Сегодня Люблинский суд Москвы приговорил к двум годам лишения свободы условно москвичку Александру Иванникову, убившую человека, пытавшегося ее изнасиловать. Молодая женщина была признана виновной в убийстве в состоянии аффекта в результате насильственных действий и аморального поведения потерпевшего. Кроме того, суд в полном объеме удовлетворил иск отца Сергея Багдасаряна в качестве материальной компенсации взыскать 156 тыс. 196 рублей и в качестве моральной компенсации - 50 тыс. рублей.
Напомним суть истории: 8 декабря 2003г. молодая москвичка Александра Иванникова возвращалась поздно ночью домой. Поймала машину, договорившись с водителем Сергеем Багдасаряном, что тот довезет ее до дома; однако вместо этого водитель завёз ее в переулок и потребовал заняться с ним оральным сексом. Александра отказалась и попыталась выйти из машины. Однако двери машины были заблокированы (факт, установленный протоколом осмотра машины в деле). От уговоров водитель перешел к угрозам: “Отвезу к друзьям, тебя никто потом никогда не найдет” и попытался применить силу – спустив штаны и трусы, потащил голову Александры вниз.
Александра, сумев отвлечь внимание водителя, успела достать из сумочки кухонный нож и ударила насильника в ногу. Удар случайно пришелся в бедренную артерию, и за несколько минут Багдасарян умер от потери крови. Александра вызвала милицию.
Одна экспертиза показала, что Багдасарян был пьян, другая – что удар был нанесен по голой ноге (т.е. брюки были спущены). Государственный обвинитель же утверждала, что Александра неправильно поняла желавшего познакомиться с ней юношу и вообще социально опасна, так как носит с собою оружие (каковым, заметим, кухонный нож не является – “к чести” суда будь сказано, обвинение в ношении холодного оружия предъявлено не было). Для Иванниковой попросили трех лет заключения.
С одной стороны, казалось бы, если человека за самооборону все же не сажают в тюрьму, это уже можно считать победой. С другой – хотя прецедентного права как такового в России нет, резонанс подобных дел (а он у дела Иванниковой есть, и мы к нему еще вернемся) неизбежно оказывает влияние на общество и косвенным образом на следующие приговоры. А виновной – в конце концов, виновной в защите собственной жизни – Иванникову признали.
Но у дела есть еще один общественный аспект. Я говорил о резонансе, который получил процесс; вопрос – за счет чего, вернее, кого. “Активистами” медиа-событий вокруг Иванниковой (пикеты у здания суда и у Госдумы, бесконечные дискуссии в Livejournal.com) оказались русские националисты всех мастей. На митингах были замечены представители “Родины”, “Русского общественного движения”, “Движения против нелегальной иммиграции”, несколько скинхедов, активно интересовались делом ЛДПР-овцы. Если вкратце, их мотивация – у одних относительно прикрытая, у других вовсе не скрываемая, - “русскую девушку засудят за убийство кавказца, потому что кавказцы здесь правят, а русские - никто”.
Конечно, при всем отношении к этим типам – спасибо им, если это их вмешательство повлияло на процесс в положительную сторону; вопрос несколько в другом: чем объясняется относительное равнодушие правозащитников и, скажем, молодых либералов? То есть голоса, конечно, раздавались – но несравнимые с реакцией на другие судебные процессы, куда более далекие от интересов простого человека. Тут представляются возможными несколько вариантов объяснения.
Первый – нежелание “мараться”, стоя в одном ряду с националистами. Согласен, публика не из приятных. Однако – “на святое дело идем”, цитируя классику; ради такого можно было бы и нос зажать, а кроме того, внятно выразить свою позицию – не против “засилья ЛКНов”, но за священное право на самозащиту. С Лимоновым же, например, хоть как-то, да получилось объединиться – и тоже не на почве войны в Казахстане.
Второй – опасение, что обвинят в национализме самих. См. выше про обозначение позиции. В конце концов, это же азы пиара: не упоминать, допустим, в своих пресс-релизах фамилии водителя – уже, считай, полдела сделано.
Наконец, третье, едва ли не самое неприятное предположение – просто игнорирование дела как неважного. А ведь тема вполне правозащитная, пусть и не в самом традиционном понимании. В этом случае получается, что позиция полностью смыкается с государством, которое такие процессы ведет с легким сердцем и выносит по ним стереотипные приговоры не в пользу обороняющихся. Под гражданским обществом можно понимать разное, но общество без права на самозащиту таковым уж никак не называется.
Так за что боремся?
