Нижний Зарамаг – российский пограничный пост на Транскавказской магистрали. Чуть дальше она ныряет в Рокский тоннель, под Большой Кавказский хребет. Дальше, за хребтом, за тоннелем, – Южный Кавказ - и неопределенность. Для одних начинается Грузия, для других – Южная Осетия. Но пока - пограничный пост, и это еще Россия.
Большая очередь из легковых машин. Портал для грузовиков пустой – потока грузовиков с гуманитарной помощью и стройматериалами давно нет.
Объезжая очередь к воротам, подъезжает небольшой автобус с колонной сопровождения. Человек в форме подходит к пограничнику и требует пропустить колонну, минуя очередь, - по встречной полосе. Услышав отказ пограничника, начинает настаивать, объясняя, что здесь не только артисты, но и их продюсер, и «наверху» уже все знают.
Молодой пограничник отвечает, что они российских депутатов не пропускали по встречной, даже предлагает идти договариваться с людьми, стоящими в очереди: «если пропустят, проедете!»
Не все, видимо, решается в этой жизни принципиальностью отдельного пограничника. Вскоре колонна триумфально объезжает очередь по встречной полосе.
***
Ближе к тоннелю небо разъяснилось. Дождь прекращается. Это хорошо: дождь провоцирует сход селей и камнепады. Хотя сейчас, в мае, это уже не так актуально. Вот весной, в феврале-апреле, перевал бывал подолгу закрыт, иногда - неделю подряд. Нерастаявшие потоки сошедших тогда лавин еще сереют вдоль дороги – для конца мая погода непривычно холодная.
***
Приближение парламентских выборов чувствуется уже в Джаве – райцентре на полпути между Рокским тоннелем и Цхинвали. Участок трассы, идущий через поселок, перекрыт, нужно поворачивать в объезд: «Народная партия» проводит концерт.
На центральной площади Цхинвали тоже концерт – артисты таки добрались до города по встречной. На площади больше тысячи человек – большей частью дети и молодежь.
***
Небольшое приграничное село Хельчуа. Местный житель Анатолий Кисиев 22 мая уехал из дома и не вернулся. Жена волновалась: не могла дозвониться. Поначалу грешила на плохую связь. Через несколько часов ее сын нашел в соседнем селе Дисеви машину отца: с ключами, документами, но пустую. Машина стояла всего в пяти метрах от бетонных блоков грузинского полицейского поста.
Через знакомых удалось узнать, что мужа задержали грузинские полицейские и отвезли в Гори.
- За что они его задержали? Не было у него с собой оружия никакого, в обычной одежде был одет. Вот только выпивший немного был.
Жена говорит: ей рассказали, что осетинская сторона недавно задержала молодого грузина. Вот и думает сейчас, что освобождение ее мужа может зависеть от того, отпустят ли этого грузинского парня.
Жена пошла в милицию, в ближайшее большое село Дмениси. Там на нее накричали: «Зачем ты к нам пришла? Мы что - в Гори за мужем твоим поедем?»
В Цхинвали в МВД ей тоже сказали, что у них нет взаимоотношений с Грузией. Остальные чиновники предложили подождать, когда пройдут выборы: тогда, дескать, и будет время заняться ее мужем.
Думаю, женщина будет очень ждать этих выборов.
***
Местное отделение Международного Красного Креста – пока единственной международной гуманитарной организации, работающей в Южной Осетии. Организацию пустили сюда во второй половине августа, и для многих она стала лучом надежды. После того, как МЧС России почти прекратило уже здесь свою работу, Красный Крест продолжал ездить по горящим грузинским селам. Искали живых, – в основном, немощных стариков, – и мертвых. Этнические грузины, сидевшие заложниками в Цхинвальской тюрьме, рассказывают, что сотрудники Красного Креста приходили к ним с вещами, продуктами и лекарствами. Почти каждый день сотрудники организации ездили по осетинским селам – привозили все те же продукты, вещи. В первой декаде этого года организация отчиталась об оказании индивидуальной помощи четырнадцати тысячам человек.
