Если кто-то сталкивался с людьми, которые ради его блага истязают его, рискуя собственной свободой, - так это заключенные. Примерно к такому выводу пришел общественный совет при Федеральной службе исполнения наказаний, что проверил жалобы Надежды Толокинниковой на условия ее содержания в мордовской колонии.
«Реклама дана Толоконниковой слишком большая и, на мой взгляд, незаслуженная. Я знаю, что 16-часовой рабочий день у нас невозможен в условиях колонии, и у нас не идиоты руководители, (чтобы) таким заниматься, тем более что это наказуемо», - заявил замглавы общественного совета при ФСИН Борис Сушков на заседании совета. С ним согласился и председатель общественного совета при мордовском управлении ФСИН Виктор Брезгин. «Кто хоть немножко работал в системе, понимает, что этого не может быть, потому что не может быть вообще», - сказал Брезгин. Он еще и пояснил: в колонии осужденные работают в две смены: одна смена отработала, вторая пришла. Отморозить ноги на проверке зэчки тоже, по мнению Брейгина, не могли, поскольку по нормативам, когда температура опускается ниже определенного градуса, проверки проводят в помещении.
Больше того — в администрации колонии были просто благодетели. «То, что есть факты переработки отдельными осужденными женщинами, - так это администрация колонии давала им благо - возможность подзаработать», - заявил Борис Сушков.
Толоконникова же, по словам члена совета Марии Каннабих, ни разу больше восьми часов не работала — в благе, видимо, не нуждалась. Ну и в средствах, надо думать. За нею все-таки, если верить телепропаганде, сразу и Госдеп, и покойный Березовский при помощи талантливого манипулятора Петра Верзилова, и прочие неназванные враги православной церкви и Владимира Путина, что задумали посредством сомнительной красоты танцев и не менее сомнительной музыки расшатать устои российского общества и погрузить Россию в хаос. При таких покровителях копеечные средства ФСИН Толоконникову точно не интересовали — вот она и не работала, как другие, что буквально надрывались за ради колониального блага.
Хотя, конечно, странновато звучит: с одной стороны, переработок быть не может и это знает любой, кто сидел, но переработки все-таки есть. То есть непонятная такая штука, эти переработки. Почти как в мультфильме про Винни-Пуха: «мед — это очень странный предмет, если он есть, то его сразу нет». Ну или кот Шредингера, натурально. Или вот еще из старого анекдота отмазка соседки: «Во-первых, я горшка не брала, во-вторых, вернула целый, в-третьих, он и был треснутый».
Вообще говоря, заявление не самое удивительное. Общественные советы, что существуют при всех буквально силовых структурах — это заведения весьма лояльные по отношению к ведомственному руководству. Там заседают люди по большей части являющиеся лоббистами самих ведомств — уважаемые отставники, например. Ну и свадебные генералы из числа общественных деятелей — У ФСИН это, например, глава общественного совета режиссер Владимир Меньшов, а у ГУВД Москвы, скажем, певец Стас Михайлов. Такие советы если за чем-то и следят, так это за успехами ведомства. Им просто по статусу не положено видеть ничего, кроме успехов. Зачем ФСИН какая-то общественность, которая будет не прирученной и постарается раздуть шум по поводу любого скандала? Совершенно им ни к чему такие люди.
Зато лояльный Общественный совет может, когда потребуется, ничего не найти в работе ведомства, а телепропаганде это позволит говорить о «противоречивых» результатах проверок с чистой совестью. И все довольны — ну кроме разве что зэков, но кого они волнуют?
Меж тем изложенное Толоконниковой в открытом письме звучало довольно убедительно — а) невозможно столько и так красочно выдумать, б) правозащитники (не из общественных советов при ФСИН) и не такие страсти бывает рассказывают. Неумелые попытки оправдаться тут тюремщикам помогают слабо. Будь Толоконникова хоть исчадием ада, хоть жаждущей славы сумасшедшей, но поверят ей скорее, чем генералам и их общественникам. Ибо многие знают, что такое российские зоны.
Логика общественного совета при ФСИН интересна тем, что притеснения зэков там оправдывают заботой об их благе. Нет, так оправдывают себя не только они — еще родители нередко наказывают детей телесным образом, что в общем-то неправильно, а иногда и явно незаконно. Впрочем, это дело семейное, но вот что интересно — заключенные натурально выходят для тюремного начальства и им сочувствующих как родные дети. Хочу — выпорю, хочу — конфету дам. В воспитательных целях, разумеется.
