После событий в Кабардино-Балкарии попытаюсь спрогнозировать возможные направления развития борьбы с террором на Северном Кавказе.
Силовая составляющая вертикали власти на Кавказе будет увеличиваться. Дополнительно к имеющейся на территории Северо-Кавказского военного округа и в зоне ответственности Каспийской флотилии почти трети, по различным оценкам, сил и средств российской армии к концу 2005 г. будут дополнительно сформированы две горнострелковые бригады. По плану к концу этого года в войска округа должны поступить техника и вооружение новейших оперативно-тактических ракет “Искандер”. К четырем дивизиям внутренних войск МВД дополнительно добавится развертывание еще одного полка внутренних войск МВД. На территорию Кабардино-Балкарии в дополнение к 135 отдельному мотострелковому полку перебрасывается выводимая из Грузии военная техника.
Милитаризация в свою очередь усилит использование недемократических форм и методов борьбы с террором. Генералы и офицеры, обученные ведению боевых действий, будут все чаще и чаще использовать военные формы и методы борьбы с террором и сепаратизмом. Поскольку логика войны совершенно противоречит мирной жизни, большая часть общества ужасается тому, что берутся заложники, отселяются жители в “мертвых зонах”, создаются фильтрационные лагеря.
Недемократические формы и методы в войне с террором усилят противодействие и послужат дополнительным толчком для создания различного рода отрядов, групп, формирований не только на территории Чечни, Дагестана, Ингушетии и Кабардино-Балкарии, но и на территории других республик, где ранее боевых действий не велось. Можно предположить, что Элиста и Майкоп станут следующими регионами, где возможно вооруженное выступление, поскольку там нет российских войск.
После попытки захвата транспортных самолетов в Нальчике и зафиксированном внимании к малоразмерным воздушным судам боевиков Басаева возможно резкое усиление контроля над полетами малоразмерной авиации и над взлетно-посадочными площадками.
Меня все время мучил вопрос, почему мощная держава, какой на самом деле является Америка, терпит провал за провалом в действиях на территории Ирака. Да потому, что мораль войны не применяется в мирные годы. Использование методов прикрытия своих войск взятием заложников, как это можно позволить себе во время войны, не соответствует демократическим ценностям, негативно будет воспринято мировой и американской общественностью, а соответствующий командир, таким путем защитивший жизни своих солдат, будет с позором уволен из рядов армии. Хотя не сомневаюсь, что наверняка все командиры воюющих соединений и частей - как американских в Ираке, так и российских в Чечне - на самом деле закрывают глаза на такие действия подчиненных до того момента, пока об этом не будет известно и правда вылезет наружу. Они стоят перед дилеммой: либо отвечать по совести и погонами за гибель своих солдат, либо спасти им жизнь, взяв заложников и надеясь, что, может быть, об этом не станет известно широкой общественности.
Это проблема тех обществ и государств, где ведется широкомасштабная война против сепаратистов и террористов или проходят массовые беспорядки. Наиболее ярко проявилась слабость демократических форм противодействия разгулу люмпенов в европейских государствах в последние недели, когда беспорядки на улицах выходцев из иммигрантских кварталов грозят перерасти в бунт или вылиться в гражданскую войну.
И, как ни странно, на массовом общественном уровне силовое решение проблемы противодействия терроризму имеет больше сторонников, чем противников. Проблема применения недемократических методов борьбы с терроризмом давно обсуждается в разговорах на кухнях, дачах, в гаражах и банях. И большая часть спорщиков соглашается с мыслью, что нормальными, общепринятыми мерами и нормами в войне с терроризмом невозможно победить. Поэтому дважды суды присяжных оправдывали обвиняемых по делу командира разведывательной группы спецназа Ульмана в Чечне. Поэтому Центр Юрия Левады постоянно в своих опросах получает цифры, выражающие поддержку большей частью общества требования вернуть юридическую норму расстрела для многократных убийц. Эти данные коробят защитников “бесценности человеческой жизни” и ставят в неудобное положение депутатов и правительство, введших мораторий на смертную казнь.
По большому счету, есть два пути прекратить террор. Первый - мы признаем, что общество вступило в эпоху войны с терроризмом, и в войне с ним на территории регионов, где все чаще и чаще происходят диверсионные акты против федеральных войск, нужно вводить чрезвычайное положение и использовать военные формы, методы и способы ведения боевых действий с террором. По иному просто невозможно вести войну против партизанской тактики и диверсионных действий.
И второй путь - идти на уступки террористам, вести с ними переговоры, находить компромиссы, заключать союзы. Уступать сначала в моральном плане, потом в финансовом, затем в военном и в конце концов оставить им требуемое (признать правительство, признать государство, отдать территорию). Но гарантии того, что террористические акты прекратятся, никто не даст.