Люди в организации работают разные: иностранцы, приезжающие сюда на несколько месяцев, местные – для которых любая работа важна, а эта большинству еще и нравится – домашние праздники теперь тоже отмечают вместе. Но местная специфика во всем – водители самой мирной гуманитарной организации здесь одновременно еще и снайперы, сотрудники ОМОНа. Пожалуй, здесь почти невозможно найти мужчину, который хоть когда-то не работал бы в каком-нибудь силовом ведомстве.
На общих посиделках, выпив вина, они снова берутся рассказывать про несколько августовских дней, про то, что Россия для них сделала очень много, благодарят русских.
***
Совсем уже ночь. Пьем чай на кухне одного из местных оппозиционеров, члена – теперь уже бывшего – «Народной партии».
После того, как произошел фактический захват оппозиционной «Народной партии» провластной юго-осетинской организацией «Союз защитников отечества», а на открытии заседания партии, проведенного этой организацией, на котором присутствовал президент ЮО Э.Кокойты, было сменено все руководство партии, старые ее члены решили подать в суд. Бумаги собирали долго и принесли их в Верховный суд только во второй половине последнего дня, предусмотренного местным законом для пересмотра решения, но здание суда уже было закрыто.
Полная растерянность:
- А что теперь делать? Сейчас выборы пройдут, будем пробовать создавать новую партию.
27 мая.
Утро началось с сообщения, что в доме местной оппозиционерки КГБ проводит обыск.
В 9 утра 27 мая к активисту «Народной партии», преподавателю Юго-Осетинского Госуниверситета Фатиме Маргиевой пришли человек пятнадцать из КГБ, двое – с автоматами.
Постановление на обыск выписал следователь Василий Гулиев - бывший студент Маргиевой, - не указав ни дату, ни свою должность. Прочитав бумагу и поняв, что постановление составлено неверно, «чекисты» забрали его у Фатимы.
По словам ее дочери Лены, «гости» сказали, что пришли «по доносу» - якобы в доме имеются антиправительственные листовки. В итоге в протоколе выемки значилось, что предполагалось найти материалы с призывами к насильственному свержению государственной власти.
Североосетинскому правозащитнику Виссариону Асееву, узнавшему про обыск и приехавшему к дому Фатимы, КГБшники сказали определённее: Маргиеву обвиняют в распространении газеты с призывом к бойкоту выборов.
…Действительно, оппозиционные политики, прежде всего из «Народной партии», говорили о бойкоте, - в том числе и на пресс-конференции в Москве, в которой участвовала Фатима. Призывы к бойкоту парламентских выборов зазвучали после «рейдерского захвата» оппозиционной «Народной партии», фактически осуществлённого провластной организацией «Союз защитников отечества». Лидеру другой оппозиционной партии – «Фыдыбаста» («Отечество») – запретили баллотироваться в Парламент: он-де хоть и гражданин Южной Осетии, но не проживает в республике постоянно…
«Беседовали» с Асеевым в здании КГБ, куда его увезли «разобраться». Лена видела, как Виссариона заталкивают в машину, - ей предложили «не беспокоиться: это провокатор». «Провокатора», впрочем, скоро отпустили...
Когда после обеда с коллегами вновь подошла к дому Фатимы, то в дверях обнаружили записку «Меня забрали в КГБ. Фатима», и телефон дочери.
В комнате сына Фатимы, который сейчас не живет в Южной Осетии, нашли и изъяли: автоматы, пистолет, патроны, гранатомет, заряды к нему, миноискатель, вещмешок и противогаз.
