Наркотики - одна из самых острых социальных проблем современной России. Вопрос состоит в том, как с ними бороться эффективно. Павел Аксенов возглавляет всероссийскую сеть программы снижения вреда от употребления наркотических веществ. По образованию он юрист. В течении шести лет Аксенов работал в МВД, где занимался, в том числе, вопросами незаконного оборота наркотиков. Из органов ушел «по ряду личных и объективных причин». Позже Аксенов стал координатором проекта ООН по борьбе с преступностью и наркотиками в Москве, а теперь занимает пост директора НКО «ЭСВЕРО». Программы снижения вреда, в которую входят самые различные виды социальной помощи наркозависимым, включая предоставление стерильных шприцев, вызывают большие споры. Кто-то называет их «насаждением наркокультуры», а кто-то - признаком либерализации общества.
Чем именно занимается «ЭСВЕРО»?
Еще работая в МВД, я понял, что решить проблему наркомании только силовыми методами невозможно. Наркотическая зависимость – это болезнь. Основной целевой группой нашей организации являются наркопотребители, причем с устоявшейся, самой тяжелой зависимостью. Это те люди, которые несколько лет употребляют героин.
Кроме того, мы занимаемся профилактикой ВИЧ-инфекции, ведь не стоит забывать о сопутствующих наркомании болезнях. За 2010 год свыше 59 процентов случаев заболевания ВИЧ произошло из-за внутривенных инъекций. В 2001-2002 году, к слову, этот показатель доходил до 90 процентов.
Как известно, лекарства от полного излечения от ВИЧ нет, но протекание болезни медики уже научились контролировать. Пациентам предоставляются курсы антиретровирусной терапии, довольно дорогостоящие, и предоставляются они у нас в стране за счет государства. Что касается наркопотребителей, то, к сожалению, нередки случаи, когда им отказывают в предоставлении такой терапии, руководствуясь тем, что они не смогут соблюдать довольно строгий режим лечения, что в свою очередь чревато серьезными последствиями. Однако наш опыт говорит о том, что и наркопотребители могут эффективно лечиться от ВИЧ. Надо только проводить с ними постоянную разъяснительную работу, мотивировать их на лечение. В этом-то и состоит одна из задач нашей организации. Это также касается и доступности лечения гепатитов B и C – таких же неотъемлемых спутников инъекционного потребления наркотиков.
Помимо этого, люди сталкиваются с серьезными проблемами в семье, от многих семьи просто отказываются. Много проблем и с учебой, трудоустройством. Им трудно адаптироваться в обществе, особенно когда убеждение «наркоман – это преступник» доминирует. У них сложности с самооценкой. Решение этих проблем не под силу одному человеку, поэтому мы пытаемся помогать человеку решать самые разные социальные проблемы, зачастую практически с нуля развивая его жизненные навыки.
Что такое программа снижения вреда?
Программа снижения вреда в самом широком смысле – это некая концепция, любая инициатива или деятельность, направленная на облегчение бремени медицинских и социальных проблем от наркотиков, которые давят как на общество, так и на самого наркопотребителя. При этом не ставится задача немедленно заставить человека отказаться от наркотиков, чтобы войти в эту программу. Работа в первую очередь ведется по тем проблемам, которые можно сравнительно быстро решить. Это профилактика тех же инфекционных заболеваний, решение психологических проблем и проблем трудоустройства. Одни страны подходят строго и избирательно к этой программе, другие допускают более широкое их толкование, вплоть до организации специальных помещений для того, что бы люди делали себе инъекции под внимательным наблюдением. Последнее относится к очень спорным вещам, в том числе с точки зрения ведущих международных организаций, но некоторые страны это практикуют.
Важно отметить, что в рамках наших программ в России мы не внедряем никакую «наркотическую субкультуру». Такое искаженное восприятие как раз и происходит на фоне неопределенности понятий. Напротив, раз уж мы говорим о мотивации наркопотребителей на обследование и лечение, облегчение их доступа к различным медицинским и социальным службам, мы внедряем лечебную субкультуру, если можно так сказать. В конечном итоге мы рассчитываем на то, что клиенты наших программ приобретут устойчивую мотивацию и на отказ от употребления веществ.
