1 марта в Грозном прошла конференция по правам человека. Организовал ее чеченский омбудсмен Нурди Нухажиев. Но не сам по себе, а при поддержке, ни много ни мало, Комиссара по правам человека Совета Европы Томаса Хаммарберга. А по инициативе – да-да, лично Рамзана Кадырова, нового чеченского президента. Приглашения, разосланные потенциальным участникам на омбудсменовском бланке, так и начинались: “По инициативе Председателя правительства Чеченской Республике [тогда еще не президента, сами понимаете]… в г. Грозный… пройдет конференция”…
Видеть там хотели отнюдь не только местные НПО и чеченских же чиновников. На мероприятие зазывали ведущие российские и международные правозащитные организации, занимающиеся чеченской проблемой. Впрочем, они не приехали. То ли времени не было – приглашения разослали буквально за две недели до конференции, все люди занятые, нелегко с места сорваться – ну, что поделаешь… То ли, как подозревали многие, не слишком им туда хотелось – по разным причинам.
Как выяснилось, и сам инициатор собрания, г-н Кадыров, не почтил его своим высоким присутствием. Нашлись более важные дела. Важнее не бывает: поехал в Москву к Путину свое столь “неожиданное” президентство обсуждать. Благодарить за оказанное доверие…
Впрочем, чеченскому обмудсмену это не помешало в своем приветственном обращении к участникам мероприятия помянуть Кадырова первым: “Уважаемый Исполняющий обязанности Президента Чеченской Республики, уважаемый Комиссар по правам человека Совета Европы, уважаемые участники и гости конференции! Позвольте выразить вам всем искреннюю признательность и благодарность за то, что вы нашли время и сочли необходимым принять участие в этой конференции”. Конечно, речь свою Омбудсмен готовил заранее, когда присутствие Кадырова предполагалось. Но ситуация изменилась, а адаптировать текст к реальности ему в голову не пришло. С чего бы это? Ну, видимо, г-н Нухажиев чувствовал виртуальное присутствие г-на Кадырова. Большой Брат, он, как известно, всегда с нами и всегда смотрит на нас.
Но вернемся к нашим баранам. Кадыров, который сам когда-то выступил с инициативой проведения этой конференции, мероприятием манкировал. Международные и российские правозащитные организации – тоже. И если к Кадырову у чеченского омбудсмена претензий нет, не должно быть, вроде, и к правозащитникам. В конце концов, с чисто практической точки зрения, раз Кадыров отсутствовал, вряд ли он потом, отложив в сторону срочные заботы, связанные со вступлением в новую должность, соберется таки “намылить шею” Нухажиеву, за то, что тот не смог собрать заказанных гостей. И, казалось бы, лучший modus operandi в сложившейся ситуации отсутствие этих гостей просто замять. Сделать вид, что их на празднике жизни, в общем-то, и не ждали.
Но не тут то было! Чеченский омбудсмен, вероятно, от излишнего усердия перед начальством, после речи о бурном развитии в Чечне гражданского общества и планомерном улучшении ситуации с правами человека в республике, несмотря на ряд серьезных, но естественных для региона с таким тяжелым наследием, проблем, выступил с осуждением “отказников”.
Эта, заключительная часть речи была специально озаглавлена: “Несколько слов об отказе некоторых правозащитников участвовать в работе нашей конференции”. В общем, начал Нухажиев свое выступление за здравие, а закончил за упокой – за упокой не приехавших наглецов: “Когда мы получили информацию о том, что представители правозащитных организаций: “Московская Хельсинкская группа”, “Гражданское содействие”, “За права человека”, “Мемориал”, “Международная амнистия” и другие – не примут участие в данной конференции, нас, по большому счету, это и не удивило. Эти организации, сами того, может, и не подозревая, действуют так, как будто правозащитная сфера – их монополия… Вышеназванные организации в какой-то степени трансформировались с течением времени в организации, для многих представителей которых занятие правозащитной деятельностью становится просто профессией. Правозащитник – это не профессия, а призвание. В последнее время нам становится все яснее, что им необходимо решать “большие” дела и “большие” проблемы. Мы же занимаемся сегодняшними, сиюминутными вопросами и проблемами граждан. Этим и только этим объясняется их невнятное объяснение причин, по которым они отказались участвовать в данной конференции”.
Омбудсмен подчеркнул, что когда Рамзан Кадыров выразил “желание выслушать мнение правозащитников и заявил, что нет закрытых вопросов для обсуждения”, такой подход оказался для перечисленных выше организаций “неожиданностью”. Видимо, они не приехали, потому что им нечего было сказать. А что касается их заявлений, что им не хочется пиарить Рамзана Кадырова или – совсем, однако некоторые распустились – “чтобы их показывали вместе [с Рамзаном] на телеэкране” – ни в чем подобном Кадыров, “впрочем, и не нуждается. Рамзан Кадыров – личность неординарная, самодостаточная и не укладывается в общепринятые стереотипы государственного деятеля. Это действительно лидер, вынесенный вперед самим ходом развития нашей истории. Это так: нравится кому или не нравится. Конечно, ему нужны соратники, конечно же, он нуждается в помощи товарищей. Но лидеров отличает и другая черта, – они идут по своему пути до конца, если даже они остаются одни”.
