На прошлой неделе в Тегеране завершилось четвертое заседания российско-иранской межправительственной комиссии по военно-техническому сотрудничеству (ВТС). Подводя итоги встречи, директор Федеральной службы по ВТС Михаил Дмитриев высоко оценил степень военного сотрудничества между двумя странам, назвав «противовоздушную оборону и радиолокационные системы» приоритетными направлениями для дальнейших контактов.
В середине октября Исламскую Республику Иран (ИРИ) впервые посетил российский президент. Помимо проблем Каспия, обсуждались и другие вопросы, в частности, состояние и перспективы военно-технического сотрудничества между двумя странами, ракетно-ядерная проблематика. По российско-иранской традиции, данные аспекты двусторонних связей не подлежит широкой огласке. Между тем, сразу же по возвращении Владимира Путина в Москву СМИ почти в один голос заявили, что Россия продолжит строительство Бушерской АЭС и расширит военно-техническое сотрудничество с Исламской Республикой[1]. При этом цитировались слова иранского президента о том, что Россия и Иран заинтересованы во взаимовыгодном и всестороннем сотрудничестве, что с иранской стороны «нет никаких ограничений» для такого сотрудничества. По мнению Махмуда Ахмади-Неджада, российско-иранские связи, в том числе и по военной линии, являются «естественными», – все трудности в отношениях между двумя странами «остались в прошлом».
Трудности действительно были. И в этом повинны обе стороны.
Начало военных контактов между Россией и Ираном относится к 1967 году, когда по поручению иранского шаха Москву посетила представительная делегация иранского Генштаба. Были подписаны соглашения о поставках в Иран отдельных видов бронетехники, боевых машин пехоты и стрелкового оружия. После исламской революции 1979 года военные контакты между двумя странами покатились по наклонной. Сразу же после советского вторжения в Афганистан и начала ирано-иракской войны (Москва фактически встала на сторону Саддама Хусейна) они почти полностью прекратились. В начале октября 1980 года радио Тегерана сообщило, что во время встречи премьер-министра Али Рафсанджани и советского посла Владимира Виноградова последний предложил Ирану «долговременную военную помощь». Тегеран отказался.
После смерти аятоллы Хомейни Михаил Горбачев попытался реанимировать советско-иранские связи в области ВТС. Была достигнута принципиальная договоренность о выполнении контрактов бывшего шаха и поставках в Иран некоторых видов средств противовоздушной обороны (ПВО). Накануне распада СССР между Москвой и Тегераном было подписано четыре межправительственных договора о поставках обычных вооружений. Срок их действия - до 2011 года. По некоторым данным, сумма всех сделок с Ираном в этой области оценивалась в 7 млрд. долл.[2] Иран был готов подписать и новые соглашения, но на более широкое военное сотрудничество Москва не решалась, опасаясь негативной реакции США, Израиля и некоторых арабских стран. Однако в канун первой чеченской кампании Борис Ельцин передал иранской стороне пакет предложений по ВТС, а также сотрудничеству в осуществлении иранской ядерной программы. Москва согласилась за 800 млн. долларов достроить в Бушере атомную электростанцию, которую бросили немцы после захвата власти в Иране «исламскими революционерами». Это вызвало дипломатическое давление со стороны США, результатом которого стало поручение президента Ельцина премьеру В.Черномырдину подписать с вице-президентом США Гором секретный меморандум о постепенном свертывании «опасного» сотрудничества с Ираном после 31 декабря 1999 года (и вплоть до 2011 года) в обмен на обещание американцев создать возможности для экспорта российского оружия в страны НАТО и получение современных технологий.
Однако с натовцами ничего не получилось, с технологиями – тоже. К тому же, в ходе предвыборных баталий в США республиканцы обнародовали этот конфиденциальный документ. Этот «неджентльменский» поступок дал новому российскому президенту Владимиру Путину моральное право за четыре дня до американских выборов меморандум аннулировать. Москва декларировала возобновление полноценного военно-технического сотрудничества со страной-«изгоем».
Реакция США была незамедлительной. Помощник госсекретаря Джон Баркер заявил, что в случае новых поставок оружия Ирану против Москвы могут быть введены экономические санкции. В ответ маршал Игорь Сергеев – в то время министр обороны – обвинил Вашингтон в том, что американцы сами поставляют Ирану запчасти для военной техники и поэтому упреки в адрес России несостоятельны[3].
