Почему в Москве по-прежнему процветает феодальный строй, как Григорий Ревзин относится к «Архнадзору», как решить проблемы столицы и сколько их, и куда же, черт возьми, бежать из этого города — все это Маша Федоренко и другие слушатели узнали из беседы «От первого лица».
Вечером 22 февраля группа лиц собралась в Лектории Политехнического, чтобы понять, как дальше жить без Лужкова.
Григория Ревзина, который выглядел благодушно в своем нежно-голубом свитере, перед лекцией спросили из зала, как вообще настроение.
— Я так лекции не люблю читать, что настроение так себе, — ответил человек, который десять лет преподавал в МГУ.
Но быстро оказалось, что хоть Григорий Исаакович лекции читать и не любит, но делает это превосходно. Время от времени он даже говорил не как архитектурный критик, а как поэт: например, взял и назвал квадратный метр московского жилья «развернутой в пространстве банковской ячейкой». По мнению Ревзина, существует несколько прописных истин, которые не понимались или игнорировались Лужковым, а теперь продолжают не приниматься в расчет и Собяниным.
Во-первых, город нужно насильно делать лучше: не давать инвесторам строить склады или элитное жилье там, где выгодно, а привлекать деньги туда, где они сделают город удобнее и красивее. Ведь градостроительство немыслимо без идеализма. Во-вторых, Москва существует в рамках феодальной экономики, причем это вовсе не метафора. Есть и сюзерен, и вассалы. Сюзерену принадлежит все. А вассалам позволено иметь кое-какой доход с не своих земель. Лужков научился использовать разнообразные свойства и функции недвижимости, чтобы получать с них доход. Только с транспорта не научился, зато понял, что можно строить очень дорогие дороги. Один квадратный метр Третьего транспортного кольца стоит 52 млн. $. Для сравнения: в Финляндии и Норвегии, странах с похожим климатом, он стоит 5-7 млн. $.
Слушатели узнали еще много полезных фактов. Оказалось, что для того, чтобы начать строительство в Москве, нужно подождать 520 дней, пока рассмотрят все бумаги и все утвердят. И это в лучшем случае. Землю в Москве купить нельзя, но можно взять в аренду — на 50 или 99 лет. А остров, на котором расположен «Красный октябрь», не является территорией Москвы! Он принадлежит «Гута-групп». А еще в Башню «Россия», рассчитанную на население трех Звенигородов, нельзя ни войти, ни выйти — этот момент не продуман. И если предполагаемая двадцать одна тысяча человек войдет в здание, то последний офисный клерк, уходя вечером домой, сможет покинуть место работы только на следующий день.
Григорий Исаакович сделал ряд прогнозов, которые навели на Татьяну Малкину грусть. Оказалось, что совсем скоро Москва окажется в эпицентре пяти коллапсов, по числу пяти безнадежных проблем: экологической, транспортной, энергетической, проблемы культурной идентичности (имеется в виду проблема сохранения памятников архитектуры) и социальной (тут Ревзин имел ввиду цены на квадратный метр). И чтобы этого не случилось, можно кое-что сделать, но это приведет к восстанию москвичей. А именно: нужно в 10 раз поднять налог на недвижимость, и почти так же значительно — на владение автомобилем.
— Куда же бежать? — зачитала Татьяна Малкина записку одного из встревоженных слушателей беседы.
— Куда угодно. Все дороги ведут из Москвы, — многозначительно ответил Ревзин.
Григорий Ревзин. Фото Марии Чижовой
После беседы Григория Исааковича обступили слушатели беседы «От первого лица».
— Извините, я опоздал, наверное, вы раньше об этом говорили. Неужели в самом деле отменили половину всех инвест-контрактов? — спрашивал его длинный старичок в клетчатом, выглядывая из-за очков. — Я недавно слышал по радио, что лишь шесть контрактов заморозили.
— Да, у нас действует уже два месяца комиссия по пересмотру инвест-контрактов. 339 оставлено, 335 зависли и 600 отменено. Конечно, люди борются. Инвест-контракты — это поток кэша.
—Это самое главное, — закивал старичок. — А какие конкретно планы Собянина у вас вызывают отторжение?
— Отторжений никаких. Мне кажется правильным сокращение инвест-контрактов, решения по транспорту, он сказал, что общественный транспорт — главное. Это правильное и разумное решение. Он не так много успел сделать, честно сказать. Все кадровые решения — ну…
— Григорий, а по поводу Геликона что вы думаете? - спросила лектора блондинка с серебристой норковой шубкой под мышкой.
— Я про это уже писал.
— Но вы писали более принципиально.
— Я с «Архнадзором» не согласен не только по этому поводу, но я не хочу публично рассказывать о наших расхождениях, — сказал Ревзин.
— Но тут молодые люди, студенты, - стала увещевать его блондинка. — А у нас антилужковский маятник качнулся в обратную сторону, и вот теперь все говорят, все надо заморозить, все плохо. Но молодые люди должны знать. Благое дело превратилось в противоположность.
Ее внимательно слушали противники «Архнадзора».
— Надо чтобы люди переставали быть фундаменталистами, будучи вовлеченными в реальные дела, - строго сказал высокий мужчина с усами, как у барона Мюнхгаузена, и тряхнул свой раритетный советский дипломат.
— Экстремизм рождается из выключенности из реальной жизни, из процесса, — поддакнул ему растрепанный мужчина в пиджаке.
— Ну да, фанатизм рождается от сопротивления, — невпопад сказал старичок.
Напоследок Григорий Исаакович сказал, что «нет более высокой ценности, чем сохранение всего», и ушел надевать свой красный пуховик и тайно курить в гримерке. На мой вопрос, улучшилось ли его настроение, он ответил утвердительно и похвалил Татьяну Малкину, которая ему здорово помогла сделать рассказ интереснее.
