Федеральная служба исполнения наказаний нашла, похоже, новый источник дохода. Теперь ведомство будет судиться с заключенными, которые причинили ему какой-либо материальный ущерб, в том числе с помощью побега или членовредительства. Ведь розыск человека стоит денег, как и его лечение.
О том, что намерения ФСИН основаны не на пустом месте, свидетельствует статья в «Российской газете», где приводятся примеры того, как государство справедливо взыскало деньги с арестантов. Например заключенный колонии №1 Забайкальского края проглотил кусок колючей проволоки и был срочно этапирован в районную больницу города Нерчинска. Там врачи не смогли ему помочь, и силами отдела конвоирования ФСИН его пришлось срочно доставить в краевую больницу, где ему была проведена операция по удалению инородного предмета из желудочно-кишечного тракта.
После того, как врачи спасли жизнь заключенного, администрация предъявила ему иск с требованием возместить расходы на транспортировку и лечение. По данным бухгалтерии, проглатывание колючей проволоки обошлось бюджету в 5067 рублей 36 копеек. Мировой судья согласился с доводами сотрудников ФСИН и предписал осужденному возместить ущерб.
Ранее также судами выносились решения заставлявшие заключенных платить как за членовредительство, так и за побеги. Например, после поимки двоих заключенных, бежавших из колонии-поселения №3 Архангельской области, их заставили заплатить за нарушение закона — на двоих вышло почти 20 тысяч рублей. Суд решил, что они должны оплатить не только затраты на поиски, но и непредвиденные командировочные расходы сотрудников. Кроме того, бежавшие были отправлены досиживать оставшийся срок в колонию строгого режима.
На первый взгляд идея российских тюремщиков достаточно логична: человек и так живет за государственный счет, а тут еще из-за него бюджет несет непредвиденные расходы. Однако, если немного углубиться в историю вопроса, то действия ФСИН начинают выглядеть несколько аморально.
Изначально наказания для нарушителей закона были бесплатными для общества. Преступников либо изгоняли из общества, либо убивали. Для организации казни, конечно, требуется потратить некоторые средства, но эти небольшие расходы с лихвой окупались развлечением публики — наблюдать за смертной казнью издревле было любимым занятием масс.
За невыплату долгов в государствах Европы было принято сажать в прообраз современной тюрьмы, долговую яму — таким образом кредитор гарантировал, что деньги будут возвращены. Можно было посадить родственников должника, чтобы он получил стимул заработать деньги, можно было посадить самого должника, пока родственники или друзья не отдадут за него деньги, а можно было заставить должника работать, так получалось долговое рабство.
Постепенно общество приходило к мысли о том, что рабство не является самым лучшей формой человеческих отношений. Рабство, в том числе и долговое, было запрещено. Просрочки по кредитам, однако, никуда не делись, так что долговые тюрьмы просто перешли в ведении правительства. В таких тюрьмах должник содержался до тех пор, пока кредитор не даст согласие его выпустить.
Естественно, государству было не очень интересно содержать в своих казематах частных лиц, которые по разным причинам решили не возвращать деньги другим частным лицам. Для стимулирования сокращения срока пребывания людей в государственных тюрьмах, правительство обязало кредиторов самостоятельно оплачивать еду для заключенных. Таким образом получалось, что человек сидел в построенной правительством тюрьме за счет того, кому он задолжал.
В Российской империи заключение как способ взыскания долга было отменено только 7 марта 1879 года.
Неким подобием платы за собственное содержание в неволе можно считать каторжные работы. Государство отправляло политических и уголовных преступников в дальние уголки страны на работы, которые, как правило, было неинтересны для местного населения из-за их сложности. Так в XIX веке Британия отправляла людей в Австралию, а Россия — в Сибирь и на Дальний Восток. Однако в реальности такие меры наказания служили скорее для колонизации новых земель, а не для окупаемости содержания правонарушителя под стражей.
Сталинский ГУЛАГ создавался, в том числе, как структура по использованию рабского труда, однако поздние исследования экономистов показали, что экономика тратила на содержание лагерей больше, чем получала. Это понимал и Лаврентий Берия — последний министр внутренних дел Сталина, который после смерти вождя всех народов первым решил начать демонтаж ГУЛАГа.
Современные пенитенциарные системы, в теории, должны исправлять человека. Предполагается, что демократическим путем избранный законодательный орган принимает справедливые законы, нарушать которые аморально. Следовательно, человек, который их нарушил, нуждается либо в психологическом лечении если он болен, либо в помощи для осознания того, что закон, который он преступил, на самом деле нужно соблюдать.
Более того, в некоторых странах считается, что каждый заключенный имеет законное право стремиться на свободу, а значит он может пытаться бежать из тюрьмы. В Германии не существует наказания за побег из тюрьмы — только за содействие побегу. Если бежавшего заключенного удается поймать, то его просто отправляют досиживать свой срок.
Впрочем, вряд ли российский ФСИН и правда борется с бюджетным дефицитом посредством взыскания убытков с заключенных. Но и в педагогическую роль денежных штрафов верится с трудом — похоже российская пенитенциарная система, как и столетие назад, направлена на наказание, а не на перевоспитание.