Следующим шагом в ситуации вокруг Ирана стал приезд в Москву в марте 2001 года президента этой страны Мохаммада Хатами. В ходе переговоров иранская сторона подтвердила свою высокую заинтересованность в масштабном обновлении парка военной техники выпуска конца 1960-х – начала 1970-х годов прошлого века. В ходе визита были обсуждены детали «рамочного соглашения» в области ВТС. Касаясь этого вопроса, представитель российского МИДа Александр Лосюков тогда отметил, что желание России сотрудничать с Ираном в военной сфере вызвано отнюдь «не желанием насолить Западу». Иран обладает значительным влиянием как в регионе, так и в исламском мире в целом, и «сотрудничество Москвы с Тегераном очень важно для решения проблем на наших южных рубежах, в регионе, который является для Российской Федерации взрывоопасным в межэтническом и межрелигиозном плане».
В ходе переговоров В.Путин дал понять иранскому лидеру, что Россия намерена продолжать военно-техническое сотрудничество с Ираном, «не выходя за рамки своих международных обязательств», т.е. Иран не претендует на вооружения, которые «находятся за рамками международных обязательств России», а Москва не намерена нарушать взятые на себя обязательства, подчеркнул российский президент. По его словам, заявки иранской стороны к российским производителям «сосредоточены на вооружениях оборонительного характера».
При всей «прозрачности» российско-иранских военных контактов полное содержание «оборонных документов», подписанных ранее Москвой и Тегераном, а также обсуждавшихся Игорем Сергеевым и его иранским коллегой вице-адмиралом Али Шамхани, неизвестно. Между тем кое-какая информация о конфиденциальной встрече просочилась. Источники в Минобороны РФ тогда подтвердили, что «во время беседы министры оборонных ведомств обсудили ход выполнения договоренностей о возобновлении и развитии военно-технического сотрудничества, достигнутых в рамках официального визита Игоря Сергеева в Иран» в декабре 2000 года.
Стало известно, что Иран вошел в число немногих государств Ближнего и Среднего Востока, которые по российской лицензии сами производят танки Т-72С, бронетранспортеры БТР-80 и боевые машины пехоты БМП-2, некоторые другие образцы вооружения и военной техники (ВВТ). Тегеран выразил готовность закупить у России современные танки Т-90С (до 450 единиц), боевые машины пехоты БМП-3 (уже подписан контракт на 100 млн. долларов на поставку 550 боевых машин) и БТР-90 (250 единиц), вертолеты - Ка-50 (более 60 машин), а также различные артиллерийские системы (РСЗО «Смерч» и «Ураган»), средства ПВО, с помощью которых Москва фактически может создать Ирану полноценную систему ПВО (С-300ПМУ-1 и С-300ПМУ-2 «Фаворит», «Бук-М1», ПЗРК «Игла»), самолеты Су-24, Су-27, МиГ-29, дизельные подводные лодки. Тегеран обратился с просьбой о поставках запасных частей, ЗИПов, аккумуляторов, новых типов радиостанций и т.п. Вскоре всё это начало поставляться в Иран со складов Российской армии[4]. По словам Константина Макиенко, заместителя директора Центра анализа стратегий и технологий, от возобновления военно-технического сотрудничества с Ираном РФ может в среднем получать ежегодно 200-250 миллионов долларов, но не исключены всплески до 400 миллионов долларов[5].
В 2002 году Иран получил 21 вертолет Ми-171, в 2002-2005 годах – 12 вертолетов Ми-171Ш, в 2003 году – 3 штурмовика Су-25, в 2005 году – 3 вертолета Ми-17В-5. В декабре 2005 года подписан контракт на поставку 29 установок ПВО Тор-М1 на сумму более чем 700 млн. долларов (по данным ИТАР-ТАСС, общая стоимость контракта оценивается в 1,4 млрд. долларов). Заказ выполнен в начале этого года. (Тор-М1 – модернизированный комплекс пятого поколения способен с высокой эффективностью поражать все типы самолетов, вертолетов, а также крылатые ракеты и беспилотные летательные аппараты, более эффективно сбивать высокоточные ракеты. У зенитной системы увеличилась зона поражения, а высота поражения доведена с шести до десяти километров. Кроме того, в ЗРК улучшена система защиты от уводящих помех различного вида. «Эти изделия поставлены, но с ними надо еще работать. Будет идти процесс обучения иранских военнослужащих, а в Иране будут находиться российские технические специалисты, участие которых необходимо для развертывания данных систем», – говорит г-н Дмитриев. По его словам, «система «Тор-М1» никогда не вызывала ни у кого опасений, в ней нет ничего суперсовременного, это обычная рядовая система ближней обороны», и у России никогда не было сомнений, поставлять эти системы или не поставлять[6]. Предполагается, что в первую очередь «Торы» «закроют небо» над ядерными объектами в Исфахане, Бушере, Тегеране и на востоке страны.