Обыск продлился до часа дня. В протоколе выемки помимо оружия значатся 150 экземпляров газеты «Позиция», 9 копий статьи из газеты «Коммерсант», два экземпляра газеты «Свободная Алания», «Обращение к Президенту РЮО Э.Д.Кокойты» (видимо, в одном экземпляре), два «обращения к Президенту» (не указано, к какому), тетрадь и папка с документами организации «Союз женщин ЮО». Изъяли ноутбук и принтер дочери – проверить, не на нем ли печатали «антиправительственные листовки».
Фатиму с дочерью отвезли в КГБ, допрашивали поодиночке. Фатиму спрашивали, откуда оружие? Она сказала, что что-то осталось от мужа, который еще в первую войну продал все драгоценности, купил РПГ, заряды к нему, еще какое-то оружие. Один автомат она сама достала во время этой войны – дал кто-то из ополченцев. Часть сын-ополченец привез с войны.
Оружие в Южной Осетии есть у многих – люди говорят, так спокойнее. В августе власти не смогли организовать оборону, а оружия на руках было немного. Теперь надеются на себя и российских пограничников.
Протокол, в котором значилось, что все оружие принадлежит сыну, она подписывать отказалась, сказав, что оружие ее.
Спрашивали, что она думает о предстоящих выборах и призывах к их бойкоту.
У Фатимы больное сердце, в какой-то момент ей стало плохо – вызывали врача.
Фатима попросила вернуть ей мобильный телефон, чтобы связаться с адвокатом, - отказали, сказав, что ее не допрашивают, а просто «беседуют».
Дочери посоветовали позвонить брату и сказать, чтобы приезжал в Цхинвали, - иначе-де его могут объявить в федеральный розыск. Дочь отпустили.
Ближе к вечеру КГБ распространил пресс-релиз: у Маргиевой Фатимы изъят арсенал оружия и материалы антиправительственного содержания. Стало известно, что вскоре в КГБ состоится пресс-конференция, где представят все изъятое.
Десятка полтора местных и приезжих журналистов больше часа стояли у ворот КГБ. Им говорили, что ждут председателя КГБ, который поздравляет пограничников с профессиональным праздником. Несколько раз куда-то выезжал и возвращался Начальник пресс-службы КГБ. Журналисты тем временем рассуждали:
- Что за спешка? Меня вытащили с концерта Мариинки. Неужели не понимают, как это будет смотреться в России и в мире? Называется, мы пытаемся демократические провести выборы.
Знакомые российские телевизионщики говорят:
- Час, как в Цхинвали приехали, только подали документы на аккредитацию, и по «сарафанному радио» узнали про пресс-конференцию.
Наконец выходит начальник пресс-службы. Сверяясь со списком, он запускает всех во двор. Нас пустить отказываются: нет аккредитации. Журналистка местной оппозиционной газеты не успевает предъявить аккредитацию: - У вас аккредитация на выборы, а это - не предвыборное мероприятие. - Какая же вам нужна аккредитация? Где ее брать? - В Комитете по делам информации.
В Комитете встречают вопросом: - Кто вообще вам сказал про эту пресс-конференцию? – и лишь потом говорят, что аккредитацию не дадут: «Все вопросы – к КГБ».
От журналистов узнаем: единственное обвинение – незаконное хранение оружия. Показали и оружие.
Потом Фатима Маргиева говорила, что в кабинете КГБ слышала из-за двери: - Сейчас камеры приедут, будут это оружие снимать. - Ты туда тогда еще наше оружие положи, чтобы побольше было.
Один из местных журналистов возмущается: - На кого у нас когда дело заводили за оружие? У каждого почти в доме есть! Смешно…
Впрочем, здесь как-то уже сажали человека за оружие, – по совпадению, тоже оппозиционера.
Фатима тем временем наотрез отказалась что-либо подписывать, не поговорив с адвокатом. Ей разрешают позвонить, но интересуются, как давно этот человек уехал из Южной Осетии в Северную. Есть положение, ограничивающее работу неместных адвокатов в Южной Осетии. Министром, сотрудником КГБ, президентом может быть человек, который вообще никогда здесь не жил или уехал отсюда много лет назад, адвокатом – нет.