Россия не первая направляет свою армию против собственных граждан. В мире было несколько сценариев войны с террором, при которых использовалась вся мощь государства. Примером тому - бомбардировки французской авиацией собственных городов в Алжире в конце пятидесятых годов. При этом Франция не выполнила ни одного требования Совета Безопасности ООН прекратить использование сил авиации и флота в войне с террористами ОАС. Америка, проигравшая партизанскую войну во Вьетнаме и Северной Корее, на собственной территории для подавления бунта афроамериканцев в Лос-Анджелесе тоже использовала авиацию для бомбардировки негритянских кварталов. Части вооруженных сил Великобритании вели практически уличные бои с ИРА в Ирландии. При этом во всех случаях преобладала тактика ведения переговоров и уступок террористам.
И только Израиль, окруженный настроенными против него арабскими государствами, имеет свою, одобренную государством и всем израильским обществом политику ведения войны против арабских террористов. После каждого теракта, определив участника, уничтожают дома, где проживают родственники террориста. Формируется группа из трех бронированных машин: танк, бронетранспортер с десантом и бронированный бульдозер, которые, подойдя к дому, дают проживавшим в нем два часа на вынос имущества и разрушают бульдозером дом. Основой для этого решения является положение ислама о том, “что душа шахида возвращается в родной дом”. Разрушив дом, они “лишают душу пребывания вместе с семьей”.
Правительство Израиля не ведет переговоров с террористами. Это государственная политика. Для уничтожения террористов, находящихся на территории других государств, вина которых доказана израильскими спецслужбами, принимается решение на правительственном уровне о ликвидации, и военнослужащие знают, что именно в тяжелую для него минуту государство придет на помощь. Мне приходилось беседовать с израильским офицером, проходившим службу в секторе Газа. Для него главное было то, что в сложной и нестандартной ситуации пребывания его части в этом секторе он был уверен, что в случае трудных моментов государство его поддержит. В случае неудачи за военными исполнителями будет вся мощь государственной машины.
К сожалению, в демократической России до сих пор действует “синдром Тбилиси”. Во время первых массовых народных выступлений в Грузии в конце восьмидесятых годов, “в разгул Перестройки”, по устному распоряжению Генерального Секретаря ЦК КПСС для проведения полицейской операции командующим Закавказского военного округа генерал-полковником Родионовым были выделены военнослужащие в распоряжение начальника ГУ ВД ГрССР. Разгон демонстрантов вылился в массовую давку, были человеческие жертвы. Для снятия с себя личной ответственности виновным Горбачев назначил командующего войсками округа. Аналогичная ситуация повторилась позже в Вильнюсе и Риге, когда виновными признали военнослужащих – исполнителей приказов Высшего руководства. В ходе и первой, и второй войны в Чечне (да и поныне) виновными назначаются офицеры и генералы Российской армии. Этот же синдром проявился в Катаре при неудачной операции спецслужб по уничтожению Яндарбиева, когда власть отказалась от своих офицеров. Генералы и офицеры Российской армии, МВД, ФСБ на Кавказе - заложники этого синдрома. От них требуют выполнения приказов, но в случае трудностей власть от них отказывается. Поэтому, не надеясь на власть (в отличие от израильских офицеров), идеальным вариантом действий силовики считают затягивание выполнения приказа: а вдруг поступит приказ “отставить”?
Следует признать, что в мире не выработано еще более действенного средства предупреждения нападений на войска, чем система заложников и концентрация потенциально опасных граждан под охраной, а также отселение ненадежного населения за поддержку противника подальше от линии фронта.
В годы Второй мировой войны на территории СССР использовалась практика депортации народов. Эти народы переселялись за тысячу километров от фронта. В те же годы на территории США, после нападения японцев на Пирл-Харбор, все американские граждане японского происхождения были заключены до окончания войны в фильтрационные лагеря. За пребывание в лагерях американское правительство после войны им выплатило компенсации.
Мне пришлось участвовать в действиях в ЧССР в 1968 году. Так мы, советские офицеры, завидовали твердости танкистов танковой дивизии из ГДР, которые для предотвращения порезов армейских кабелей связи назначали заложниками имущества чешских граждан. И эта мера была действенная. У нас, у поляков, венгров постоянно вырезались километры телефонных кабелей, а в немецкой дивизии все было тихо и спокойно. С точки зрения логики войны эта мера была верна. Но как быть сейчас?
Понятно, что никому не хочется выглядеть в глазах общества “держимордой”. Но если мы признаем, что борьба с террором - надолго, что это война, то и общество должно пересмотреть свои взгляды на способы ее ведения. И оно должно согласиться, что с общечеловеческими ценностями, ценностями демократическими войну с террором можно проиграть.
Террор использует в качестве оружия общечеловеческие ценности, поэтому это оружие у террористов надо выбить из рук. В том числе необходимо признание власти в том, что в некоторых регионах идет война, что там нужно объявлять о комендантском часе и прочих неудобных для общества вещах. Хотя бы так, как после нескольких недель погромов поступили власти Франции. В противном случае ждать положительных изменений в борьбе с террористами и сепаратистами, использующими террористические акты в войне против мирных граждан, просто бессмысленно.