В Иран также поставлены истребители МиГ-29 (18 ед.), МиГ-29УБ (6 ед.), фронтовые бомбардировщики Су-24МК (12 ед.), три подводные лодки проекта 877ЭКМ «Варшавянка» в 1992, 1993 и 1997 гг. (с их участием ежегодно в Персидском заливе проходит до 40 военно-морских учений ВМС Ирана), зенитные ракетные системы С-200ВЭ - в 1991 - 93 гг. Кроме того, Россия обеспечивает обслуживание ранее поставленной военной техники и вооружения. Иранское руководство демонстрирует готовность к продолжению и расширению ВТС с Россией. Так, имеется ряд официальных просьб иранской стороны о поставке новейших зенитно-ракетных систем и переносных зенитно-ракетных комплексов, самолетов Су-39, Су-32 (Су-34), самоходных гаубиц «Мста-С» и другого вооружения. С помощью российских специалистов создаются береговые объекты базирования подводных лодок. В настоящее время сторонами обсуждается вопрос проведения ремонта первой подводной лодки (в Иране или в РФ), а также командирования в Иран большого числа российских специалистов.
Следует отметить, что исторически сложилось так, что военное и оборонно-промышленное строительство Ирана осуществлялось при активном иностранном участии. К рубежу столетий Иран подошел с весьма пестрым арсеналом оружия и техники в основном так называемого «второго» и «третьего» поколений и с необходимостью проведения качественной модернизации и усиления военно-морских и военно-воздушных сил, прежде всего. При этом сегодняшний уровень развития экономики Ирана в целом, а также его военно-промышленного комплекса не позволяют говорить о возможности обеспечения вооруженных сил республики необходимыми видами ВВТ исключительно за счет внутренних ресурсов. Особенно это касается современных высокотехнологичных систем вооружений, которыми хотел бы обладать Тегеран. На первом месте в этом перечне стоит ракетное оружие.
Организация ракетного производства стала приоритетной задачей иранской промышленности во время войны с Ираком (1980-1988). На заключительном этапе боевых действий армия Саддама Хусейна выпустила сотни баллистических ракет типа Scud (в основе которых – советская технология) по иранским городам. Тегеран также обзавелся такими ракетами для ответного удара (впервые - в марте 1985 г.). Массовое использование баллистических ракет послужило толчком для освоения их производства на иранских предприятиях. Соответствующими технологиями поделились Китай и Северная Корея.
В Иране ракеты Scud получили новое развитие по программе Shahab («Метеор»). В мае 1991 года испытали Shahab-2 с дальностью 500 км, а в июле 1998 года - Shahab-3 с большим радиусом и с удлиненным корпусом (расчетная дальность - 1500 км). Считается, что к настоящему времени Иран вышел на годовой темп производства – более 20 единиц подобных ракет. Однако войны в Кувейте и Ираке показали, что баллистические ракеты оперативно-тактического и тактического назначения, созданные на основе технологий советских комплексов Scud и Frog, могут перехватываться современными ЗРК (в частности, Patrion PAC2/3). Это обстоятельство дало толчок для развития направления низколетящих крылатых ракет повышенной дальности.