К вечеру Фатиму отпускают под подписку о невыезде. Впрочем, если КГБ убедится, что Фатима не готовила теракт, дело просто передадут прокуратуре. Вернуть документы и ноутбук дочери отказываются.
Изъятые статьи Солженицына тоже оставили – «для изучения».
***
В перерыве между посещениями КГБ решаем с коллегами сходить на очередное заседание «Независимого общественного клуба «За прозрачные и честные выборы»». Заседания клуба, организованного местным Уполномоченным по правам человека при президенте республики и российским НПО «Гражданский контроль», проходят в здании Комитета молодежи. Эта встреча заявлена как межпартийные дебаты на тему «Судьба поколения – судьба страны». За круглым столом много молодежи. В зале – несколько местных журналистов, одна камера.
К трем часам лидер коммунистической партии, заметно волнующийся последние десять минут, обращается к модератору с вопросом, кто же, собственно, будет участвовать в дебатах? Он здесь не видит ни одного серьезного представителя партий-конкурентов – только молодежь, которая не принимает никаких решений. Модератор ответил, что под судьбой поколения подразумевалась судьба молодежи, потому партии и прислали своих молодых членов. Председатель компартии на этом решил покинуть дебаты.
Больше всех в этой ситуации переживал, кажется, оператор местной телекомпании, который никак не мог понять, нужно ли снимать эту нестандартную ситуацию и непрестанно обращался к министру по делам молодежи.
Знакомые, смотревшие эти дебаты по телевизору, рассказывали потом, что молодые люди по очереди рассказывали, что их партия обеспечит всех жильем и восстановит дома, разрушенные во время войны.
***
Выглянуло солнце - и, кажется, немного потеплело. Сижу на берегу Большой Лиахвы – от близости горной реки становится еще холоднее, но здесь спокойно и красиво. Из Цхинвали можно увидеть два горных хребта: на севере – Большой Кавказский, на юге – Малый.
Неподалеку от ГАИ, за сквером памяти погибших в Великой отечественной войне, бывший дворец бракосочетаний. Говорят, его открыли незадолго до начала первой воны, успели зарегистрировать несколько браков – с тех пор большое здание на самом берегу реки стоит пустым. В Южной Осетии, как и во многих других регионах Кавказа. не особо принято устраивать церемонии бракосочетания в ЗАГСе, да и регистрируются многие уже значительно позже свадьбы.
После августа пустующий дворец решено отдать под здание российского посольства. В апреле, когда обещали скорый приезд российского посла, к зданию даже не были подвезены стройматериалы. Сейчас посол расположился в гостинице «Алан» на привокзальной площади.
Номера в этой гостинице после войны тоже подорожали. Если в июле можно было снять номер на двоих за триста рублей, а в гостинице, помимо нас, жила еще пара человек, то теперь там не найдешь свободных номеров, а единственное, что мне смогли предложить в марте этого года, стоило восемьсот рублей за ночь.
В этой же гостинице накануне выборов сделали еще и международный пресс-центр.
***
- В последние дни с интернетом постоянно проблемы – не знаю, может, как-то это связано с тем, что в избирательном пресс-центре поставили компьютеры с интернетом, а может, и нет.
Болтаем с администратором интернет-кафе. Кажется, она знает уже всех более или менее регулярно приезжающих сюда журналистов и НКОшников – куда еще идти в поисках интернета?
Наконец, связь появляется и удается отправить почту. В зал заходит знакомый местный журналист:
- У нас в редакции на сегодня трафик закончился уже, теперь – сюда. Нужно еще аудиофайл переслать во Владикавказ, но боюсь, с нашей скоростью я его до утра не закачаю – утром пошлю на флэшке с такси каким-нибудь.
28 мая.
Предвыборные плакаты.
