будущее есть!
  • После
  • Конспект
  • Документ недели
  • Бутовский полигон
  • Колонки
  • Pro Science
  • Все рубрики
    После Конспект Документ недели Бутовский полигон Колонки Pro Science Публичные лекции Медленное чтение Кино Афиша
После Конспект Документ недели Бутовский полигон Колонки Pro Science Публичные лекции Медленное чтение Кино Афиша

Конспекты Полит.ру

Смотреть все
Алексей Макаркин — о выборах 1996 года
Апрель 26, 2024
Николай Эппле — о речи Пашиняна по случаю годовщины геноцида армян
Апрель 26, 2024
«Демография упала» — о демографической политике в России
Апрель 26, 2024
Артем Соколов — о технологическом будущем в военных действиях
Апрель 26, 2024
Анатолий Несмиян — о технологическом будущем в военных действиях
Апрель 26, 2024

После

Смотреть все
«После» для майских
Май 7, 2024

Публичные лекции

Смотреть все
Всеволод Емелин в «Клубе»: мои первые книжки
Апрель 29, 2024
Вернуться к публикациям
образование школа
Июль 6, 2025
Страна
Усыскин Лев

Зачем нужна литература в школе

Зачем нужна литература в школе
lt

Личное

Недавняя информационная волна, на поверхности которой плавали какие-то нелепые списки произведений – не то для школьной программы литературы, не то для рекомендованного внеклассного чтения – не могла не обратить мысли к этому школьному предмету, согласно общепринятому мнению, одному из центральных в образовательном комплексе средней школы.

Разумеется, первое, что приходит в голову – это личные воспоминания. Так сказать, мой собственный опыт знакомства с этим предметом, приобретенный давным-давно, в эпоху классической советской школы, когда среднее образование, согласно нередко высказываемым ныне мнениям, "не было еще разрушено варварскими реформами".

Так вот, что же дало мне изучение литературы в школе?

Сразу скажу, что учился я довольно прилежно, все полагающиеся произведения прочитывал – причем, прочитывал как положено: до 1 сентября года изучения этого произведения в программе. Это, несомненно, было полезно: даже почтение таких текстов, как "Что делать?" Н. Г. Чернышевского или "Как закалялась сталь" Н. А. Островского оставило определенный след в мозгу и, в общем, даже не казалось мне тогда особо скучным. Во всяком случае, я об этом чтении не жалею и не жалел никогда.

Сами же уроки литературы, напротив, не оставили следа никакого – помимо ощущения бездарно потраченного времени. Какие-то отрывочные воспоминания всплывают, относящиеся к разным годам (а я учился в трех весьма разных школах): "дети, найдите в тексте описания природы" или "покажите, как писатель показывает трудную жизнь крепостного крестьянина". Все это было исключительной бессмыслицей, ничего не добавлявшей ни разуму, ни сердцу. И никаким образом не повлиявшей на мои литературные взгляды и предпочтения.

Все же, дав себе труд напрячь память, я смог извлечь оттуда еще несколько крупиц информации. Всплыли уроки литературы в седьмом классе, в школе, где я проучился лишь один год, и где у нас словесность преподавала крайне глупая и неразвитая (хотя и весьма добрая) учительница, сильно уступавшая всем прочим, встреченным мною в школьные годы. Зато она одна знала, что делает: готовила учеников к написанию экзаменационных сочинений. Для этого она заставляла фактически заучивать множество словесных штампов – банальнейшие речевые обороты, вырванные из контекста стихотворные стоки или двустрочия, эпитеты, истоптанные как ступенька в жилконторе. Надо было нагрузить себя  всем этим мусором, а затем научиться жонглировать им. Вот и все.

Надо сказать, что это было правильно и хорошо работало – ибо было конгениально самому явлению школьных экзаменационных сочинений. Которые, вопреки публично декларируемой цели, никаким образом не проявляли умение ученика связно мыслить и связно излагать свои мысли письменно. Никто мыслить в этих сочинениях и не пытался – в том числе и даже особенно те, кто в принципе мыслить мог: это было не только не нужно, но и опасно – ибо грозило выходом за границы шаблона, а значит и дополнительной неопределенностью оценки. Как не годились эти сочинения и для проверки навыков правописания: ограниченный набор заученных шаблонов ничего общего не имел с реальными трудностями орфографии и пунктуации, с которыми человека сталкивает жизнь.