Возможно, ИРИ заполучила целые экземпляры или части ракет Х-55 и их американского аналога Tomahawk (последние «залетали» на иранскую территорию во время операции «Шок и трепет»). По мнению экспертов журнала «Военно-промышленный курьер», их вряд ли будут копировать полностью, но могут попытаться воспроизвести силовую установку, элементы системы управления и т.п. Известно, что Тегеран разрабатывает сверхзвуковую крылатую ракету типа «поверхность-поверхность» оперативно-тактического назначения. По некоторым данным, ее опытные образцы прошли полевые испытания в этом году. Турбореактивный двигатель ракеты создан тегеранской фирмой TEM (Turbine Engine Manufacturing). Его основные компоненты выполнены по современной технологии blisk с использованием новейшего западного оборудования и технологий компьютерного проектирования.
Пока инженеры работают над собственными проектами, иранские заводы наращивают выпуск местных вариантов китайских ракет. Копия противокорабельной С-802 проходит под названием Noor. Иран закупил в КНР партию такого оружия в начале 1990-х годов. По данным западных СМИ, производство началось лет десять назад. К настоящему моменту счет собранных изделий идет на сотни. Двигатели Toloo-4 («Восход солнца») с тягой 370 кгс производятся фирмой TEM. Это улучшенная копия китайской версии французского двигателя Mircoturbo TRI 60-2. Сообщается о разработке Toloo-5 с увеличенной до 450 кгс тягой. Такой мотор может «потянуть» крылатую ракету весом в тонну.
Иранцы усиленно продвигают так называемую программу Raad («Гром»). Предположительно, это глубокая модернизация китайской ракеты HY-2. Она, в свою очередь, является развитием советской П-15. Объект для копирования попал в страну традиционным способом - покупка партии у производителя. Иранский вариант оснащен турбореактивным двигателем с улучшенными тяговыми и расходными характеристиками. Система наведения переработана и включает активную радиолокационную головку самонаведения и инфракрасный сенсор. Радиус действия Noor составляет порядка 150 км, возможно увеличение до 300 км и более.
Словом, делает вывод «Военно-промышленный курьер», в Иране создана и совершенствуется многоуровневая система ударных комплексов на основе баллистических и крылатых ракет. В случае военного конфликта она должна обеспечить гарантированное уничтожение надводных кораблей и береговых объектов вероятного противника на всем протяжении Персидского залива. Следующей целью Ирана может стать развертывание крылатых ракет тактического и оперативно-тактического назначения, способных поражать наземные объекты в глубине вражеской территории[7]. По данным американской разведки, все ракеты монтируются таким образом, что в случае необходимости обычную боеголовку можно без особого труда заменить на головку с неконвенционным боезарядом.
В начале этого года, буквально через месяц после введения санкций Совета Безопасности ООН против Тегерана в связи с его ядерной программой, Иран произвел успешные запуски ракет «Зальзаль» (радиус действия 350 км) и «Фаджр-5» (70 км). Накануне испытаний официальный иранский представитель заявил, что цель запусков – оценить не только оборонительный, но и «наступательный потенциал» ракет данного класса[8].
Конечно, чтобы достичь территории вероятного противника (для исламистско-революционного Ирана это Израиль) нужна большая дальность стрельбы. Ее можно получить путем запуска ракеты с самолета-носителя. Для этой роли подойдут имеющиеся в ВВС Ирана фронтовые бомбардировщики Су-24МК, тактические истребители F-4E/D Phantom и перехватчики F-14A Tomcat. Правда, если быть точным, то до недавнего времени Иран интенсивно разрабатывал баллистические ракеты Shahab-4 и Shahab-5 с дальностью стрельбы 2000 и 4000 км соответственно. В настоящее время «межконтинентальный проект» как будто заморожен. Вместо него начались интенсивные работы по созданию спутников, в том числе военного назначения. Эксперты в Минобороны РФ считают, что Иран, безусловно, продолжит создание ракетно-космической техники. И это вопрос не только престижа. Ведь Америка (как и Россия) не отказываются от ядерного удара по неядерным странам – в случае угрозы для своей безопасности. Россия же на первых порах сможет получить солидные финансовые дивиденды в случае коммерческих запусков иранских спутников.
Уже в конце октября 2005 года российская ракета-носитель «Космос-3М», стартовавшая с космодрома «Плесецк», вывела на орбиту первый иранский спутник Sina-1 (Z.S.4) весом в 170 кг. Он предназначен для спутниковой связи и космической фотосъемки (с разрешением в 50 и 150 м). В этот день Иран подписал Конвенцию и Устав Организации космического сотрудничества Азии и Океании (Asia-Pacific Space Cooperation Organization), став таким образом признанной мировым сообществом космической державой. Затем последовал запуск весьма продвинутого в технологическом отношении геостационарного спутника связи Zohreh («Венера»), созданного российскими и французскими фирмами.