Партия «Единство» на своих плакатах обещает скорое вступление в Россию. Ещё показывают Грызлова, общающегося с лидером партии Кокоевым. На недавних дебатах представитель «Единства» заявил, что партия является «дочерней организацией» «Единой России».
Коммунисты используют на плакатах изображения Зюганова и Че Гевары. Еще по городу висят плакаты с портретом Сталина – Иосифу Виссарионовичу в этом году исполняется 130 лет: «Победа будет за нами».
С больших биллбордов партии «Отечество» смотрит их снятый с выборов лидер Вячеслав Гобозов. Оставляя за скобками коммунистов, это самая старая партия в Южной Осетии – в этом году ей исполняется десять лет. А сам Гобозов был еще депутатом первого созыва 1992 года.
На плакатах «Народной партии» формата А1 – шесть строк: «НАРОДНАЯ ПАРТИЯ РЮО. / Наша цель сделать жизнь НАРОДА достойной! / Право на / ДОСТОЙНУЮ ЖИЗНЬ / имеют не только богатые и сильные, / но также БЕДНЫЕ И СЛАБЫЕ». Уменьшенный вариант – полоска с двумя первыми строками наклеена поперек дверей. Кажется, что дверь опечатана.
Плакаты почему-то расклеены неравномерно: где - густо, где - пусто. Густ» в нескольких местах – на центральной площади, возле пивзавода, у избирательных участков, – на заборах квадратами или в линию, метров по десять.
Совсем странно эти плакаты смотрятся на заборах сожженных домов в грузинских селах.
***
На ежедневных политических дебатах представители партий говорят на тему «Выборная система РЮО: «за» и «против»».
В январе этого года вступил в силу новый закон о выборах. Отменены одномандатные округа, остались только партийные списки. Отменена графа «против всех». Продвигала проект закона партия «Единство».
Прочие партии сетовали на то, что выбирать можно только по спискам, что люди не могут против всех проголосовать. Солидарны с ними были вроде бы и представители «Единства», но пожимали плечами: «Закон, мол, такой».
Солидарны были и по другому вопросу: должен ли парламент быть профессиональным? Сейчас полноценная зарплата и полная занятость есть всего у нескольких членов парламента, остальные имеют параллельно другую работу.
Коммунисты тоже заметили, что таких парламентариев обычно приходится ждать по нескольку часов – у них свои дела.
Один из лидеров «Единства» посетовал на то, что члены Парламента, которые одновременно работают в Правительстве, на заседания законодательного органа приходят раз в месяц. Заметил заодно, что это нарушает принцип разделения властей. Вот только что же с этим сделаешь? Законодатели приняли закон о профессиональном парламенте, но президент подписывать не стал...
Напоследок партии подвели итоги дебатов.
Представитель оппозиционного «Отечества» призывал всех прийти на выборы – в Южную Осетию приедут гости со всех концов России, из зарубежья. Сказал, что жители должны себя показать. Нужно сделать из выборов праздник, надеть хорошую одежду и прийти.
Члены «Единства» тоже позвали всех на выборы, вот только отметили, что это позор, когда каждый день приходится призывать людей ни на кого не обижаться и идти на выборы.
Коммунисты еще раз пожалели о том, что выборы какие-то странные получаются, но были солидарны со всеми остальными: что идти голосовать нужно.
И только представители «Народной партии» сказали, что дебаты им очень понравились – они узнали много нового. И надеются, что, пройдя в парламент, смогут продолжить учиться у старших товарищей.
***
Включаю видеокамеру, чтобы снять работающий на перекрестке светофор, – машины сразу же выстраиваются в ожидании зеленого света. Машин в городе больше, чем до войны. Немного иномарок, трофейные джипы, разбитые «шестерки». Но все-таки лучше всего - «Нивы». Местные дороги, как зеркало: несколько дней льет дождь, и все ямы заполнились водой.