Нухажиев пояснил уважаемой аудитории – лояльным чеченским общественникам, чиновникам и единственному – но зато какому! – заграничному гостю, Комиссару Хаммарбергу, – что отсутствующие товарищи, идя на поводу у своих корпоративных интересов и спонсоров (читай, иностранных правительств, пытающихся через финансируемые ими общественные организации реализовывать на нашей территории чуждые нам политические интересы), потеряли в глазах чеченского народа “тот ореол людей, которые при любых обстоятельствах поступают по совести”. И, наконец, заверил собравшихся: “Свои проблемы, поверьте, в том числе проблемы с соблюдением прав человека, мы в Чеченской Республике решаем, и у нас нет сомнений, что мы их разрешим”!
Что ж, в чем-то с Нурди Нухажиевым невозможно не согласиться. Пиар и появление на телеэкране с представителями видных правозащитных организаций из Москвы, Нью-Йорка, Лондона Рамзану Кадырову, – в то время, когда конференция только задумывалась, – были очень даже полезны. Ведь в тот момент он еще только отодвигал Алу Алханова, только шел к президентству, т.е. к формальному признанию своей уже реальной власти в республике. Но подготовка мероприятия по ряду причин (оставим подробности за скобками) затянулась, и стремительно взобравшийся в президентское кресло Кадыров перестал в конференции нуждаться. А вот что касается того, что Рамзан Кадыров – лидер “неординарный и самодостаточный”, тут оратору остается только поаплодировать! Лучшего определение, честное слово, и не подобрать! И с этим лидером чеченскому обществу “свои проблемы” теперь и предстоит решать. Без постороннего вмешательства. Как предсказывает симпатизирующий новому президенту Чечни Сергей Марков, – ближайшие лет сорок…
Впрочем, я все же хотела бы сделать то, для чего и затеяла писать этот текст – а именно, оформить явку с повинной. Дело в том, что автор – один из тех “потерявших ореол” граждан, кто, получив приглашение на конференцию в Грозном первого марта, на нее не явился. Думаю, что наша организация не вошла в список перечисленных Нурди Нухажиевым потому, что невелика, и ей самое место в расплывчатой категории “и другие”. Но глядя, как твои коллеги попадают в список врагов чеченского народа, неловко промолчать. Так что – примите явку и делайте выводы.
Комиссару по правам человека Совета Европы не помочь чеченскому омбудсмену в организации конференции по правам человека и не посетить такую конференцию было бы, наверное, странно. Ведь, во-первых, часть его мандата – содействовать развитию и работе института уполномоченного по правам человека во всех европейских странах. И если в Чечне появился уполномоченный – что ж, надо ему помогать. А что он кому не нравится, так другого не завезли. Тем более, всегда теплится надежда: “мы их будем просвещать, и они поймут, они изменятся...” Да и участие в конференции для Комиссара создает возможность посетить Чечню, увидеть ситуацию своими глазами, поговорить с людьми, посетить места заключения, составить собственное мнение о проблемах. Комиссар, кстати, новый. Для него Чечня – не самое знакомое место. Вот и знакомится.
Но для правозащитных организаций – российских и международных – все обстоит несколько по-другому. Если ехать на мероприятие, инициированное Рамзаном Кадыровым, садиться с ним за один стол, – то только затем, чтобы говорить предметно. Чтобы предъявлять ему и его людям конкретные “дела”, конкретные претензии. А это – страшно. Страшно не за себя. Страшно за свои источники информации. За тех людей, которым пытаешься помочь.
Первый сигнал о готовящемся в Грозном мероприятии я получила еще в декабре прошлого года. На каком-то приеме в одном из европейских посольств подошел ко мне давний знакомый, работающий где-то в путинской администрации и заговорщицким шепотом сказал: “У меня для вас такая новость! Нет, я, наверное, не должен говорить, все еще не точно… Но никак не могу удержаться. Мы уже почти договорились с чеченским правительством и с Советом Европы. В общем, представьте себе, буквально совсем скоро, месяца через два, поставим в маленькой горной республике такой стол – и по одну сторону вы, а по другую Рамзан!..”. Вдохновляющая перспектива, ничего не скажешь. Просто подарочек к Новому Году.
Я представила и нервно сжала в руке бокал вина: “То есть вот так – одна я, и один Рамзан, без ансамбля?” – “Ну, это я, конечно, обобщаю, – расплылся в улыбке собеседник, – и ваши разные коллеги из других подобных организаций, и несколько представителей местной власти”. Видимо, не углядев на моей физиономии должного энтузиазма, осведомился: “Вам эта идея кажется чем-то проблематичной? Ну, знаете, такая встреча на высоком уровне, можно будут обсудить все вопросы, никаких закрытых тем!..”
