Поход прокуратуры и пожарнадзора по клубам тут же обернулся найденными недочетами у нескольких известных московских клубов.
Префект Центрального административного округа столицы Алексей Александров сообщил в четверг, что нарушения были выявлены в известных столичных клубах IKRA, "Б2" и нескольких других. Он отметил, что основные причины, по которым могут быть закрыты клубы, - невыполнение предписаний, которые выдавал пожарный надзор в ходе предшествующих проверок. По разной информации, закрытие гурожает то ли 6, то ли 10 клубам. По информации РИА «Новости», закрытие также угрожает клубу «Китайский летчик Джао Да».
Это — только в центре Москвы, сколько будет всего таких предписаний, оценить сложно, да и вряд ли кто-то возьмется. В московских клубах обещают нарушения устранить в отведенные сроки, нормы выполнять, а буде придется -судиться. Закрыть их вряд ли закроют, а если и так, то владельцы наверняка смогут открыть их заново.
Однако есть нюанс по принципу «ложки нашли, осадок остался». Проверки проводились по распоряжению Дмитрия Медведева, которые превратились в ведомственные инициативы и были спущены на места. В частности прокурор Москвы поручил подчиненным прокурорам совместно со специалистами территориальных органов Госпожнадзора, внутренних дел и Роспотребнадзора провести проверки соблюдения законодательства о пожарной безопасности в культурно-развлекательных учреждениях (дома культуры, театры, кинотеатры, ночные клубы, дискотеки и т.п.), а также на предприятиях общественного питания. Наиболее крупные организации велено было проверить до 10 декабря. Сегодня — был отчет.
Для того, чтобы подобное случилось, потребовалось а) пожар в пермском клубе «Хромая лошадь», в одночасье унесший более ста жизней (на данный момент уже 136); б) начальственное волнение; в) немалые усилия органов. Такое стечение обстоятельств свидетельствует о том, что система от начальственных окриков нормально не заработает. Чтобы не быть голословными — приведем пример.
Федеральное агентство по образованию по мотивам пермского сюжета опубликовало письмо по противопожарным мерам. Перечислены, в том числе, следующие меры: освободить от загромождения пути эвакуации и выходы, разместить в общежитиях планы эвакуации и «довести до нормативного уровня средств … пожаротушения». То есть: федеральные чиновники хорошо осведомлены, насколько защищены от пожаров школьники и студенты. Если перевести с бюрократического на русский, письмо Рособразования означает, что в ведомстве знают или догадываются, что нормы противопожарной безопасности в подведомственном хозяйстве не выполняются. Если не полностью, то частично. Если не повсеместно, то кое-где.
Чем рискует Рособразование (если хотите — можно заменить на сферу деятельности Минздравсоцразвития, Минобороны, хоть ФСБ)? Тем, что после кафе придут в школы и вузы посмотреть, как дело там с пожарной безопасностью обстоит. Вероятность этого велика, вот и идут по десяткам ведомоственных линий приказы «устранить, исправить, доложить» в указанные сроки. Там уже — коли не устранят — отвечать будут регионы, муниципалитеты, в общем те, кто не подсуетился. Смысл такой меры с точки зрения пожарной (санитарной, террористической, какой угодно) безопасности почти нулевой. Через три месяца все проходы будут вновь захламлены, пожарные выходы закрыты на амбарные замки (они же не только выходы, но и «входы»), а в результате следующего планового ремонта двери опять начнут открываться внутрь, а не наружу, как положено.
И возникает вопрос - что у нас в учебных заведениях первый раз что-то случается? Нет, в Оренбургской области 1 октября 2008 года при обрушении лестницы в школе погибло 5 учениц. «Я поручаю в течение двух недель подготовить и доложить мне план по приведению всей этой тысячи школ в надлежащий вид», — заявил Медведев, выступая на заседании Совета по науке, технологиям и образованию в середине месяца, отметив, что «последний «печальный случай в Оренбургской области — случай вопиющего преступного разгильдяйства». Устранили? Лестницы, вероятно, временно падать перестали.
Пренебрежение мерами безопасности — по версии Медведева, «разгильдяйство» - явление всеобщее. Административный раж и кампанейщина — тоже. Сложилась такая система не вчера, универсальной стала тоже. Про проверку одной из военных частей еще в 70-е годы рассказывал один военный. Приезжает проверяющий в часть, ему показывают — на щите багор, огнетушитель, ведро для песка, полный набор на случай «если чего». А на вопрос « почему не сперли», гордо отвечают «так ведь приварено». При всей анекдотичности истории в реальности может быть не до смеха. В том же «Китайском летчике» (что в двух шагах от администрации президента) фейерверков, конечно, не жгут, но если что-то загорится во время концерта или дискотеки — мало не покажется при единственном выходе и узкой лесенке наверх - кто был, может оценить степень риска после пермской "Хромой лошади".
Имеется здесь более широкая, нежели простое выполнение нормативов, проблематика. Дело, как представляется в крайне низкой ценности человеческой жизни — как с точки зрения государства, так и с точки зрения граждан. Граждане, по опросу «Росгосстраха, оценивают свою жизнь в среднем в 4,1 млн рублей (порядка 140 тысяч долларов), москвичи в 5,7 млн. Государство в лице различных своих служб, ведомств, представителей и госкомпаний выплачивает от 50 тысяч «за голову» до 2 миллионов (при крушении самолета). Жертв «Невского экспресса» оценили в миллион «за штуку». Кое-где на Западе (пардон за обобщение, Запад он разный) выплачивают иногда тот доход, который погибший мог бы получить в результате полноценной прожитой жизни, иногда кратный, с учетом повышения дохода и возможной пенсии. Во Франции после авиакатастрофы под Парижем в июле 2000 года авиакомпания выплатила по 1 миллиону долларов за гибель каждого пассажира (см. подробнее: Сколько стоит человеческая жизнь). После такой выплаты любая российская компания (государственная или частная) много раз подумает, прежде чем пренебрегать техникой безопасности.
Но административно-командная система не знает тонких рычагов управления, тончайшим для нее является система сдержек и противовесов (о чем мы уже говорили в контексте пермской трагедии: Обыкновенный феодализм). И единственным механизмом исправления в системе управления становится приказ самого высокого начальства, высказанный в форме угрозы. После «отчетов о проведенных мероприятиях» в такой системе все успокаивается. До следующей трагедии. К сожалению, даже наш властный тандем пока не овладел техникой предсказаний, где она случится.