Под дождем становится еще ярче новая металлочерепица, покрывающая крыши многоэтажек. Некоторые частные дома, сильно пострадавшие в ходе войны, теперь отремонтированы. Люди, перестав ждать помощи властей, сами взялись за дело. В одном доме от попадания снаряда обрушилась половина фасада – теперь вместо двух окон там появились окно и дверь: будет небольшой магазин.
В некоторых разрушенных домах кто-то работает. Оказывается, сразу нескольким десяткам бригад дали задание провести обследование пострадавших домов и составить дефектные ведомости.
- Сейчас оценим тут все, прикинем объем работ, потом уже будут сметы составляться – и тогда Россия должна будет выделить деньги на восстановление.
- Подождите, сколько уже речь идет о восстановлении города – до этого еще никто не составлял сметы?
- Детально – нет. Сейчас сказали уже, сколько будет выделено денег на строительство одного дома – около двух с половиной миллионов. Но это - на те дома, которые решено сносить и строить заново. Предлагаются семь проектов на выбор, дом площадью сто двадцать пять квадратов. За эти деньги нужно будет снести старый дом, вывезти мусор, закупить все стройматериалы, построить и оплатить работу.
Здесь очень разные бригады работают – и из Южной Осетии, и с Северного Кавказа. Сейчас дефектные ведомости составим, сметы прикинем – и все это пойдет на утверждение в Москву. А там уже будут деньги, тогда будут и объекты распределять. Сейчас пока работа бесплатная, только за сметы могут что-то заплатить. Жаль вот только времени совсем мало дали – три дня всего на обследование домов.
В этом году должны выделить миллиард рублей, которые в этом же году нужно освоить…
Уже после этого разговора из интервью президента Кокойты «Кавказскому узлу» и Газете.ру узнаю, что, оказывается, в предыдущий план восстановления домов забыли заложить «частный сектор»… В течение всей осени и зимы людям говорили, что строить начнут вот-вот, потом президент громко объявил, что с приходом весны и тепла начнется восстановление, потом срок был перенесен на 1 мая. Вот, оказывается, скоро начнут уже даже сметы делать для этих домов…
В этом же интервью президент называет еще и три разных срока запуска газопровода – сейчас, к осени и к следующему году.
Люди, жившие на улице Тельмана и прилегающих переулках, в так называемом Еврейском квартале, говорят: им сказали, что их дома сносить не собираются – будут восстанавливать.
- Что здесь восстанавливать? Если стены еще кое-где стоят, так они обрушатся, если на них нагрузку дать – кирпич и туф от высокой температуры стали совсем хрупкими.
Еврейский квартал, расположенный почти в центре города, самый старый по застройке. Во время войны в дома попали снаряды «Града» - они до сих пор там кое-где валяются. Выгорел почти целый квартал: старые дома стояли стена к стене.
- Я свой дом у евреев купил – они отсюда уехали к началу девяностых. Но знаете, здесь все это время какой-то особый запах сохранялся – только после войны его не стало.
Здесь все еще пахнет гарью...
***
Дом Эльзы не пострадал. У нее погибла дочь. Ночью 9 августа ее застрелили на Зарской дороге – «Дороге жизни», - когда они пытались вырваться из города.
Сегодня в доме накрыт стол – по осетинскому обычаю поминают погибшую дочку. На кровати лежат ее вещи – юбка, рубашка, туфли, стоит портрет. Четырнадцать Альбине исполнилось за три недели до войны, – младшая из пятерых детей в семье. Старших за несколько дней до войны отправили в Северную Осетию – от греха подальше. А у Альбины не было паспорта – не успели сделать. И девочка осталась в городе с родителями.
Отец Альбины, сотрудник милиции, в 2007 году был ранен на посту и долго лежал в больнице. Рассказывает, что потом видел, как его показали по грузинскому телевидению лежащим на больничной койке. Про него, выходца из Таджикистана, в той передаче сказали, что это «таджикский наемник».