Получается, что Москва в той или иной мере способствует развитию Ираном высоких технологий в чувствительных областях и занимается этим на фоне пропагандистских выпадов Тегерана, чреватых вооруженным конфликтом во взрывоопасном регионе Ближнего Востока. Для России неприемлемы агрессивные высказывания президента Махмуда Ахмади-Неджада в отношении Израиля и ряда других стран, а также покровительство радикальным исламистским группировкам в Палестине и Ливане. Но важен обширный рынок миллионной страны, за который приходится бороться с Европой, Китаем и Японией. В годы президентства умеренного реформатора Хатами Иран существенно увеличил торговый оборот со странами Запада. Этому способствовали повышенный спрос и растущие цены на «черное золото». За 1999 - 2004 гг. стоимость иранского импорта увеличилась с 12,5 до 34,5 млрд. долларов. В 2004 году профицит внешнеторгового баланса ИРИ достиг 10 млрд. долларов. Однако Хатами не спешил тратиться на закупки в России. По целому ряду позиций, в частности по гражданской авиации, европейские фирмы обошли российских конкурентов.
С приходом к власти Ахмади-Неджада внешнеэкономический курс Тегерана поменялся. Иран стал ориентироваться больше на Восток, понимая под этим в первую очередь Россию, Китай, Индию, Пакистан и Казахстан. При этом в иранском кабинете министров бытует мнение, что эти страны «обладают большими ресурсами, которые можно использовать». Россия же «весьма продвинута в промышленном, техническом и технологическом секторах». Иран не скрывает, что намерен «принять меры» по переносу российских технологий на собственную территорию. Не исключено, что при стечении ряда обстоятельств, в первую очередь, в обмен на уступки Тегерана в вопросе обладания полным ядерным циклом, Москва согласится построить в Иране большинство из уже запланированных 20 атомных реакторов по типу «бушерского». Ближневосточные СМИ акцентируют внимание именно на этом вопросе, комментируя недавние переговоры Владимира Путина с Ахмади-Неджадом и духовным лидером Ирана аятоллой Али Хаменеи. Параллельно отмечается, что Россия на сегодня одна из немногих стран (обладающая значительным потенциалом военно-промышленного комплекса и высококвалифицированными научно-техническими кадрами), которая способна предложить на экспорт современные системы вооружений и передовые технологии. Иран же намерен выгодно использовать в своих интересах экономические трудности России, зачастую приобретая вооружение по заниженным (демпинговым) ценам. Данное обстоятельство немаловажно для самого Ирана, экономика которого находится не в лучшем состоянии.
По утверждениям высшего военного командования ИРИ, в обозримой перспективе решения проблем строительства национальных ВС возможно путем сочетания военно-технического сотрудничества с зарубежными странами и развития, наряду с этим и за счет этого, собственного потенциала военной промышленности. Актуальность и важность такого сотрудничества для Ирана продиктована рядом объективно сложившихся условий и факторов:
- жесткие экономические санкции со стороны США и сохраняющееся настороженное отношение к Ирану других западных государств;
- наличие на вооружении большого количества устаревших типов ВВТ западного производства, приобретенных более 20 лет назад и требующих срочной замены на более современные образцы;
- стремление иранского руководства к установлению на данном этапе «стратегического партнерства» с Россией, в том числе в сфере ВТС;
- некоторый спад в ирано-китайских военно-технических связях, начавшийся в 1997 году под давлением со стороны США;
- достаточно ограниченный для Ирана выбор других поставщиков ВВТ, способных предложить Тегерану широкую номенклатуру систем вооружений и соответствующее техническое содействие.
На сегодняшний день Иран располагает довольно развитой по сравнению с другими странами Персидского залива военной промышленностью. Он способен производить не только танки, бронетранспортеры, БМП, учебно-боевые и транспортные самолеты, зенитно-ракетные комплексы, РСЗО, торпеды, но и, как уже отмечалось, ракеты и даже подлодки. Военная промышленность включает практически все современные отрасли производства вооружения и военной техники: военно-химическую, ракетостроительную, авиационную, бронетанковую, артиллерийско-стрелковую, боеприпасную, кораблестроительную, радиоэлектронную. Иран ежегодно экспортирует оружия на сумму свыше 100 миллионов долларов[9].
