос корреспондента НТВ
- Судьба российских военнопленных она будет решена уже сегодня?
Джохар Дудаев ответил:
- ...решена уже раньше. За этим у нас вопросов нет.
(НТВ, "Сегодня", 8 декабря 1994 г., 22:00)
9 декабря российской делегации, прилетевшей накануне в Грозный, были переданы семеро российских пленных: старший лейтенант Евгений Жуков, майор Валерий Иванов, капитан Андрей Крюков, старший лейтенант Кирилл Назаревич, старший прапорщик Николай Потехин, старший лейтенант Алексей Растопко, рядовой Алексей Чикин). Они были доставлены в Моздок, а оттуда около 16:00 на военный аэродром в Чкаловском. Они подтвердили, что в плену в Грозном не осталось ни одного российского военного, за исключением тяжело раненного рядового Валерия Прищакова (Пришакова), который находится в госпитале (НТВ, "Сегодня", 9 декабря 1994 г., 22:00).
Однако, по нашим сведениям, Пришаковым список оставшихся в плену не исчерпывался.
Из выступавших в программе "Подробности" пленных (РТР, 4 декабря 1994 г., 23:25) нет сведений об освобождении Гусакова Валерия Алексеевича, Котова Андрея Васильевича, Немцова Николая Александровича и Носова Валерия Анатольевича. Прошло однажды сообщение, что мать Немцова нашла своего сына, но не смогла увидеть - говорила с ним по телефону; он сказал, что "не поедет домой" (РТР, "Вести", 26 января 1995 г., 8:00). В передаче, однако, Немцов назван Юрой. Ни в каких списках пленных его однофамильцы не фигурировали. Так как наши сведения о положении пленных в этот период во многом базируются на сообщениях СМИ, некоторые персоналии, сведений об освобождении которых мы также не имеем, могли возникнуть в результате ошибок расшифровки устной речи; к таким мы предположительно относим старших лейтенантов Ростова Алексея Викторовича (идентифицирован как Растопко) и Маслова (идентифицирован как Марсов). Предположение о том, что далеко не все пленные были освобождены в начале декабря 1994 года, косвенно подтверждаются появившимся год спустя предельно неконкретным сообщением о освобождении "одного из тридцати" (sic!) ноябрьских пленных (Радио России, "Новости", 10 декабря 1995 г., 19:00.
*****
На этом заканчивается долгая история штурма Грозного 26 ноября 1994 года. Уже 11 декабря в Чечню с нескольких направлений войдут не десятки, а сотни боевых машин со многими тысячами военнослужащих. Будут ещё тысячи погибших и пропавших без вести, сотни пленных - у каждого своя, порою драматическая судьба. Будут переговоры, поиски, попытки освобождения - но всё это потом.
Можно подвести промежуточный итог.
Осенью 1994 года конфликт в Чечне продолжался как "секретный"; ФСК вела вербовку офицеров российской армии для действий на стороне "оппозиции", при этом был нарушен Закон о статусе военнослужащих и армейские уставы; должной оценки этому дано не было, ФСК заявила о допустимости любых действий в целях сохранения "территориальной целостности" и "конституционного строя".
Наступление "оппозиции" на Грозный провалилось в значительной мере именно в силу "секретности" операции: неверная оценка ситуации, плохое планирование и командованием сочетались с непониманием задач и ситуации исполнителями.
В итоге провала штурма Грозного в плен попали несколько десятков российских военных; ввиду "секретности" операции, руководство МО отреклось от них и признало их военнослужащими после того, как достоянием гласности стали многочисленные доказательства этого, а чеченское руководство пригрозило расстрелом "наемников".
Пленные российские военнослужащие содержались президентской гвардией, Департаментом государственной безопасности и иными структурами; с момента признания их российскими военнослужащими чеченская сторона демонстративно соблюдала по отношению к большей части из них как нормы международного гуманитарного права, так и формально действовавшее в Чечне законодательство; в то же время известно о расстреле по крайней мере одного пленного – лейтенанта Александра Васильевича Налетова в ДГБ.
Переговоры об освобождении пленных и сами освобождения произошли в основном благодаря усилиям парламентских миссий Юшенкова и Явлинского (9 освобожденных), ЛДПР (2) и министерства обороны (7). По официальным сведениям, в плену остался один - Пришаков. В то же время есть основания полагать, что там было ещё несколько военнослужащих.
Чеченская сторона, во многом - используя проблему пленных, добилась признания Россией своего участия в конфликте, переговоров с парламентскими делегациями, а также переговоров генералов Грачева и Дудаева. Началась подготовка к переговорам, которые могли бы дать импульс к решению чеченской проблемы мирным путем, но накануне срока начала переговоров российская армия перешла в наступление.
Официальная позиция по отношению к вооруженному конфликту в Чечне претерпела между ноябрьским штурмом Грозного и началом ввода войск в Чечню резкое изменение: от признания наличия "внутреннего вооруженного конфликта" к формулировке "разоружение незаконных бандформирований"; тем самым события выводились из поля международного гуманитарного права, а чеченская сторона переставала быть "стороной" в конфликте. Как мы увидим, в дальнейшем это весьма пагубно сказалось на положении пленных.
*****
Но главный итог этого повествования - тогда, десять лет назад, в России было многое, чего очень не хватает теперь.
В 1994-м (ещё до распространения Интернета!) были свободные средства массовой информации. Они не смотрели опасливо в сторону Кремля и Старой площади и не превращались в придаток пресс-служб силовых ведомств. По их сообщениям, теперь можно реконструировать те события.
В здании на Охотном ряду были люди, не похожие на китайских болванчиков. Когда Министерство обороны и ФСК отреклись от пленных, они взяли на себя ответственность за жизни людей - и добились в итоге их освобождения. Стоит помнить об этих людях, об этих депутатах. Кого-то уже нет - как убитого Сергея Николаевича Юшенкова, - большинство живы, но находятся на обочине нашей нынешней политики. Или, скорее, обочина - то, что мы сегодня принимаем за столбовую дорогу? Наверное, об этом прошлом стоило вспомнить - хотя бы для того, чтобы точнее оценивать настоящее.
А война продолжается.
Вот уже десять лет.