Кто работает в «ЭСВЕРО»?
У нас работает более 300 человек, и наши проекты действуют в 33 российских городах. У нас очень широкий спектр специалистов: в нашей сфере работают врачи, психологи, социологи, юристы. Многие из них раньше работали на государственные структуры.
Люди, прошедшие через наркозависимость, заинтересованы помогать таким же, как они. Работники наших проектов сами выходят на контакт с теми, кто сидит на наркотиках и живет вдали от социума, и начинают работать с ними, повышая их информированность о рисках поведения и существующих видах помощи, постепенно формируя мотивацию на обращение в социальные и медицинские службы. Это очень сложная и долгосрочная пошаговая работа, требующая немалых эмоциональных затрат.
Связь с изолированными группами очень хрупка и доверие наших клиентов к нашим программам приобретается довольно сложно. Однако именно это, в конечном счете, может дать устойчивый и долгосрочный результат, чему у нас есть немало подтверждений, в том числе среди сотрудников наших проектов.
Скольким людям помогла ваша организация?
За последние 5 лет через нас прошли свыше 135 тысяч человек в различных регионах. Свыше 75 тысяч человек мы направили обследоваться на ВИЧ, на лечение туберкулеза - свыше 12 тысяч человек. Более 2 тысяч наших клиентов самостоятельно обратились в наркологические службы и реабилитационные центры. Однако, как вы понимаете, помочь удается не всем. Вступление в контакт с нашими программами не гарантирует, что человек сразу же пойдет лечиться. Однако я могу сказать, что более 30 процентов клиентов наших проектов самостоятельно обратились за медицинской помощью. Гораздо больше – за психологической и социальной. Можно много рассуждать, много это или мало. Но можно с уверенностью сказать, что ели бы не было наших программ, не было бы и этих 30 процентов.
Какие факторы приводят к тому, что люди начинают употреблять наркотики?
Конечно же, это совокупность факторов, в первую очередь социальных, как мне кажется. Это и проблемы отсутствия занятости, образования, эффективности первичной профилактики в школах и в вузах, проблема доступности наркотиков. Но также это проблема внутриличностных установок, которые формируются с учетом той информации о наркотиках, которую человек получает в обществе, в котором он живет. А именно – степени объективности и правдивости этой информации.
Входит ли в ваши обязанности раздача стерильных шприцев?
Речь идет не о раздаче, а обмене шприцев. Да, в нашей программе есть такой компонент, вызывающий большое количество негативных отзывов. Однако, данная методика рекомендована международными организациями. Я подчеркиваю, что чистые шприцы раздаются для профилактики ВИЧ-инфекции и других заболеваний, передающихся через кровь. При этом идет изъятие уже использованных шприцев из оборота. Чем больше стерильных инструментов и меньше использованных, тем меньше случаев заболевания. Но обмен шприцев – не является основным и единственным видом нашей деятельности. Только комплексный подход способен принести ощутимый результат.
Об этом обычно говорят люди мало знакомые с нашей работой. Нравится это кому-то или нет, но раздача чистых шприцев, помимо того, что является методом прямой профилактики передачи заболеваний с кровью, зачастую становится единственным способом «зацепить» наркопотребителя, войти с ним в первичный контакт и установить отношения. Первое время наркопотребители приходят именно за чистыми шприцами.
Мы не провоцируем людей употреблять наркотики – вся наша образовательная и разъяснительная работа говорит об обратном. Шприцы предоставляются только тем наркозависимым, у которых ситуация очень серьезная. Если мы не дадим человеку чистый шприц, он пойдет и сделает инъекцию тем, который есть, отсутствие чистого инструментария его не остановит. И далеко не все аптеки продадут шприц человеку, который выглядит как наркоман.
Как вы относитесь к заместительной терапии, которая запрещена в России?