В общем, единственный, реально проверяемый в этом состязании навык состоял в вышеупомянутом умении лить речевую воду, говоря, не сказать ничего. В практике позднебрежневского СССР это было до некоторой степени полезное умение.

К сказанному я, пожалуй, могу добавить еще и отцовский рассказ о преподавателе литературы его школьных лет. Это был конец сороковых годов прошлого века – так вот, учитель, преподававший литературу в одном закрытом учебном заведении, счел, что главной целью его труда является пробуждение у школьников интереса к чтению. Чего он и добивался, по словам отца довольно результативно – просто читая вслух те или иные отрывки, способные заинтриговать мальчиков. И мальчики шли в библиотеку.

Больше мне сказать нечего – иных примеров осмысленного преподавания литературы в школе я не знаю, хотя и верю, что такие были и есть. Однако, это уже будет не феномен учебного курса, а феномен личности преподавателя – которому, в известном смысле, все равно, что преподавать, хоть телефонный справочник. На меня, например, сильнейшее позитивное впечатление произвел учитель труда в том же седьмом классе – которого я и застал-то мельком, но запомнил до конца дней как пример исключительно гармонично и разносторонне развитой личности, настоящего мужчины и педагога. 

Но пора уже, пора переходить от частного к обобщениям…

Общее

Любая деятельность должна иметь цель – иначе она превращается в карго-культ. Какое целеполагание было в советской школе относительно курса литературы? Как я уже сказал, всяческие слова про развитие мышления, навыков устной и письменной речи – это просто слова. Ничего, приближающего к этой цели в курсе реально не предусматривалось, за исключением, разве лишь, чтения программных произведений как такового – но и этого чтения при известной ловкости можно было избежать. (Собственно, подобную ловкость этот курс и воспитывал.)

Зато имелась другая, весьма ярко выраженная цель. Курс литературы рассматривался в качестве иллюстрированного приложения к школьному курсу истории – основной идеологической компоненты советской школы. То есть, изучаемая литература рассматривалась в качестве источниковедческой базы исторических построений. Тут, в принципе, можно довольно долго рассуждать вообще о феномене наших представлений о старой русской жизни, в значительной степени основанном на чтении русских классиков и почему-то очень слабо коррелирующим со скучными достижениями клиометрии и разных прочих позитивных исторических дисциплин – но я сейчас не об этом.

А о том, что, конечно, помимо сказанного, были еще и иные цели – не важно, осознаваемые или не осознаваемые теми, кто стоял тогда у руля.

Разумеется, эта как будто бы бессмысленная и безрезультатная возня с текстами литературных классиков создавала то, что называется культурным шаблоном. Это такая многослойная довольно штука – включающая, например, в себя столь разные вещи, как:

1. речевые клише – цитаты, контекст которых понятен всем и потому позволяющие сократить объем информационного обмена (размеры текстов)

2. нечто, играющее роль пароля – позволяющее разделить людей на своих и чужих: чужие не знакомы с школьными хрестоматийными текстами...

3. создание системы национальных безусловных авторитетов – то, что особенно ценно в социумах, склонных к авторитарности. Говоря иначе, если в доме когда-то жил Пушкин, то его уже не снесут ради строительства казино. И финансирование Пушкинского Дома является безусловным обязательством любого российского правительства. Получается некий культурный якорь, общепризнанная ценность, от которой, как от печки можно строить целую ценностную систему. В иных обществах эту роль играет религия – но не у нас…

Другими словами, речь идет о малозаметных кирпичиках, лежащих внутри нашей национальной идентичности.

Отметим, однако, что при этом ничего не говорится о том, что именно делается с литературной материей во время такой выработки шаблонов – по идее, нет особой разницы, что – лишь бы побольше вертели в руках.

К чему я? К тому, что эта, последняя цель остается актуальной и сегодня, тогда как первая – слава Богу, ушла в историческое небытие. А с ней, возможно, и некоторое особое место художественного чтения как вида времяпрепровождения и способа общественного мышления, существовавшее в русском логоцентрическом социуме двух предшествующих веков, когда литературные журналы во многом заменяли общественно-политическую жизнь.

