С упорством, достойным лучшего применения, в Красноярском крае пытаются установить памятник Сталину. Не удалось в Гвардейском парке – так в Пантеоне славы. Не удалось в Красноярске – так хотя бы в Железногорске. Не удалось в Железногорске – ну тогда в Курейке (в этом селе до 1916 года отбывал ссылку И. Джугашвили).
Возможно, дело и не в Сталине: идёт подковерная борьба, и кому-то надо скомпрометировать Красноярский край и его губернатора. Паны дерутся, а у холопов чубы трясутся: нам, красноярцам, от этого постоянное позорище на весь мир.
К сожалению, в этой PR-акции приходится участвовать и Красноярскому обществу «Мемориал». К сожалению – потому что Сталин как таковой нам малоинтересен: нас больше интересуют судьбы людей, жизнь которых была сломана во времена его правления. Но когда возвеличиванием Сталина начинают заниматься не бабуси на площадях, а чиновники в администрациях, нам приходится на потеху СМИ включаться в борьбу. Вот и теперь пришлось бросить на время сдачу в издательство четвертого тома Книги памяти и множество других важных и нужных дел, чтобы остановить очередную глупую затею. Теперь уже инициатива исходит не от городской, а от краевой администрации, а на подмогу старшему Пащенко, Олегу, пришел младший – Евгений (именно Олегу Пащенко принадлежит идея создать фонд и организовать экспедицию по подъему сброшенного в 1963 году с пьедестала и затопленного в Енисее бронзового памятника Сталину для последующего восстановления).
Памятник Сталину теперь ставится якобы с сугубо коммерческой целью. Но для любого здравомыслящего человека очевидно, что эти вложения не окупятся никогда. Это только для братьев Пащенко Сталин великий вождь, а у нормальных западных бюргеров он вызывает примерно такое же отвращение, как и Гитлер. Моя знакомая немка, уже плававшая по Енисею, написала мне, что, если бы в программе поездки было посещение памятника Сталину, она тут же сдала бы билет. Не поедет в Курейку и люмпен-пролетариат с люмпен-интеллигенцией – ему не на что. А кому есть на что – тому незачем. Специалисты высказались однозначно: Российская ассоциация туриндустрии определила проект как неокупаемый и к тому же неэтичный. А эти люди в турбизнесе понимают, в отличие от советника губернатора по туризму.
Итак, коммерческой выгоды не предвидится, зато политическая очевидна. Заметно, что главное в проекте – поставить памятник, и как можно скорее. Пантеон предполагается построить потом, в течение нескольких лет (а за это время или шах сдохнет, или ишак). «Для отмазки», уже совсем туманно, говорится о памятнике жертвам политических репрессий и 503-ей стройке (1). Однако именно администрация Туруханского района, давшая добро сталинскому проекту, год назад разграбила Ермаково, утащив неизвестно куда раритетные паровозы и сдав на металлолом исторические экспонаты. С содроганием думаешь, что будет, если она и впрямь возьмётся за музеефикацию Ермаковских лагерей, но, судя по всему, это нам не грозит. До Пантеона дело вряд ли дойдёт, Ермаково так и останется разграбленным. А памятник Сталину будет стоять уже этим летом, для чего сыр-бор и затевался.
Есть, однако, в этой истории еще одна малоприятная деталь. Допустим даже, что не было никакого политического заказа, а была одна коммерция, пусть и не очень умная. Однако очевидно, что, независимо от мотивов принятия такого решения, оно было политическим. И отнюдь не районного масштаба – это особенно заметно по тому, как освещался проект в мировой прессе (типичный заголовок – «Хлопонин восстановит Пантеон Сталину»). Но это политическое решение принимается без широкого обсуждения общественностью, без согласования с властью соответствующего уровня – в данном случае с губернатором края. Это не обязан понимать безвестный туруханский бизнесмен или глава Туруханского района. Но советник губернатора должен был всё-таки сообразить, что принимает решение не на своем уровне и к тому же не в своей области, что он должен не только давать советы губернатору, но и сам иногда с ним советоваться. Он не сообразил. В бизнесе это называется самоделегированием и заканчивается, как правило, увольнением шибко прыткого сотрудника.
А сейчас Хлопонина просто поставили перед фактом (или, точнее, подставили). Не думаю, что Александра Геннадьевича вся эта ситуация порадовала. И он вправе спросить: «Кто в доме хозяин, я или кошка?».
Хлопонин свое слово сказал в интервью «Известиям»: «Старые памятники сносить не будем, но и новые ставить не будем». Будем надеяться, что тема на этом закрыта. Но окончательно ситуация прояснится месяца через три-четыре. Цыплят по осени считают – по осени и посмотрим, кто в доме хозяин. Если в Курейке появится памятник Сталину – видимо, всё-таки, кошка.
Примечания
1) После того как в 1949 году было принято решение о строительстве железной дороги Салехард-Игарка, его осуществление начали навстречу друг другу два строительных управления - 501-е с запада и 503-е с востока. Было проложено около 900 километров пути. Строительство, осуществлявшееся силами заключённых, было спешно прекращено вскоре после смерти Сталина. Изуродованные вечной мерзлотой останки этой грандиозной стройки называют теперь "мёртвой дорогой".