Специфическим аспектом ВТС Ирана с Россией (как и с государствами СНГ в целом) является использование иранцами научно-технического потенциала этих стран в интересах развития национальной военной промышленности, минуя официальные каналы сотрудничества. С этой целью в последние годы Ираном ведется целенаправленная работа по поиску и привлечению ученых и специалистов из России (и других стран СНГ) для работы в Иране по частным или ведомственным контрактам в области ракетостроения, самолетостроения и т.д. Координирующим органом такой деятельности в Иране является Комитет по научно-техническим исследованиям (КНТИ) при президенте страны. Именно он ведет активную работу по приглашению иностранных ученых для чтения лекций и обучения иранских специалистов в Иране, а также для участия зарубежных специалистов в проектировании отдельных видов ВВТ (к примеру, легкого реактивного самолета). Такое сотрудничество не предполагает согласования с соответствующими государственными структурами и организациями России и других стран.
Упомянутый комитет занят разработкой концептуальных направлений развития ВС ИРИ, в том числе программ их перевооружения, а также подготовкой соответствующих предложений в правительство Исламской Республики. С целью детальной проработки этих вопросов на уровне КНТИ привлекаются эксперты ГШ ВС Ирана, объединенных штабов Армии и Корпуса стражей исламской революции (КСИР), министерства обороны и поддержки ВС (МОПВС), ученые и специалисты ведущих научно-исследовательских и учебных заведений страны. Осуществление практических задач ВТС с зарубежными странами возложено на МОПВС, в структуре которого имеется аппарат заместителя министра по материально-техническому обеспечению, который координирует и полностью контролирует все вопросы, связанные с приобретением готовых образцов ВВТ, запасных частей, модернизацией и ремонтом вооружений при техническом содействии иностранных государств.
В составе вооруженных сил Ирана насчитывается 853 тыс. человек, из них 403 тыс. относятся непосредственно к армии. В сухопутных войсках – 300 тыс. человек, в ВВС и ПВО – 85 тыс. человек, в ВМС – 18 тыс. человек. В составе Корпуса стражей исламской революции – 450 тыс. человек.
Армия комплектуется в соответствии с законом о всеобщей воинской повинности. Военнообязанными считаются лица мужского пола, достигшие 19 лет. Срок службы для рядового и сержантского состава – 2 года, пребывание и резерве – до 55 лет. Комплектование КСИР проводится на добровольных началах из гражданского населения, в основном из религиозных фанатиков старше 16 лет.
Мобилизационные возможности ИРИ, по расчетам американских военных экспертов, составляют примерно 7 млн. человек, однако, как утверждает официальный Тегеран, в случае необходимости под ружье могут встать еще несколько миллионов иранских граждан. На модернизацию собственно армии и КСИР (без военных закупок) Тегеран планирует выделить 8 млрд. долларов в течение ближайших 20-25 лет[10].
Основные положения военной политики государства конкретизированы в военной доктрине Ирана – «Доктрине национальной безопасности». Одним из ее компонентов является строительство национальных вооруженных сил, коими, как завещал имам Хомейни, должна стать «Исламская армия 20 миллионов». Имея такую армию, считал Великий аятолла Хомейни, можно создать под эгидой Ирана «мировую исламскую общину – умму». Данное положение, суть которого официально закреплена в статье 11 Конституции ИРИ, имеет долговременный характер.
На вооружении армии и КСИР находятся: до 30 пусковых установок и предположительно до 175 тактических ракет с дальностью стрельбы 150-180 км; 15 пусковых установок и около 250 оперативно-тактических ракет Shahab-1; от 100 до 200 ракет Shahab-2; от 20 до 40 ракет Shahab-3. В распоряжении армии и КСИР имеется: 1655 танков, 1490 единиц бронетехники, 2085 буксируемых и 310 самоходных артиллерийских систем, около 900 реактивных систем залпового огня, 270-306 боевых самолетов, 580 вертолетов, в том числе 50 боевых. Иранские ВМС имеют в своем составе 3 фрегата, 2 корвета, 20 ракетных и 20 торпедных катеров, 13 десантных кораблей, 90 патрульных катеров, 3 подводные лодки и 28 вспомогательных судов, 22 самолета и 15 вертолетов. У Ирана шесть военно-морских баз: одна на Каспии, пять – в Персидском заливе.