А какие еще могут быть цели изучения в школе литературы… да , нет – не литературы даже, а вообще словесности: ведь ни из чего, как мы видим, не следует, что именно художественной литературой следует ограничиваться.

Мне представляется, что весьма актуально и даже – сверхактуально преодоление неумения наших школьников (да и вообще людей) работать с текстами. И отнюдь не только и даже не столько – с литературными текстами. Мы не умеем читать газету, не умеем понять смысл опубликованного государственного акта, не умеем сформулировать логически непротиворечивые правила для чего-либо, дать корректное определение понятию, правильно построить аргументацию, написать вежливое письмо, вести корректный диспут. Результатом этого являются и наши убогие собрания, многословные, изматывающие и бестолковые, и наш убийственный уровень юридического языка, наша повышенная конфликтность, и масса разных прочих далекоидущих следствий.

Это очень давняя беда – можно сказать, традиция русской культуры – но это не значит, что ничего сделать нельзя. Наверное, стоило бы разработать такой курс словесности, в котором произведения классической литературы станут присутствовать лишь как некоторая его часть, не претендуя на построение в рамках курса целостной истории русской литературы, но предполагая более активное и живое с ними оперирование – возможно, с использованием возможностей компьютера по поиску и редактированию текста. Зато школьнику придется познакомиться с правилами и приемами риторики – разумеется, с соответствующим практикумом, – столкнуться  с текстами судопроизводства и законодательства, попробовать себя в анализе сообщений СМИ, создать фрагмент толкового словаря и так далее. Всяк, будет полезнее и живее, нежели "образ Чацкого, как лишнего человека эпохи крепостничества".

Усыскин Лев
читайте также
Страна
«Россия – административно-территориальный монстр» — лекция географа Бориса Родомана
Февраль 19, 2022
Страна
Сколько субъектов нужно Федерации? Статья Бориса Родомана
Февраль 12, 2022
ЗАГРУЗИТЬ ЕЩЕ

Бутовский полигон

Смотреть все
Начальник жандармов
Май 6, 2024

Человек дня

Смотреть все
Человек дня: Александр Белявский
Май 6, 2024
Публичные лекции

Лев Рубинштейн в «Клубе»

Pro Science

Мальчики поют для девочек

Колонки

«Год рождения»: обыкновенное чудо

Публичные лекции

Игорь Шумов в «Клубе»: миграция и литература

Pro Science

Инфракрасные полярные сияния на Уране

Страна

«Россия – административно-территориальный монстр» — лекция географа Бориса Родомана

Страна

Сколько субъектов нужно Федерации? Статья Бориса Родомана

Pro Science

Эксперименты империи. Адат, шариат и производство знаний в Казахской степи

О проекте Авторы Биографии
Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и средств массовой информации.

© Полит.ру, 1998–2024.

Политика конфиденциальности
Политика в отношении обработки персональных данных ООО «ПОЛИТ.РУ»

В соответствии с подпунктом 2 статьи 3 Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 152-ФЗ «О персональных данных» ООО «ПОЛИТ.РУ» является оператором, т.е. юридическим лицом, самостоятельно организующим и (или) осуществляющим обработку персональных данных, а также определяющим цели обработки персональных данных, состав персональных данных, подлежащих обработке, действия (операции), совершаемые с персональными данными.

ООО «ПОЛИТ.РУ» осуществляет обработку персональных данных и использование cookie-файлов посетителей сайта https://polit.ru/

Мы обеспечиваем конфиденциальность персональных данных и применяем все необходимые организационные и технические меры по их защите.

Мы осуществляем обработку персональных данных с использованием средств автоматизации и без их использования, выполняя требования к автоматизированной и неавтоматизированной обработке персональных данных, предусмотренные Федеральным законом от 27 июля 2006 г. № 152-ФЗ «О персональных данных» и принятыми в соответствии с ним нормативными правовыми актами.

ООО «ПОЛИТ.РУ» не раскрывает третьим лицам и не распространяет персональные данные без согласия субъекта персональных данных (если иное не предусмотрено федеральным законом РФ).