Теперь он сам рассказывает, как в августе сам видел трупы наемников в «дубовой роще»:
- Там трупы негров лежали – они наемниками в грузинской армии были.
Сестра одного из таких «наемников», полгода искавшая своего Серго, поверила в его смерть, только увидев фотографии обгоревшего тела брата, – когда тело горит, оно, действительно, становится черным… Уже потом видела сюжет по одному из центральных российских каналов: указывая на тело этого самого Серго, журналист рассказывает об афроамериканцах и наемниках…
- Виню себя, что сказал жене с дочкой ехать. Думал, что в городе уже будет только хуже. Когда за ее телом поехал, не думал уже ни о чем... Она очень немецкий язык любила. Сегодня весь день ее с друзьями и коллегами моими поминаем ее.
За столом сидят несколько российских офицеров.
***
Концерта сегодня нет. На стене ларька - афиши и предвыборные агитки. Призыв Центризбиркома приходить 31 мая на выборы наклеен на угол другого плаката – «Ежики смеются. Детский спектакль. 25 мая».
***
Вечер. Дома кончилась питьевая вода. В магазине – только минералка. На улице не выше десяти градусов. Льет дождь. Очень хочется горячего чая. Кафе, в котором днем за десять рублей можно получить чашку отлично сваренного кофе, уже закрыто. Ведерный кипятильник сломался. Хорошо, что есть газ. Ванна наполнена мутноватой водой. Может быть, это от земляного осадка на дне: ванну заполняют из местного водопровода, но сейчас всё дожди и дожди, и в пробитые кое-где трубы попадает земля.
29 мая.
Утром праздничного дня снова зарядил дождь. Из дома выходить не хочется, кажется, никому: выходной.
29 мая 1992 года был принят акт о независимости Республики Южная Осетия.
К полудню прихожу в Комитет по делам молодежи – там сегодня в честь праздника собирают депутатов самого первого созыва, образца 1992 года. На крыльце – несколько автоматчиков. Полный зал людей, несколько камер.
Открытие задерживается: ожидается президент, – он тогда тоже был избран депутатом.
Президент входит через пятьдесят минут.
Все встают.
Можно начинать.
В приветственном слове Кокойты поздравляет всех с этим большим праздником. Немного говорит о патриотах: те, кто в 1992-ом испугался, сбежал, потом начали называть себя бОльшими патриотами.
На большом экране показывают документальную хронику того времени – большинство с удивлением узнаёт, что такие видеозаписи вообще существуют.
…Митинги на площади в Цхинвали: дети держат в руках кусок картона, на котором написано «Свобода или смерть», «Военные, не оставьте нас!»...
…В колонном зале Горсовета заседают депутаты: в пальто, шапках-ушанках – обычные советские люди образца начала 1990-х…
Многие из сидящих теперь в зале вспоминают, что тогда не было ни света, ни отопления, но работать всем хотелось. В зале сидят много обычных жителей ЮО – пришли послушать, что обсуждают депутаты.
Рассказывают, что, действительно, тогда немногие решались идти в Заксобрание, – за это в Грузии на людей заводили уголовные дела. Но в период военных действий, после Зарской трагедии 20 мая 1992 года, когда все на той же «дороге жизни» были расстреляны пассажиры автобуса, - беженцы, женщины и дети, тридцать шесть человек, - только после всего этого у народа появилось чувство сплоченности.
Министр иностранных дел Мурат Кузьмич Джиоев рассказывает, что давнее решение о независимости принималось под грохот канонады. Он пожелал, чтобы предстоящие выборы показали всему миру, что принципы демократии, открытости и гласности, которые сейчас так почитаются в мире, здесь, в Южной Осетии, сформировались уже давно.
