Свою статью « Вести с полей» я закончил словами: «Цифры занимательные, теперь надо, чтобы их кто-нибудь объяснил». Напомню, что речь шла об инфляции и о том, что в Саудовской Аравии, например, сходные экономические и политические обстоятельства (огромный приток иностранной валюты в обмен на нефть + централизованное руководство страной) должны, по идее, вызывать сходные с Россией экономические последствия, а они, ёк! не вызывают. Наоборот, - обращал я внимание, - несмотря на «нефтяное проклятие», инфляция в Саудовской Аравии много лет была практически нулевой, а общественный сектор развивался, и бизнес шел в страну.
Почти сразу же после меня был опубликован ряд статей, которые в какой-то степени можно считать и ответом на поставленный мною вопрос (хотя, возможно, прежде меня этот вопрос был поставлен самим временем), и приглашением к полемике. Со своей стороны - ни в коей мере не ставя под сомнение компетенцию уважаемых авторов, мне все-таки хотелось немножко поработать на поле «уточнения и развития темы».
Взять комментарий Дмитрия Травина «Куда идут нефтедоллары». По сути, он в очередной раз логично объясняет нам, экономически бестолковым, достаточно очевидную любому грамотному экономисту механику «процесса».
Страна, - говорит он, - производит много нефти (в широком смысле – стратегического сырья), за нее получает много долларов за границей. Часть сдает в виде налогов государству, которое в свою очередь утилизирует доход в бюджете, немалая часть растекается по каналам, о которые мы имеем весьма смутные представления. Однако государство не может использовать непосредственно доллары, потому что оно, во-первых, суверенно, а, во-вторых, заботится о своей суверенной валюте. Поэтому оно обменивает доллары на рубли, стараясь поддерживать курс, чтобы не повредить отечественному производителю, а рубли получает из того самого классического непересыхающего источника, который называется «печатный станок». Помните, в 90-ые годы все призывали: «Остановите печатный станок!» Но тогда, видимо, его было можно остановить, а сейчас при огромном поступлении валюты в страну – никак. В итоге мы получили классические необходимые и достаточные условия для собственной инфляции и всех вытекающих из нее социальных последствий.
Надо учитывать еще и то, что не все заработанные страной доллары поступают в экономику через бюджет. Но и они, очевидно, в конце концов попадают туда же - на биржу и в обменники, заставляя работать печатный станок еще быстрее.
Вопрос, собственно, стоит в следующем: как трансформировать эту парадоксальную ситуацию «постоянного дохода» в ситуацию «стабильности государства и роста жизненного уровня» без того, что бы ни подводить под монастырь огромные массы своих сограждан? Имеет ли эта проблема вообще решение?
Травин ставит под сомнение расхожее утверждение, что «в ценах и тарифах все чаще «сидят» огромные взятки чиновникам, причем происходит это при полном попустительстве правоохранительных и антимонопольных органов». И указывает на то, что на самом деле российский народ не столько страдает от «нефтяного проклятия», сколько, наоборот, пользуется им на полную катушку.
Он пишет: «Ростом цен в России обернулся рост богатств. Постепенно на первый план выходит понимание того факта, что инфляцией мы расплачиваемся за большие доходы от продажи нефти и газа, а также за тот приток иностранного капитала, который наметился в связи с формированием стабильного и перспективного российского товарного рынка. Недавно можно было еще делать вид, что нефть и газ приносят выгоду лишь олигархам, тогда как российский народ в целом по-прежнему живет бедно. Сегодня на фоне растущих цен (в том числе на товары широкого потребления) подобный вывод представляется крайне ошибочным. Существуют механизмы, посредством которых нефтедоллары расползаются по всей стране и серьезно меняют макроэкономическую ситуацию».
В чем, несомненно, прав. Но позволено ли нам спросить: а как в этих рассуждениях учитывается политика?
Ведь если мы по какой-то причине не очень довольны качеством политики в своей стране, то имеем ли мы хоть какие-то аргументы полагать, что как раз те эти причины и ломают традиционные экономические схемы, превращая доходы в проклятие, а совсем не монетарная пародия на формулу Маркса «Доллары – рубли – доллары + еще немножко рублей»? В том числе и потому, что в ценах и тарифах, действительно, все чаще «сидят» огромные взятки чиновникам. Иначе, например, я не могу объяснить, почему в Москве полно нигде не работающих девочек-содержанок на прекрасных машинах, в Париже легче купить китайскую бейсболку (это заметил и И.Свинаренко в Газете.ру), а компьютеры в «Surcouf» уже дешевле, чем на Савеловском рынке.
Мой тезис: большинство экономистов сознательно или бессознательно все-таки обходят вопрос политики и крайне невнятно работают со связкой «экономика – демократия – права человека». Хотя, в целом соглашаются: и коррупция влияет, и бюрократия тормозит, и социальной мобильности никакой, и нового дела не открыть, и средний класс потому не растет, и все это как-то превращается в экономический феномен. Как?
Безусловно, Травин и Ко правы, когда говорят, что никакие богатства окончательно не удерживаются правящим классом, а «расползаются по стране».
Действительно, ни один богатей пока что не унес с собой в могилу бессмертное творение Рафаэля. Более того, это рассуждение я в полной мере прочувствовал, находясь в славном городе Nimes, который некогда был форпостом Римской империи на дорогах, ведущих в Италию и Испанию. Как сам убедился, сегодня символы имперского могущества римских патрициев в полной мере перешли в общественное достояние, то есть «расползлись». Там, пользуясь карточкой журналиста, я совершенно бесплатно смотрел трехмерное кино в особняке императора Юлиана (что я вряд ли смог бы делать, пользуясь той же карточкой в Кремле), но, пардон, от начала до конца этого «расползания» прошли две тысячи лет.
У нас этого времени нет. Отчасти и из-за того, что мы давно потеряли «историческую девственность», то есть знаем, как все должно быть устроено. Знаем, на самом деле, и то, что именно политика определяет скорость и качество освоения обществом своего формально национального достояния. Тут, по-моему, не о чем спорить.
Взять опять же «экономическое» рассуждение про необходимость «выталкивания долларов наружу», поскольку нефть – это реальное национальное достояние, а валюта – всего лишь «платежное обязательство» другой страны.
Можно расплачиваться по долгам, как советует Илларионов, но не бесконечно же, долгов не хватит - как справедливо замечает Травин. Но есть и иные способы. Например, поощрение туризма – чтобы граждане сами увозили с собой валюту, сбрасывая ее туда, откуда она пришла. А тут опять примешивается политика: ни товарообмен, ни денежные потоки, по-видимому, не либерализированы у нас в полной и должной мере. В широком аспекте мы должны перестать чувствовать себя осажденной крепостью с непонятной мессианской идеей, а больше думать о политической, культурной и человеческой кооперации, по крайней мере, с европейскими народами, на которую и заточить машину пропаганды. Загранпаспорт хорошо бы получать у своих чиновников полегче и на более долгий срок. Сурков должен был бы сказать младонашим или как их там не «оттепели не будет», а: «Оттепель будет, несмотря ни на что!» Несмотря даже на двухголовость российской политики.
Опять же бюджетные нефтедоллары можно менять на рубли, запуская печатный станок, а можно закупить на них, скажем, мини-пекарен (или каких-то других реальных средств роста среднего класса). Да не продавать их, а раздать желающим работать, вместо того, чтобы те просто паразитировали на нефтяной ренте. Способов жить (выжить) и хорошо себя чувствовать при высоких доходах много. Много больше, чем при доходах низких. Мне так кажется.