Я пожала плечами: “Проблемы не только у меня, даже у вас могут возникнут. Сами подумайте, что если кто-то из участников подобной встречи с нашей стороны откажется по понятным вам причинам пожать г-ну Кадырову руку? Конфуз получится. Весь протокол – к черту”. Человек из администрации на секунду задумался и поспешил меня успокоить: “Ну, этот вопрос мы решим. Например, поставим очень длинный стол. А уж в вашем случае… Вы столько времени в Чечне проводите, мне ли вам напоминать, что там мужчины с женщинами за руку не здороваются!”
Так или иначе, я немедленно изложила наши перспективы коллегам. Все сильно напряглись. Но прошло два месяца, и стало казаться – мечтаться – кто-то с кем-то не договорился, идея умерла, можно выдохнуть… И тут приглашение. На бланке омбудсмена. “По инициативе Председателя Правительства Чеченской Республике…”.
От необходимости “принципиального отказа” приглашенных спасли сами организаторы, не уведомившие о мероприятии заблаговременно. Кто-то куда-то уезжал, кто-то выступал на другой конференции, кто-то доделывал срочную работу и, действительно, никак не мог выбраться в Грозный 1 марта (посудите сами, с дорогой поездка получается минимум на три дня)… В общем, обошлись вежливыми отписками.
На этом, наверное, все бы кончилось. Если бы не чрезмерный пыл обидевшегося на проигнорировавших мероприятие г-н Нухажиева, явно подогретый опубликованным за неделю до конференции письмом четырех общественных деятелей: лидера “Движения за права человека” Льва Пономарева, руководителя Музея и общественного центра имени Сахарова Юрия Самодурова, председателя Комитета защиты свободы совести Глеба Якунина и председателя Московской Хельсинкской группы Людмилы Алексеевой - о том, что они на мероприятие не поедут ни под каким видом. Потому что с Кадыровым на одном поле сидеть неприемлемо, просто аморально.
Интересно, что из четырех подписантов на конференцию приглашали только последнего – Алексееву, которая инициатором этого документа отнюдь не была. Инициаторы же просто высказывали свою позицию. А Алексееву попросили присоединиться к документу для вящей убедительности, – во-первых, она-то все же среди приглашенных, во-вторых, Московская Хельсинкская группа - это очень весомо. И председателю МХГ в такой ситуации, скорее всего, было невозможно отказаться – ведь с основной мыслью документа она была согласна на все сто.
Но у авторов “письма четырех” нет в Чечне сотрудников, и активной работой там, “на земле”, они не занимаются. В этом смысле – им не за кого, или почти не за кого, бояться. Те же, у кого там люди, делать подобные заявления не могут себе позволить. Потому что их людям это отольется.
И поехать общаться с Рамзаном Кадыровым по насущным проблемам не могут тоже. Хотя у многих, безусловно, руки чешутся предъявить ему конкретику и попросить ответа на очень неприятные вопросы.
Только представьте себе ситуацию. Скажем, Иосиф Виссарионович Сталин зазывает к себе группу своих активных критиков (для точности сравнения, скажем, только зарубежных, до которых он так просто не дотянется) и вопрошает, подкручивая ус: “У вас ко мне и к людям моим какие-то претензии есть, какие-то, значит, проблемы? Говорите, кто-то от нас пострадал? Ну-ка, давайте по порядку. Называйте конкретные дела, имена пострадавших, контактные данные. Я возьму это под личный контроль и со всем разберусь – глазом моргнуть не успеете”.
Примерно так же и с перспективой беседы с Кадыровым. Что делать, когда он запросит “имена, адреса, явки”? Ведь именно этого ты сегодня ни при каких обстоятельствах не можешь ему дать. Не зря в докладах правозащитных организаций о Чечне так часто стоит указание на то, что имена людей изменены в интересах их безопасности.
Вот и получается: говорить с Кадыровым о преступлениях, совершенных ОРБ-2, правоохранительной структурой, действующей в Чечне за рамками его контроля, или, скажем, армейским батальоном “Восток”, так называемыми “ямадаевцами”, работающими под крышей Министерства обороны, – занятие достаточно бессмысленное. Он и так под эти структуры копает яму. И вся информация у него, несомненно, есть. А поднимать вопросы, острые для самого Кадырова, невозможно – слишком большой риск для тех, кто эти сведения тебе передал. И не только для них, но и для их семей (в Чечне, знаете ли, большие семьи). Но ехать к Кадырову и про эти дела умалчивать – означает работать на улучшение его имиджа: “Да, в Чечне есть грубые нарушения прав человека, но к Рамзану Ахматовичу они не имеют абсолютно никакого отношения!” – и против истины, против свой совести.
Так что приглашение приходится игнорировать.