При этом непосредственно на армяно-иранской и азербайджано-иранской границах, дислоцируются силы и средства СВ и КСИР: 21-я и 77-я пехотные дивизии СВ, 31-я механизированная дивизия КСИР. На турецко-иранской и ирано-иракской границе размещены: 3-я пехотная дивизия специального назначения КСИР, 25-я отдельная десантно-штурмовая бригада и 64-я пехотная дивизия СВ. Действия горной группировки поддерживаются 21-ой, 22-ой и 23-ей авиаэскадрильями, дислоцированными на авиабазе близ Тебриза.
На иранском побережье Каспия дислоцировано около 25% сил и средств иранской армии (Тегеранская группировка). В том числе: 30-я пехотная дивизия, 16-я бронетанковая дивизия, 23-я воздушно-десантная дивизия, 58-я десантно-штурмовая дивизия СВ. А также силы КСИР: 1-я, 16-я,17-я, 27-я, 52-я пехотные дивизии, 12-я отдельная пехотная бригада, 2-я механизированная дивизия, 10-я и 25-я пехотные дивизии специального назначения. Действия Тегеранской группировки поддерживаются силами и средствами 33-й артиллерийской группы, 99-й зенитно-артиллерийской группы, 10-й группы ПВО КСИР, а также силами ВВС, дислоцированными на авиабазах в Тегеране и Хамадане.
Пока Российское руководство полагает, что Иран не создает атомную бомбу, и никакой ядерной угрозы со стороны Тегерана европейским странам не существует. Исходя из этого, Москва выступает резко против размещение американской ПРО в Польше и Чехии, о чем было сказано в начале октября министру обороны США Роберту Гейтсу и госсекретарю Кондолизе Райс в ходе их визита в российскую столицу. 23 октября глава Пентагона неожиданно заявил, что размещение ПРО в Европе может быть отложено до тех пор, пока не будет получено конкретное доказательство угрозы со стороны Ирана. «Другими словами – ядерного испытания и тому подобного», – пояснил Р.Гейтс и добавил, что данная информация уже предоставлена России, и ее представители «выразили интерес» к новому американскому предложению[11].
Существенным ударом по позициям администрации Буша стал опубликованный в начале декабря доклад американской разведки. По сводным данных шестнадцати спецслужб США, объединенных в разведсообщество, Иран не разрабатывает атомной бомбы уже как минимум 4 года. По информации западных СМИ, в Америку эти данные попали из Великобритании, которая перехватывала разговоры военного командования Ирана, недовольного свертыванием атомного проекта. В докладе говорится, что с 1986 по 2003 год Иран вел военно-прикладные ядерные исследования - закупал центрифуги и строил укрепленные объекты, в частности в Натанзе. Однако осенью 2003 года под давлением мирового сообщества программу свернули[12].
Правда, в том же докладе говорится о возможности в случае размораживания программы создать ядерное оружие в самые ближайшие года, но именно информация об этом и сможет послужить сигналом для пересмотра намеченных планов военно-технического сотрудничества с южным соседом.
[1] http://www.politican.co.il/n59-10699.html
[2] Известия,2001, 25 августа.
[3] http://www.mfit.ru/defensive/obzor/ob31-08-01-5.html
[4] Независимая газета, 2001, 16 марта.
[5] http://forum.grani.ru/iran/quotes/
[6] http://vremya.ru/2007/235/5/194681.html
[7] В.Карнозов. Военная мощь Тегерана // Военно-промышленный курьер, 2005, № 42.
[8] Время новостей, 2007, 21 января.
[9] См. подробнее: Сажин В.И. Военная мощь Ирана – двадцать лет: от пепла до алмаза (на сайте http://www.middleeast.org.ua/articles/18.htm
[10] http://www.psj.ru/saver_national/detail.php?ID=7177
[11] http://www.politican.co.il/n59-11661.html
[12] Русский Newsweek, 2007, № 50 (10-16 декабря). С.6.