- Мы тогда все делали правильно, не совершали ошибок…
Одна из женщин-депутатов призывает всех в этот раз прийти на выборы:
- Как вообще может звучать мнение «не пойти на выборы» – это же предательство, это преступление! Они не хотят себя видеть гражданами, осетинами, они совершают преступление перед теми, кто работал с 1989 года. Нам с большим трудом тогда все это досталось…
Еще один депутат-основатель сетует на то, что в республику идет в основном гуманитарная помощь, которая развращает, а нужно делать инвестиции в экономику – только тогда можно будет говорить о реальной независимости.
Слово просят гости.
Немолодой мужчина в казачьей форме рассказывает о том, как был здесь в обе войны. Рассказывает про своего атамана-депутата Госдумы от «Единой России» и о том, что тот помог организовать фотовыставку о событиях в Южной Осетии. Напомнил о том, что Россия следит за событиями в ЮО и все видит.
- Мы уже прошли болезнь парламентаризма. Я и мой генерал - члены «Единой России», мне плохо становится, когда я только слышу упоминание о коммунистах
Кокойты замечает, что не нужно отождествлять нынешних коммунистов и прошлых, и что сам он не причисляет себя ни к одной партии, – когда предлагали возглавить «Единство», отказался.
Казак продолжал настаивать, что дело стоит иметь только с «Единой Россией»:
- Они себя уже показали, а остальных пока никого не видно…
Вслед за казаком выступал представитель какой-то российской НПО:
- После войны в Южной Осетии Россия, наконец, встала с колен: люди перестали ориентироваться на Запад, поняли, что мы сильны. Меня самого распирала гордость 12-13 августа, когда я сюда приехал, и видел здесь наши танки. Я видел героизм Дмитрия Анатольевича Медведева, мужество Владимира Владимировича Путина.
Надеюсь, что Осетия и ее президент всегда будет с Россией, а я буду молить Вастаржи [покровитель мужчин, воинов и путешественников – наиболее почитаемый в Осетии святой – В.П.], чтобы здесь всегда был мир. Я думаю, что явка будет 99,9% - вряд ли 100%. Это будет победа не просто партии «Единство» или другой какой-то партии, но и всех тех, кто за независимость, кто с Россией.
Одна из женщин, тоже бывших в первом Парламенте, говорит о политической оппозиции:
- Все говорят, что в демократическом государстве должна быть оппозиция. У нас тогда не было оппозиции – мы все были едины. Нынешняя оппозиция имеет только личные интересы, это и не политики вовсе, такая оппозиция нам не нужна.
Президент поддерживает тему оппозиции:
- Сейчас здесь не будет ни «оранжевых», ни «розовых» революций. А то появились люди, которые участвуют в грузино-осетинских форумах, кто говорит, что в Грузии самая лучшая демократия. Вы хотите на наших улицах той же демократии, что и в Грузии?
Те, кто сейчас проводит митинги в Москве, – они хотят себя реабилитировать за то, что во время войны их здесь не было.
Нам нужно сохранить свой маленький народ. Нам нужно продолжать политику по интеграции с Северной Осетией и Россией. Сейчас здесь никто больше меня с Россией не общается. Каждый пострадавший здесь человек получит свою компенсацию, но зачем использовать людскую беду и давить на бедных людей. Я после выборов со всеми буду говорить, и буду говорить конкретно.
Хотите говорить - давайте общаться за столом. Не надо митинговать, не надо позорить наш народ. Меня спрашивали, почему здесь нет митингов никаких – а потому, что повода у людей нет выходить на митинг. Выборы – это праздник, а они хотят сорвать праздник. Мне интересно, где-нибудь еще есть такая демократия, чтобы президент сам приглашал оппозицию говорить с ним?..
***
Илоне уже за семьдесят, она внимательно смотрит трансляции всех партийных дебатов:
- Что же это всего три дня на эти дебаты, чтобы люди могли попробовать разобраться. Но вообще люди не дураки, – придут, конечно, на выборы, не будут подводить. Вот только понять бы, какой человек в какой партии теперь...
***
Праздничный концерт уже ближе к полуночи завершается салютом. Многих передергивает при звуках выстрелов.