Коллегия присяжных в Московском окружном военном суде 29 июня вынесла свой вердикт по делу об убийстве Бориса Немцова. Присяжные посчитали вину всех пятерых подсудимых доказанной, а их самих признали не заслуживающими снисхождения.
Напомним, оппозиционный политик Борис Немцов был застрелен на Большом Москворецком мосту Москвы поздним вечером 27 февраля 2015 года. Исполнителем убийства следствие считает бывшего офицера чеченского батальона «Север» Заура Дадаева, еще четверых – Анзора и Шадида Губашевых, Тамерлана Эскерханова и Хамзата Бахаева – его сообщниками.
На стадии следствия обвиняемые дали признательные показания, но в суде заявили о своей невиновности, а показания объяснили тем, что на них якобы оказывали давление. Тем не менее, присяжные признали всех пятерых виновными в незаконном хранении оружия и убийстве.
Что касается предполагаемого киллера Заура Дадаева, то за его виновность, по сообщениям СМИ, проголосовали 10 членов коллегии из 12. Двое были против. При этом четверо считали, что он заслуживает снисхождения, остальные восемь присяжных думали иначе.
По сообщениям СМИ, подсудимые никак не отреагировали на вердикт. Между тем, во оценке юристов, всем им грозит лишение свободы на срок вплоть до пожизненного.
Прокомментировать для «Полит.ру» вердикт присяжных, ход судебного процесса и его восприятие общественностью согласился политолог Алексей Макаркин, первый вице-президент Центра политических технологий, главный редактор «Политком.ру». Он высказал мнение, что сам вердикт был вполне ожидаемым, поскольку убедительных доказательств в пользу какой-либо иной версии, нежели версия о виновности пяти подсудимых, обществу представлено не было, а присяжные являются часть общества.
«Вердикт присяжных был вполне ожидаемым, потому что в публичном пространстве не было выдвинуто сколько-нибудь серьезных аргументов в пользу версии о том, что убийцей являлся кто-то иной.
Насколько я знаю, у сторонников этой версии было два набора доводов. Один из них соответствовал позиции адвокатов (это вполне очевидный результат, потому что работа адвокатов и заключается в защите своих клиентов), а эта позиция основывалась на достаточно спорных алиби. Второй набор аргументов отвечали позиции части участников оппозиции (причем очевидного меньшинства в оппозиционной среде), которые с появления обвиняемых говорили, что убийцей является кто-то иной.
Это все, если мы отбросим такие сугубо пропагандистские версии о том, что к убийству причастны украинские спецслужбы. Такие гипотезы появились сразу же после убийства и не были основаны ни на чем вообще – кроме, может быть, гражданства спутницы Немцова. Но это обстоятельство – доказательство для телевидения, а не для тех людей которые следят за процессом. И, как я понимаю, после того, как прошли аресты, именно этот элемент пропаганды существенно уменьшился.
Словом, общественное мнение не было заряжено на то, что арестованные невиновны или что они – «просто жертвы». В этой ситуации пропаганда пошла по другому пути: стали муссироваться разные фантастические цифры, касающиеся состояния Немцова, наследства, которое якобы у него осталось и тому подобное. То есть пошли по этому направлению, чтобы скомпрометировать уже убитого человека в глазах общества или хотя бы его достаточной части. Тема «украинских спецслужб» еще время от времени появлялась, но достаточно переферийно.
Сыграл роль и еще один момент: следствие смогло не просто представить доказательства вины этих исполнителей, но и презентовать их в информационном пространстве, причем за довольно короткое время. Поэтому для того, чтобы начать опровергать эти доказательства, видимо, надо было изначально исходить из предположения, что у нас следователи никогда не говорят правды. Если исходить из этого довода, который сам по себе весьма сомнителен, то можно выстраивать альтернативные версии. Поскольку по тому, что было презентовано конкретно по этим обвиняемым, не было видно никаких натяжек.
И в результат, несмотря на активную позицию стороны защиты (вполне естественную: хотя есть много случаев, когда сторона защиты на деле сотрудничает с обвинением, со следствием, но здесь этого не происходило и обвиняемые реализовали свое право на квалифицированную защиту), адвокатам не удалось переубедить присяжных – и даже внести какой-то элемент сомнений. Присяжные – это же часть общества. Плюс мы имеем дело со случаем, когда все достаточно очевидно.
Это что касается вердикта присяжных. Если же говорить об общественной реакции, то она, думаю, в значительной степени связана с тем, что пока еще не ответили на главный вопрос: почему произошло убийство?
Первоначально такая попытка была. Но когда идет расследование и обнародуется какая-то информация, часто более или менее понятно становится, где реальная работа, а где – просто попытка что-то выдумать на ходу. Та версия, которая первоначально появилась, явно была придумана на ходу: мол, убийцы якобы обиделись на Немцова за его антиисламские заявления. Но потом выяснилось, что и заявления, на которые могли бы обидеться те, кто исповедует ислам, отсутствовали. То есть версия явно была придумана на ходу, чтобы как-то что-то объяснить – и чтобы вызвать какое-то сочувствие к убийцам», – сказал Алексей Макаркин.
Добавим, что прокурор Мария Семененко заявила: гособвинение удовлетворено обвинительным вердиктом присяжных заседателей по делу. «Считаем, что за время, которое они провели в совещательной комнате, присяжные досконально проанализировали все представленные им доказательства и приняли единственно верное и справедливое решение», – приводит газета «Коммерсантъ» ее слова.
Ожидается, что на следующем заседании суда, которое состоится 4 июля, прокуратура запросит конкретные сроки для обвиняемых, после чего судья уйдет писать приговор. Не исключено, что приговор будет оглашен в тот же день. Защита уже заявила, что намерена обжаловать его, ссылаясь на процессуальные нарушения.
