«Новым Якеменко» (то есть главой Росмолодежи) станет давний соратник бывшего шефа «Наших» и агентства по молодежи Сергей Белоконев. Такое назначение вряд ли приведет к изменениям в области молодежной политики. Пиарщики во власти вообще редко делают что-то по-настоящему стоящее.
Новым главой агентства по делам молодежи официально назначен Сергей Белоконев, бывший замглавы ведомства Василия Якеменко, бывший видный деятель в «Наших», бывший депутат Госдумы. Преемственность, чего уж там. Да и вообще логично: Росмолодежь в нынешнем составе правительства подведомственна министерству образования (ранее — министерству спорта). А министр новый министр образования Дмитрий Ливанов ни в какой идиосинкразии по отношению к бывшим «Нашим» не замечен, да и является, по всей видимости, вполне себе кадром Владислава Суркова. Который одновременно был и заказчиком, и куратором, и идейным вдохновителем тех самых «Наших», где Белоконев пост занимал.
Однако же назначение Белоконева далеко не положительный пример. И дело даже не в том, что «Наши» в качестве основного бэкграунда несовместимы с позитивной деятельностью. Не настолько все плохо. И не в том, что из пиарщиков обычно получаются, мягко говоря, средние чиновники — бывают и очень позитивные исключения.
В России де-факто нет молодежной политики (с кое-какими другими политиками у нас тоже не все гладко). И образование в 2007 году госкомитета, а потом — агентства по делам молодежи в этом плане ничего не изменило. Какие-то концепции в ведомстве умудрились изготовить, но они в основном были беспомощны.
Отчасти по этой причине на них извечно не давали денег: Якеменко даже жаловался в интервью на экс-министра финансов Алексея Кудрина, который Росмолодежь недофинансировал (см. также Почему у Якеменко не получится партия?). И эта проблема вряд ли будет решена с приходом Белоконева.
Тем более, что в управлении внутренней политики администрации президента молодежной политикой теперь занимается отдельный департамент под руководством Тимура Прокопенко (см. Молодым в АП у нас дорога), что, мягко говоря, позиции Росмолодежи никак не усиливает.
Никак не обнадеживает и иной бэкграунд нового главы Росмолодежи. Ну например он является кандидатом наук — что не может, вроде бы, не радовать (хотя докторская степень нового министра культуры Владимира Мединского вызывает известные нарекания).
Только вот тема диссертации Сергея Белоконева смущает. В 2004 году он защитил кандидатскую диссертацию на тему "Формирование имиджа конкурента в региональных избирательных кампаниях в России (2000 2003 гг.)" на философском факультете. «Формирование имиджа конкурента» в переводе на русский означает «мочилово», «компромат», «черный пиар».
Это очень круто, даже по российским меркам. Все-таки даже в чисто академической среде имеет место профессиональная деформация. То бишь: если ты занимаешься условными выборами в США, то хочешь-не хочешь, а начнешь испытывать симпатию именно к этой политической системе. В случае Белоконева получается, что человек профессионально исследовал проблему уничтожения репутации конкурентов всеми доступными способами, а ему доверяют работать с молодежью. Чему он может эту молодежь научить? Что вернейшим способом решения проблемы является раскатать по полной того, кто имеет отличный взгляд на то, как тратить бюджет на ее решение? Воистину тревожно за грядущие поколения.
Вообще обилие пиарщиков и всяческих «решальщиков» во властных структурах не способствует увеличению эффективности деятельности бюрократического аппарата.
На поверку вместо эффективности выходит демонстрация. Потому как красиво завернуть нечто и красиво сделать — две важные, но все-таки разные задачи. А вот в части содержания у властных пиарщиков выходят некоторые сложности.
Усилиями пиарщиков во власти плодятся многочисленные фейковые структуры, но заработать им не судьба. Общественная палата вместо общества, экспертные советы, которые ничего де-факто не делают и которые никто не слушает, наблюдательные советы, ни за чем не наблюдающие, — список можно дополнять. Неприятно, конечно, что и молодежной политикой занимается подобная структура, но переживали мы и не такое.