Мне сложно судить о клинических аспектах заместительной терапии, поскольку по образованию я не врач. Кроме того, как представитель довольно крупной организации, я должен в полной мере учитывать правовые аспекты этой проблемы. Могу лишь сделать вывод о том, что раз уж этот вид терапии уже очень долгое время применяется во многих странах мира, потенциально он мог бы быть эффективен и в России, как один из методов. Однако вопрос в том, насколько он адаптирован к нашим правовым условиям и вписывается в организационную структуру оказания помощи. Вот тут, на мой взгляд, есть о чем задуматься. Я уверен, у нас в стране достаточно специалистов, которые могли бы разобраться в этой проблеме, оперируя исключительно научными и правовыми аргументами, а не идеологическими выкладками и установками. Тем более что источников для изучения этого вопроса более чем достаточно.
Насколько жестоко российское законодательство к наркоманам?
Если говорить о законодательстве как таковом, касающемся наркопотребителей, то я бы не сказал что оно уж очень жестокое и противоречит международным нормам. Да, законы у нас не слишком либеральны, но ничуть не строже, чем, например, в Великобритании или США, не говоря уж о странах Юго-Восточной Азии. Гораздо больше сомнений вызывают мнения и стратегии, которые высказываются и принимаются на различных государственных уровнях, в том числе самых высоких. Тут есть большой повод для дискуссии.
Некоторые чиновники предлагают ввести уголовную ответственность за употребление наркотиков, тестировать детей в школах. Наркополитика должна быть сбалансирована – насколько сильны репрессивные меры, настолько же должны быть проработаны вопросы прав человека, вопросы профилактики, медицинской помощи и реабилитации.
Политика «нулевой терпимости» к наркотикам или «война с наркотиками» неизбежно выливается у нас в нулевую терпимость и войну по отношению к наркозависимым.
За что человека привлекать к уголовной ответственности? За то, что у него хроническое заболевание. Наркозависимость давно уже признана болезнью. Конечно, человек совершает правонарушения, но на Западе давно уже научились решать эти проблемы, не сажая человека в тюрьму или лишая каких-либо других прав.
Какие проблемы могут возникнуть, если школьников будут тестировать на наркотики?
Подобный опыт в других странах уже есть. Но, на мой взгляд, в нынешних российских условиях негативные последствия таких нововведений могут перевесить ожидаемые положительные результаты.
Во-первых, какова достоверность экспресс-теста на наркотики? Результаты могут зависеть от того, что ребенок кушал накануне, какие лекарства он принимает по назначению врача или даже по инициативе родителей. Как с этим быть, когда мы говорим о детях? Любая ошибка может привести к самым тяжелым последствиям, поскольку это судьбы конкретных людей, детей. Вторая проблема — коррупция. Сомневаюсь, что найдется много родителей, которые, узнав о положительном результате теста, не постараются решить вопрос с властями полюбовно, то есть при помощи взятки.
И самый главный вопрос о тестировании школьников — что потом? Что мы будем делать дальше с этим подростком, выдавшим положительный результат теста? У нас в стране практически полностью отсутствует компонент социальной реабилитации неблагополучных слоев населения, опыт и потенциал общественных некоммерческих организаций катастрофически недооценивается и не используется. Как в этих условиях обеспечить конфиденциальность данных и реальную индивидуально ориентированную помощь?
26 апреля «Полит.ру» организует публичную беседу с Евгением Ройзманом. Как вы относитесь к его методам борьбы с наркоманией?
Как человек с юридическим образованием, я могу сказать, что методы которые использует организация «Город без наркотиков», мягко говоря, спорны с точки зрения законодательства. Фактически они закон нарушают, что подтверждено судебными решениями по соответствующим делам. Что касается этической составляющей, то с ней еще хуже. Насилием добиться ничего нельзя. Нельзя насильно вылечить. Нельзя насильно изменить жизнь человека.
Важно чтобы у человека была мотивация и возможность получить качественное и доступное лечение. То, что делает «Город без наркотиков» — это быстро, громко и вызывает общественный резонанс. Не более того. Такие методы не должны появляться в цивилизованном государстве и появляются потому, что у государства пока нет четкой и внятной стратегии работы с наркопотребителями, которая отвечала бы всем интересам общества и соответствовала бы международно признанным стандартам.
